— Не знаю, — обреченно шепчет Олеся, так и не глядя на меня.
Уходит на кухню, начинает греметь посудой, ставит чайник на плиту. Что у нее в голове, совершенно не понимаю. Бессильно опускаюсь на стул, прикрываю глаза. Как же меня все это достало!
— Ты хотел этого ребенка? — вдруг спрашивает Олеся.
— Ничего я не хотел, — устало вздыхаю. — Но когда Марина сообщила об аборте, я расстроился. Потому что в принципе не против детей. Но из Марины точно вышла бы хреновая мать. Поэтому потом, успокоившись, я решил, что так все же лучше. Ну и в моей жизни появилась ты и Лисичка, и дальнейшие планы мои были связаны только с вами.
— И что ты думаешь теперь?
— Я думаю, что Марина тупо врет. Она увидела тебя, ее уязвило мое поведение в ресторане, и она выдала то, что выдала.
— Она это подтвердила?
— Нет, она стоит на своем. Завтра я поеду вместе с ней в клинику и все выясню.
— И что будешь делать, если это правда?
— Я не знаю, Олесь, честно. Но я точно не собираюсь бросать тебя, жениться на Марине ради ребенка и прочий бред. Если это правда, и Марина решит рожать, ну что ж, я буду помогать ей с ребенком. Все!
— Мда, — грустно усмехается Олеся. — И как ты себе это представляешь? Ты вообще понимаешь, что такое ребенок? Это не игрушка, Максим, не кукла, не собачка. Он живой человек, понимаешь? Маленький, слабый, нуждающийся в любви и заботе! Как ты себе представляешь эту помощь? Перевод на карту н-ной суммы раз в месяц? Откупился и забыл?
— Нет, наверное, — тяжело сглатываю. — Я сам в растерянности, не добивай меня, пожалуйста.
— Я и не добиваю, Максим. Просто понимаю, что тут есть всего два варианта развития событий, и оба — крах для нас, — горько подводит она итог.
Я замираю, слушаю и с каждым словом буквально умираю внутри, потому что Олеся права.
— Вариант первый — ты откупаешься от этой Марины деньгами и забываешь про ребенка. При этом умираешь в моих глазах, как мужчина. И вариант второй — ты принимаешь активное участие в воспитании. В браке ты будешь с Мариной или нет — это не так важно. Она все равно будет значимой частью твоей жизни, как мать твоего ребенка. Ты проводишь с ними время, уделяешь внимание. А я при этом никак не вписываюсь в эту схему. Марина будет манипулировать тобой, ты будешь разрываться, у нас начнутся скандалы, и мы расстанемся врагами.
— Олеся…, — не знаю, что добавить, потому что она права во всем.
— Нет. Дай договорить. Мне не просто сказать это, — вздыхает тяжело, голос ее дрожит, но она продолжает. — Не нужно доводить до этого. Лучше расстаться сейчас. Я хочу, чтобы ты остался для меня самым родным, близким, лучшим воспоминанием. Чтобы наши короткие отношения давали мне силы бороться и идти дальше, а не разрушили до основания, — всхлипывает горько, вытирает слезы.
Мне безумно хочется ее обнять, успокоить, но я не могу даже пошевелиться.
— Я знаю, ты сделаешь правильный выбор и не разочаруешь меня, — заканчивает она свою речь.
— Олесь, — не выдерживаю, сокращаю расстояние между нами, сажусь перед ней, мы встречаемся взглядами. Больными, ранеными взглядами.
И снова слова нам не нужны. Мы просто смотрим друг другу в души, читаем между строк. Я понимаю, что она права. Чтобы сохранить то тепло между нами, нужно поступить правильно. Но это так больно, что хочется кричать.
Зажмуриваюсь, бессильно опускаю голову ей на колени. Олеся, всхлипывая, поглаживает мои волосы. Ее слезы капают на меня.
— Прости меня, малыш, за это. Я очень хотел сделать тебя счастливой.
— Я верю тебе. И ты сделал. Я за эти дни узнала столько счастья, сколько не знала за всю жизнь. Спасибо тебе за все.
Мы еще долго сидим так, я не хочу шевелиться, боюсь разрушить этот хрупкий мир. Но секунды текут, и каждая приближает нас к неизбежному.
— Тебе пора, Максим, — звенит в тишине ее голос. Он как приговор. Вот и все, вот и закончились наши мгновения счастья…
На пороге не выдерживаю, целую жарко мою королеву.
— Иди, Максим, — шепчет она.
— Олесь, это все может быть банальной ложью. Не рви все сейчас.
— Если это так, и слова этой женщины — ложь, ты вернешься. А если нет…
— Я все равно вернусь, и мы еще раз об этом поговорим.
— Нет, Максим. Если это правда — просто исчезни из моей жизни. Так мне будет легче…
Глава 25
От Олеси я выхожу в совершенно потерянном состоянии. На душе — гадкое месиво. Особенно противно от мысли, что во всех наших бедах виноват ребенок, получается? Убогая и неправильная мысль сама по себе. Но как иначе?
Еще дикое зло берет на Марину. Хоть и понимаю, что если беременность есть, то не ее в этом вина. Но почему все так по-уродски, а? Лучше бы мне тогда совсем не встречать Олесю и не сближаться с ней.
Только назад ничего не отмотаешь. Остается одна надежда — что Марина соврала.
До утра концентрируюсь на этой спасительной мысли. Сплю плохо, хоть и устал ужасно за последние дни.
Еда в меня снова не лезет, да и нет в моем доме ничего съедобного, кроме кофе.
Тоскливо брожу по комнатам. Я ведь уже в деталях представлял, как заберу сюда Лисичку и Олесю, как мы будем обустраивать пустующую сейчас спальню для Насти, как королева моя будет хозяйничать на кухне и в нашей спальне.
А теперь моя квартира кажется мне пустой, хоть мои девчонки так и не побывали здесь ни разу.
Ладно, Макс, хватит страдать, пора включать мозги.
Звоню сестре, беру у нее контакт гинеколога, у которого она наблюдается. Удачно, что работает эта врач в той же клинике, которую мне назвала Марина.
— А зачем тебе гинеколог, а, братец? — подкалывает меня Светка. — Неужели вы с Олесей решили нас опередить?
— Нет! — рявкаю и отключаюсь.
Иначе Света сейчас начнет тянуть из меня то, чем я пока не готов делиться. Да и от одной мысли, что ребенка мы могли уже сейчас планировать вместе с Олесей, становится еще паршивее внутри.
Задвигаю эмоции подальше, звоню гинекологу — Елене Сергеевне, договариваюсь об индивидуальном приеме. Сегодня воскресенье, у женщины выходной. Но мне удается убедить ее за щедрое вознаграждение провести для нас с Мариной персональный прием.
В назначенный час подъезжаю к клинике. Марина опаздывает. Но это не страшно. К ее врачу я не собираюсь, а Елена Сергеевна еще не приехала.
Через двадцать минут не выдерживаю, набираю Марину. Очень надеюсь, что сейчас эта коза прямо скажет, что разыграла меня, и никакой беременности нет.
— Алло, — слышу ее приглушенный голос.
— Марина? Ты ничего не попутала? Или твоя беременность рассосалась сама собой?
— Нет, не рассосалась, — говорит она слабо. — Просто мне плохо с самого утра. Ты меня вчера обидел, я ночь не спала. И сейчас не могу подняться…
— Сейчас приеду! — цежу сквозь зубы.
По дороге к ее дому просто киплю от эмоций. Интересно, это очередной цирк? Очень на это надеюсь. А еще надеюсь, что Марина спалится на лжи, и я смогу выплюнуть и забыть всю эту историю с мнимой беременностью, вернуться к Олесе и любить ее так, как мечтал.
Поднимаюсь на нужный этаж, звоню в дверь. Долго звоню.
Наконец, щелкает замок, на пороге появляется бледная Марина.
Внимательно рассматриваю ее. Если она и притворяется больной, то весьма натурально.
— Мне плохо, Макс, — буквально съезжает она по стенке на пуфик.
— Что именно плохо? Тошнит?
— Ага, — кивает она. — Помоги мне дойти до ванной, — закатывает беспомощно глаза.
Матерюсь про себя, но как отказать беременной женщине? Помогаю ей подняться, веду в сторону туалета. Марина закрывается там. По звукам похоже, что ее рвет.
Черт! Неужели и правда беременна?
А еще вспоминаю Олесю. Она совершенно верно предположила, что Марина будет манипулировать мной за счет своего состояния и ребенка. И отказать я не смогу. И что с этим делать?
Мне отзванивается врач, сообщает, что готова принять нас. Я поясняю, в чем проблема. Елена Сергеевна дает советы, как остановить рвоту, и что нужно сделать дальше.
