— Так она продюсер? — спросила я.
— Да, — ответил Даня.
— Рассказывай дальше, безумно интересно, — попросила я из вежливости… На самом деле мне было очень не по себе. Появлялась даже какая-то ревность, я впервые слышала от него такой рассказ о женщине, с которой у него были и, как я поняла, уже закончились отношения. Интересно, а обо мне он тоже кому-то так рассказывал? Наверное, нет. Обо мне было бы что-то простое: «Маша… классная девчонка, сумасшедшая немного, любит шмотки, обувь, любит веселиться…» А тут такая утонченность.
— Пока мы ужинали и рассказывали друг другу о себе, мне стало казаться, как будто я знаю ее всю свою жизнь. Ее голос так окутывал меня, настолько очаровывал, что это стало походить на магию, наваждение, не знаю что. Уже тогда в театре я с ужасом понял, что не думаю о Насте. Я знал, что она есть, что она моя девушка, но в моем сознании ее место уже заняла эта женщина. Потом Лара предложила выпить кофе у нее дома.
— Где она живет?
— В Доме на набережной.
— Точно. Она ведьма. Околдовала тебя. Призрак, дух прошлого, переселившийся в чье-то тело.
— Да какая разница, кто она? Я вообще об этом не думал тогда… Мы приехали к ней домой. Окна ее квартиры выходили на храм Христа Спасителя и набережную Москвы-реки. Лара сварила потрясающий кофе, запах которого до сих пор помню. Потом мы слушали музыку в гостиной и продолжали общаться. Меня охватывала паника: еще утром я раздумывал, идти в театр или нет. У тебя тогда были свои планы с Сергеем, Настя была в Париже. Мне не хотелось проводить вечер одному дома, но в то же время и звонить кому-то из друзей было лень. Я пошел наугад. Посмотрел в Интернете театральную афишу и отправился в театр один. Люблю иногда одиночество, сама знаешь… И представляешь, какое неожиданное знакомство. Как все совпало. Когда мы разговаривали с Ларой, она тоже сказала, что раздумывала, приехать к началу или ко второй части.
— А про Настю ты ей рассказал?
— Нет, в тот вечер нет. В этом не было смысла. Была Настя или не было ее, я знал, что события этой ночи уже не изменить. А потом мы сидели с ней вместе на подоконнике, пили приготовленный ею коктейль с шампанским, курили и смотрели на заснеженную, заснувшую на несколько часов Москву. Когда я собрался уходить, она остановила меня фразой: «Позавтракаешь со мной?»
— Тоже любит завтракать, — добавила я. И вдруг подумала, что в этой фразе, наверное, скрыта моя боязнь одиночества. Обедать и ужинать одной легко, а вот начинать новый день и сталкиваться лицом с реальностью одиночества — трудно.
— Да, в этом вы похожи, — улыбнулся Даня. — Я остался.
— И как долго вы встречались? Почему я никогда не видела ее здесь?
— Потому здесь ее и не было. Лара не стремилась узнать меня. Мы отлично проводили с ней время: обеды и ужины в ресторанах, театры, кино, клубы. Но она не пускала меня в свой внутренний мир. Я не знал, была ли она когда-то замужем или нет, не знал ничего о ее прошлой жизни, первой любви, друзьях… Впрочем, их мы встречали постоянно, поэтому у меня сложилось некоторое мнение о круге ее знакомых и коллег. Особенно запомнился Лева Штейн. Слышала о таком?
— Да, кажется, продюсер.
— А точнее, коллега и совладелец продюсерского центра. Такой жирный толстый котяра, ужасно мерзкий тип. Постоянно говорил Ларе какие-то колкости, правда, и она за словом в карман не лезла, всегда давала ему отпор. А потом, как-то между делом, сказала, что он — ее бывший. Меня аж всего передернуло. Как Лара, такая красивая, ухоженная с головы до ног и вот этот жирный мамонт? Было в нем что-то отвратное, что неприятно было смотреть: сальные губы, толстые пальцы, в которых он постоянно держал зажеванную дымившуюся сигару и въедливый запах одеколона. Я с трудом мог вообразить, что она была с ним. Тогда же я ей и рассказал о Насте. Лара отнеслась к этому философски-пренебрежительно, и я понял, что ей все равно. А к концу марта, когда Настя прилетела, мы с Ларой уже расстались.
— Почему?
— Просто она исчезла.
— Вряд ли это можно назвать расставанием. Может быть, с ней что-то случилось? Позвони ей.
— Нет, с ней все в порядке. Я недавно видел ее фото в журнале.
— Так почему ты не хочешь позвонить?
— Бессмысленно. Я ей не нужен. Все закончилось так же молниеносно, как и началось. Мы съездили на выходные за город, в спа-отель, катались на лыжах, плавали, прекрасно поужинали. В общем, была отличная суббота, и я надеялся, что таким же будет и воскресенье. Было около семи-восьми утра, я только начал просыпаться, медленно вдыхая аромат ее тела и волос рядом со мной. И вдруг раздался звонок ее мобильного телефона. Нехотя, сквозь сон она произнесла: «И кто это так рано…», но посмотрела на дисплей и сразу же ответила, ее лицо мгновенно стало другим. Из той уверенной женщины, которой я был так очарован в театре, она в одну секунду превратилась в жалкого, несчастного, забитого щенка. «Ты в Москве?» — спросила она, и уже через секунду я видел, как она обнаженная бросает свои вещи в сумку, одевается и кладет ключи от номера на стол. Она не отвечала на мои «куда ты?» и «что случилось?». Она просто собралась и ушла, поцеловав меня на прощание в щеку. «Прощай, дорогой, — сказала она. — Я позвоню». Но до сих пор от нее не было ни звонка, ни намека на него. Как будто ее самой в моей жизни не было. Поэтому я ничего и не говорил тебе, к чему, когда проще об этом забыть.
— Ты думаешь, она уехала к другому мужчине?
— Думаю, да. К кому-то, кого она очень любит.
Я задумалась о том, а смогла бы я вот так, услышав лишь голос, одну-единственную фразу «Я в Москве» бросить все и побежать без оглядки к тому, кто звонил. Был ли такой мужчина на свете, ради которого я могла бы оставить все и стремиться к нему?
Когда я рассказала подругам о том, что рассталась с Георгием, они были в шоке. Поверить не могли, что тот расстался со мной из-за Арчила. Диана даже уверяла меня, что Георгий одумается и обязательно позвонит. Я, конечно, в это не верила и не строила никаких планов.
Признание Дани поразило меня еще больше собственных проблем, но я не стала никого посвящать в его секрет. Но еще больше углубилась в его анализ. Я поняла, что меня задел этот рассказ. Во мне была смесь чувств: как эта женщина так поступила с моим Даней, и почему Даня несмотря ни на что так восхищается ею? А ведь он именно восхищается, говорит о ней так, как никогда не говорил обо мне. Я ревновала его по-настоящему, как будто он изменил не Насте, а мне.
Пытаясь настроить себя на нужный лад и объяснить самой себе, что я не могу ревновать собственного друга к его прошлому, я вспомнила про фотосессию, которую предлагала сделать Алла.
