— Почему?
— Просто она исчезла.
— Вряд ли это можно назвать расставанием. Может быть, с ней что-то случилось? Позвони ей.
— Нет, с ней все в порядке. Я недавно видел ее фото в журнале.
— Так почему ты не хочешь позвонить?
— Бессмысленно. Я ей не нужен. Все закончилось так же молниеносно, как и началось. Мы съездили на выходные за город, в спа-отель, катались на лыжах, плавали, прекрасно поужинали. В общем, была отличная суббота, и я надеялся, что таким же будет и воскресенье. Было около семи-восьми утра, я только начал просыпаться, медленно вдыхая аромат ее тела и волос рядом со мной. И вдруг раздался звонок ее мобильного телефона. Нехотя, сквозь сон она произнесла: «И кто это так рано…», но посмотрела на дисплей и сразу же ответила, ее лицо мгновенно стало другим. Из той уверенной женщины, которой я был так очарован в театре, она в одну секунду превратилась в жалкого, несчастного, забитого щенка. «Ты в Москве?» — спросила она, и уже через секунду я видел, как она обнаженная бросает свои вещи в сумку, одевается и кладет ключи от номера на стол. Она не отвечала на мои «куда ты?» и «что случилось?». Она просто собралась и ушла, поцеловав меня на прощание в щеку. «Прощай, дорогой, — сказала она. — Я позвоню». Но до сих пор от нее не было ни звонка, ни намека на него. Как будто ее самой в моей жизни не было. Поэтому я ничего и не говорил тебе, к чему, когда проще об этом забыть.
— Ты думаешь, она уехала к другому мужчине?
— Думаю, да. К кому-то, кого она очень любит.
Я задумалась о том, а смогла бы я вот так, услышав лишь голос, одну-единственную фразу «Я в Москве» бросить все и побежать без оглядки к тому, кто звонил. Был ли такой мужчина на свете, ради которого я могла бы оставить все и стремиться к нему?
Когда я рассказала подругам о том, что рассталась с Георгием, они были в шоке. Поверить не могли, что тот расстался со мной из-за Арчила. Диана даже уверяла меня, что Георгий одумается и обязательно позвонит. Я, конечно, в это не верила и не строила никаких планов.
Признание Дани поразило меня еще больше собственных проблем, но я не стала никого посвящать в его секрет. Но еще больше углубилась в его анализ. Я поняла, что меня задел этот рассказ. Во мне была смесь чувств: как эта женщина так поступила с моим Даней, и почему Даня несмотря ни на что так восхищается ею? А ведь он именно восхищается, говорит о ней так, как никогда не говорил обо мне. Я ревновала его по-настоящему, как будто он изменил не Насте, а мне.
Пытаясь настроить себя на нужный лад и объяснить самой себе, что я не могу ревновать собственного друга к его прошлому, я вспомнила про фотосессию, которую предлагала сделать Алла.
Я позвонила ей, и она тут же пригласила меня приехать к ней на студию, находившуюся в Химках. Я приехала на встречу даже без привычного для меня опоздания. Алла показала мне уже сделанные работы: множество фотографий московских прохожих. Мне они очень понравились. Особенно привлекло внимание, что часто автор фотографировал не всего человека целиком, а только какие-то отдельные части тела: руки или ноги. На одной из фотографий был запечатлен нос, приоткрытый рот с гнилыми зубами, а во рту папироса. Но самым забавным оказалось, что это не работа и никаких денег за участие в этом проекте ты не получаешь. Просто тебя фотографируют, потом эти фотографии соберут, оформят в большой холст и устроят выставку, где ты сможешь узнать себя. Слоган: «Мы все такие разные, но мы живем в одном городе — Москве». Когда я ехала, конечно, рассчитывала, что мне хоть что-то заплатят, тем более что, по наведенным справкам, гонорары сейчас возросли даже среди непрофессиональных моделей. Очередной шопинг я бы себе на эти деньги не позволила, но заплатить за квартиру смогла бы. Но несмотря на то что денег это не сулило, я согласилась — почему бы не поучаствовать? Это должно быть забавно. Я сказала, что согласна.
Алла обрадовалась и предложила начать сразу же.
— Как? — удивилась я. — А гример, а одежда? — Я была в джинсах, спортивного кроя кожаной куртке и новых сапогах.
— Какая одежда? Мы снимаем, как есть.
— Может, тогда снимите мои ноги, у меня хорошие сапоги, недавно купила, совсем новые, а одежда ужасная.
— Мне не нужны твои сапоги, мне нужны твои глаза.
— Глаза? — испугалась я. Сразу вспомнила, что в детстве у меня было косоглазие, но его вылечили. — А другие части тела?
— Нет, встань вот сюда, — сказала Алла.
Несмотря на то что мы снимали только глаза, фотосессия длилась два часа. Алла попросила меня смыть тушь с ресниц, потом просила курить, потом закрывать и открывать глаза, почти как в песне «Хлопай ресницами и вздыхай». Но я ушла довольная. Я сделала социально значимое дело.
Алла обещала позвонить, когда все будет готово, пригласить на выставку.
Я приехала домой в приподнятом настроении. Даня готовил ужин. Войдя, я села за барную стойку и посмотрела на его руки, они мне показались такими сильными. И как мне захотелось, что они меня обняли. Я подошла к нему и обняла его сама. Поцеловала в ухо. Даня замер. Я тоже. Потом он повернулся ко мне.
— Что готовишь?
— Запеченные помидоры с моцареллой и базиликом, — сказал Даня, посмотрев на меня.
Я замерла. В его глазах, которые я знаю так хорошо, снова появился тот самый блеск, которого я уже давно не видела. Он смотрел на меня добро, словно окутывал всю меня своим теплом, как это было в первую нашу ночь. Как вспышка, в моей голове всплыли эти воспоминания. Исчезла вся его ирония, надменность, в его глазах появился тот самый мягкий свет, который исходил от Дани, когда он был по-настоящему искренен в своих чувствах.
— Это что-то странное… — сказала я, продолжая его обнимать.
— Мне тоже так кажется, — ответил Даня.
Я не знаю, что это было: какое-то наваждение или просто желание друг друга. Но я резко стянула с него майку и поцеловала голый торс. Даня отстранился. «Неужели передумал?» Но он только посмотрел на меня, и я увидела, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Каждая клеточка его тела уже погружалась в меня, и я чувствовала, как мы соединяемся. Я даже не успела осознать, как все произошло, я была где-то далеко. Мне казалось, что такое может произойти только в фантазиях, что такое удовольствие и ощущение эйфории бывает только после кальяна с абсентом… Но нет, это было, потому что он был со мной. Он останавливался и смотрел мне в глаза. Я чувствовала, как его взгляд погружается глубже, чем это возможно, куда-то дальше, чем есть я сама.
Мы оказались на диване. Он снова остановился и посмотрел на меня. Почему? Почему он так смотрел на меня? Неужели не мог поверить в то, что я здесь, что это я с ним занимаюсь любовью! Это я, я… я. А это — он. И он, он со мной…
