Было странно прикасаться к нижнему белью Мэддокса. А мысль о том, чтобы надеть его, казалась еще более странной. Для меня отношения с Джованни всегда были слишком формальными, чтобы ходить в его одежде, не говоря уже о том, что он никогда бы не позволил мне приблизиться к его нижнему белью.
– Если тебе так хочется оставаться в грязном тряпье, то пожалуйста, дело твое.
Я схватила футболку и боксеры и исчезла в ванной. Комната была чистой, но маленькой. Мэддокс был прав. Я не бывала в ванной столь же простенькой, как эта. Даже мои друзья родились в богатых семьях, и у них были большие и более роскошные ванные, чем у большинства людей. Я постирала свое нижнее белье в раковине с мылом, но штаны и блузку было не спасти. Быстро приняв душ, я надела одежду Мэддокса. Его футболка доходила мне до середины бедра, а боксеры низко свисали, едва ли не спадая.
Когда я вышла из ванной, Мэддокса уже не было в комнате. Я подошла к окну, не зная, что делать. Лечь в кровать казалось плохой идеей. Мне ужасно хотелось спать, но подозрительность не давала мне сомкнуть глаз. Спустя какое-то время дверь открылась и зашел Мэддокс с тарелкой, полной сэндвичей. Он ненадолго остановился, его взгляд скользнул от моих босых ног вверх по обнаженным бедрам до самого лица. Но Мэддокс ничего не сказал. Обычно у мужчин отвисала челюсть, но и я обычно была одета.
– Я принес тебе еды.
– Сам приготовил?
Он помотал головой с улыбкой на лице, словно этот вопрос был абсурдным.
– Попросил Черри сделать их. Она неплохо готовит.
– Девушка, с которой ты развлекался пару дней назад?
Он кивнул, словно ничего особенного не произошло.
– Она не возражала, что ей пришлось готовить для девушки, которая проведет ночь в твоей комнате?
– Мы не встречаемся, только трахаемся. Она просто девушка для секса, переходящая всем подряд. Ей плевать. И я не единственный парень, на которого она положила глаз. Если кто-то попросит ее стать его старушкой-женой, она порвет со мной и глазом не моргнув. Все, чего хочет она и ей подобные, – это байкер, который объявит ее своей собственностью.
Я скривила губы.
– Просто девушка для секса? Серьезно? Как ты можешь быть таким сексистом?
– Не веди себя так высокомерно и властно. В твоих кругах девушек тоже используют. Только для браков по договоренности.
– Так делали веками, – надменно сказала я. – И я никому не обещана.
– Уже нет. Разве ты и тот сопляк не должны были пожениться через два года?
– Дата не была назначена. Но, к твоему сведению, это я выбрала его, а не мои родители.
– Ты выбрала того, кому твой отец разрешил приблизиться к тебе, чтобы ты выбрала именно его.
Я никогда не думала об этом в таком ключе, но и правда, только нескольким парням было позволено приблизиться ко мне, когда я достигла половой зрелости. Все они вели себя прилежно и уважительно и до жути боялись моего папу.
– Ты ничего не знаешь о нашей жизни. Но она куда лучше той беззаконной жизни деревенщины, которую ты ведешь.
– Я свободен делать все, что пожелаю. А ты обязана подчиняться вашим старомодным правилам.
Даже если он и был прав, я не могла просто так отказаться от семьи. Я указала на татуировку адской гончей на его предплечье – символ клуба.
– Ты тоже не можешь просто оставить свой клуб. Это – не свобода.
– Я живу ради этого клуба. Я бы никогда не покинул его. Это моя гребаная жизнь.
– А моя семья – это моя жизнь, так что у меня не меньше свободы, чем у тебя.
– По-моему, ты не совсем понимаешь, что такое свобода.
Я часто мечтала о свободе, но не вдали от своей семьи или мира, в котором выросла.
Мэддокс снова протянул тарелку, затем поставил ее на тумбочку.
– Можешь есть в кровати, если хочешь, мне все равно.
– А как же крошки? – спросила я, чтобы потянуть время и избавиться от внезапно нахлынувшего волнения.
– Эти простыни видели вещи и похуже, – сказал Мэддокс с ухмылкой, направляясь к креслу.
Мои губы скривились.
– Пожалуй, я посплю на полу.
Мэддокс послал мне гневный взгляд.
– Я сменил их сегодня утром, так что не стоит драматизировать. Но если предпочитаешь пол – милости прошу. Мне все равно.
Он снял свою жилетку и повесил ее на спинку кресла. Это был первый раз, когда я увидела его без нее с момента похищения. Судя по тому, как Мэддокс смотрел на нее, этот кусок кожи много для него значил.
Он бросил на меня предупреждающий взгляд.
– Не трогай мою жилетку, пока я принимаю душ.
– Не волнуйся.
Он обернулся, стоя в дверном проеме ванной.
– И давай без фокусов, иначе я брошу твою дерзкую задницу обратно в клетку. – И закрыл дверь.
– Придурок, – пробормотала я, но была даже благодарна. Если он и правда делал это, чтобы защитить меня, тогда это был милый поступок. Однако я не могла поверить в чистоту его мотивов.
Я унаследовала недоверчивость от отца, и сейчас эта черта проявлялась в полной мере. Когда послышался звук воды, я направилась к двери и опустила ручку вниз, но было заперто. Снизу послышались мужские голоса и громкий смех, так что закрытая дверь, наверное, была к лучшему.
При взгляде на стопку сэндвичей мой желудок сердито заурчал, и я взяла один с сыром и ветчиной. Обычно я не ела углеводы и молочные продукты. От первого толстеешь, от второго появляются прыщи, а мне нельзя было этого допускать. Я запихнула треть сэндвича в рот и откусила, жадно пережевывая. После того, как я прожила несколько дней в вонючей конуре, находясь во власти байкеров, большинство моих прежних проблем стали совсем неактуальными. Ненадолго я задумалась о видео, гадая, кто посмотрел его, но быстро отбросила эти мысли в сторону. Сейчас это не приносило никакой пользы. Прошлое осталось в прошлом. Мне нужно было найти способ сделать свое будущее лучше.
Раньше, чем ожидалось, Мэддокс вышел из ванной, и у меня чуть не случился сердечный приступ. На нем не было ничего, кроме боксеров, открывающих обзор на его мускулистый торс, покрытый татуировками. Теперь турник для подтягивания, висящий на потолке у окна, обрел смысл. Для такого тела было необходимо много работать. Я с трудом заставила себя отвести от него взгляд. Его тело кричало «плохой парень». Я выросла в окружении плохих людей, но у Мэддокса была своя собственная запретная аура плохого парня.
Мэддокс посмотрел на меня так, будто я вторглась в его личное пространство, будто находилась здесь по собственному выбору. Он подошел к маленькому столику и схватил пачку сигарет.
– Ты трогала мою жилетку?
Я закатила глаза.
– Это просто кусок кожи.
Мэддокс приподнял брови.
– Нет, я не прикасалась к ней.
Он кивнул, выглядя довольным. Взял сигарету.
– Ты куришь в своей комнате?
Он сунул сигарету в рот, зажег ее и сделал глубокую затяжку, прежде чем наконец-то удостоить меня ответом.
– Тебя что-то не устраивает?
Я пожала плечами.
– Это негигиенично и отвратительно. Не говоря уже о том, как много людей засыпают с непотушенной сигаретой и устраивают пожар. Это же твое здоровье. Но я бы предпочла, чтобы ты выбрал то, что убьет тебя быстрее, чем никотин.
Выражение лица Мэддокса исказилось от злости, и он двинулся ко
