— Уже. Ответ — нет.
Десять минут спустя Арден встретилась с ними в вестибюле, выглядя удивительно хорошо после скоростного переодевания.
— Мне нравится обтягивающий открытый корсаж твоего платья, — прошептал Дрю ей на ухо, обнимая рукой за плечи.
Мэтт вышагивал впереди — независимый и важный.
— Это сарафан, — сообщила Арден, просияв от удовольствия.
— Да, но очень похожий на наряд, который был на тебе в тот день за обедом. Мне нравится, потому что…
— Я помню. Ты уже говорил.
— Потому что это…
— Высокая мода.
— Потому что он обрисовывает твои соски, когда они напрягаются. Как сейчас.
— Прекрати.
Арден хотела выразить возмущение, но ничего не вышло.
— Что заставляет меня гадать, какого они цвета, и как откликнутся под моим языком.
Она почти всхлипнула.
— Пожалуйста, Дрю, перестань так говорить.
— Ладно. Не буду. Но только потому, что вон те два морячка так глазеют на тебя, что мне хочется оторвать башку обоим. Последнее, что они должны увидеть, — желание в твоих глазах. У тебя самый манящий взгляд, который я когда-либо получал, и только мертвый не заметит его.
Дрю едва не набросился на двух незадачливых мореходов, когда они проходили мимо них. Потом прошипел:
— А еще у тебя невероятные ноги.
Арден засмеялась.
Дрю был крайне раздражен, что одним из пунктов в списке покупок числились одноразовые подгузники.
— У Мэтта запасы заканчиваются, — объяснила Арден.
— Я хочу отучить его от подгузников, но миссис Лаани говорит, что он пока не готов перейти на горшок.
— И она права. Можно травмировать ребенка, если попытаться переучивать слишком рано.
— Да, знаю, знаю, — проворчал Дрю, запихивая руки в карманы шорт цвета морской волны. Рельефные мускулы бедер выглядели скульптурными. — Просто он станет настоящим сыном, когда мы сможем вместе посещать мужской туалет.
Арден закатила глаза.
— Мужское эго. Не могу поверить. Я много раз переодевала его и дважды видела в ванной. Он — твой настоящий сын.
Дрю насмешливо выгнул брови.
— Думаешь, он кое-что унаследовал от меня?
У нее запылали щеки, пришлось продолжить разговор под его искренний хохот.
— Мэтт мог бы научиться быстрей, если бы ты иногда брал его с собой в ванную. Может, он получил бы наглядный урок.
— Меняешь тему.
— Ты прав.
Дрю крепко, но быстро поцеловал ее.
— Со всей серьезностью рассмотрю твое предложение. Неплохая идея, до которой я должен был додуматься сам.
Когда они вернулись в гостиницу, Арден несла пакеты, а Дрю — Мэтта, которого пора было переодеть к обеду с родителями Элли. Арден с удивлением обнаружила, что большинство ее вещей перенесли в спальню, прежде занимаемую миссис Лаани.
— Напомни мне поблагодарить менеджера гостиницы за расторопность его служащих.
— Дрю, — повернулась к нему Арден, — я не останусь здесь с тобой сегодня вечером.
— Не со мной. С Мэттом. Он в чужом месте и почувствует себя значительно лучше, если кто-то будет рядом с ним в комнате.
— Тогда сам спи с ним.
Дрю прижал указательный палец к ее рту.
— Слишком уж ты подозрительна, себе во вред. — Его взгляд следовал за пальцем, который ласкал губы. — Пожалуйста. Если не захочешь — ничего не случится. Обещаю.
Наконец Арден уступила. На самом деле провести целую ночь в одной комнате с сыном — все равно что получить подарок.
— Можешь поехать с нами, — третий раз предложил Дрю, когда они с Мэттом собрались в дорогу.
Она покачала головой, нежно поглаживая детские кудряшки.
— Нет, Дрю. Не могу.
— Для меня нет никакой проблемы. Я с удовольствием познакомил бы вас.
По интонации Арден поняла, насколько важно для него ее доверие.
— Спасибо. Но мне не хотелось бы возникнуть из ниоткуда и наверняка испортить ваш визит. Я знаю, что они с нетерпением ждут Мэтта.
— Да. Он их единственный и любимый внук.
«Значит, у них больше никого нет?» — подумала Арден про себя.
— Элли была единственным ребенком?
— Да. Она уезжала на материк, чтобы дождаться… пока родится Мэтт. Ее родители хотели, чтобы… м-м… роды прошли здесь, но она решила уехать в Лос-Анджелес. Так или иначе, когда мы привезли его домой, они впали в экстаз. Сегодня он вернется просто чертенком. Они ужасно балуют его.
Итак, даже родители Элли не знают, что беременность их дочери была фальшивкой. Кто еще в курсе, кроме Дрю и ее самой? Ну и Рона, конечно.
— Чем займешься, когда мы уедем? — поинтересовался Дрю.
— Поработаю над статьей. Я уточнила — в гостинице есть запасная пишущая машинка, которую они позволят мне использовать. — В спешке, устроенной Дрю, Арден не захватила свою собственную. — Или пойду к бассейну и позагораю.
— Надень что-нибудь поскромнее. Не хочу, чтобы какой-нибудь бездельник с непристойными намерениями вообразил, что ты доступна и жаждешь завязать знакомство.
Арден уперла кулаки в бока.
— Именно так мы и встретились.
— Потому-то меня и пугает такая возможность.
* * *
Это было изумительно. Солнце горячо припекало. Океанский бриз холодил кожу, увлажненную лосьоном для загара и нагретую полуденными лучами. Арден улавливала звуки смеющихся туристов, играющих детей, шумящих подростков, но слушала только прибой. Его ритм был настолько гипнотическим, что она практически чувствовала, как тело колышется в ритме волн.
Это прибой возбуждает такую истому в нижней части тела? Или воспоминания о поцелуях Дрю, его ласковых руках, языке в своем рту и на коже? Он ввел ее в мир чувственности, недоступный прежде. До встречи с ним она была убеждена, что эта сфера существует только в воображении поэтов и мечтателей, романтиков, живописующих отношения между мужчиной и женщиной более возвышенными и притягательными, чем они есть на самом деле. Но этот мир — взглядов, запахов, вкусов, потери дыхания от страстного желания — действительно существует. Если повезет найти подходящего партнера, с которым можно разделить его. Эту вселенную можно познать только вдвоем.
Большую часть своих лет она была одинока. Теперь ее жизнь столь наполнена, что это пугает. Она живет вместе с сыном. Своим сыном. И полюбила его так же неистово, как любила Джоуи. Арден использовала любой предлог, чтобы дотронуться до Мэтта, прижать к себе, вдохнуть родной аромат, восхищалась его целеустремленностью, сообразительностью и физической ловкостью.
И полюбила — страстно и неистово — породившего его мужчину.
Арден и радовалась, и печалилась одновременно. Радовалась тому, что нашла и обожает их. Грустила потому, что понимала, что это ненадолго. Она теряла всех, к кому когда-либо привязывалась. Потеряет и их тоже. Наступит день, когда придется уйти. Но до того времени она будет наслаждаться их присутствием.
