тут же уставилась Виктору в глаза. Опять что-то кричала безмолвно. К несчастью, Виктор прекрасно понимал, что именно
– Ты ведь уже подарил мне цветы. Это что? Прощальные?
– Не придумывай. – В последний момент, все же, дал себе шанс. Мизерный, но оставил. – Это для Натальи.
– Сказать, что от тебя?
– Не нужно. Вряд ли она сильно обрадуется, если ты напомнишь про меня.
– А иначе – нечестно. Это ведь не я позаботилась, а ты… Мне даже в голову не приходило.
– Не парься. Я занял слишком много твоего времени сегодня, считай, что компенсирую. Ты могла бы спокойно успеть и за цветами, и за подарками.
– Я могу вернуться домой на такси, если ты занят. – Теперь уже Аля давала ему лазейку. Позволяла расстаться прямо здесь и сейчас. Даже сомневаться не стоило: уедет сейчас – не вернется больше. Никогда.
– Нет. Я отвезу. – Ему не нужна была эта лазейка.
Настоящее время
– Мама, мама, смотри, дядя устал! Ему пьохо?! Давай поможем дяде, мамочка!
Виктор не нуждался в помощи. Он взял слишком быстрый темп – хотел успеть закончить пробежку, пока набережная не заполнилась людьми.
Уперся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Несколько недель перерыва – и все, никакой формы.
Откуда здесь взялась эта девочка, в такое раннее время, когда вся нормальная малышня еще сопит в подушку?
– Доченька, дядя сейчас отдохнет и побежит дальше. Не нужно ему мешать. – Женский голос как будто флешбек. Теперь она и здесь его будет преследовать?! Что за хрень?
– Мамочка, он не бежит. Пойдем, спьосим! Ты же сама говоила, что нужно людям помогать!
Пальмовский выпрямился. Прикрыл глаза, мечтая, чтобы весь этот разговор ему только почудился.
– Настя, стой! Ну, куда же ты, Настя! – топоток детских ног по каменному покрытию, за ним – мягкие взрослые шаги, все с большей скоростью.
– Дядя. Тебе пьохо? – Кто бы ни была эта Настя, характер у нее оказался настойчивым. Она уже дергала Виктора за штанину.
– Простите нас, пожалуйста… – Он сначала увидел светлую макушку, склоненную к ребенку. И голос опять. Его невозможно было спутать. И другого такого же не существовало. Пальмовский точно знал!
– Доброе утро, Аля. – С каким-то злорадным удовольствием он рассматривал, как меняется выражение лица женщины.
– И тебе… не болеть, Виктор. – Аля выпрямилась, теперь смотрела ему прямо в глаза. И разница в росте этому нисколько не мешала. – Я так понимаю, ты и без нашей помощи прекрасно справишься?
Она потянула девчушку, так и державшуюся за его штаны, в свою сторону. Девочка упорно держалась за ткань, еще и дергала изо всей силы.
– Мама, ты его знаешь, да? – Про помощь девчушка, очевидно, забыла. Её теперь снедал новый интерес.
– Да, малыш, немного. Отпусти дядины штаны, так делать некрасиво. – Мягко улыбнувшись девочке, Аля попробовала расцепить ее пальчики.
– Пускай держится. Мне так легче, намного. – Он еще плохо понимал, что делает и зачем. Сначала говорил, потом соображал. Знал только одно – ни черта он их сейчас не отпустит!
– Вот! Видишь, я же говоила! – Малышка обняла его за ногу обеими руками. – Надо людям помогать!
– Виктор, пожалуйста, объясни ребенку, что ты и сам отлично справишься. Она же тебя не оставит в покое, а потащит к доктору!
– А мне нужен доктор, да. – Идти с прицепившимся к ноге малышом – такое себе удовольствие. Диспозицию нужно было менять. – Тебя как зовут, красотка?
– Настя. Анастасия, вот.
– А как твоя фамилия, Настя? – Заметил, как лицо Али перекосилось. Ну, кто говорил, что будет легко? Никто не обещал. Не нужно было так далеко и так надолго от него прятаться.
– Пьосто Настя. – Девчушка насупилась недовольно.
– Почему «просто»? У всех есть фамилии. И у тебя должна быть…
– Я – пьосто Настя. А ты кто?!
– Настюш, это дядя Витя. Мой старый знакомый. Смотри, он уже сам идет, видишь? Ногами отлично передвигает. – Аля явно спешила сбежать отсюда. Уже и за руку малышку схватила.
– Ох… – Почти не играя, Пальмовский ухватился за бок. Там реально покалывало, несмотря на то, что дыхание он перевел.
– Ничего ему не хоёшо! Он вздыхает! Дядя, поедешь к доктуру? – Хорошенькие бровки сошлись на переносице. «Просто Настя» взяла его большую руку в свою маленькую, прохладную ладошку. Потянула куда-то в сторону.
– А ты знаешь хорошего доктора? Он мне точно поможет? – Виктор подстраивался под маленькие шажки, точно зная – сейчас и на ветеринара согласится. Пофигу. Главное, понять, что происходит, и откуда они здесь взялись!
– Да. Дядя Слава мне вчеа полечил ножку.
Еще и дядя Слава, будь он неладен… Виктор скрипнул зубами. Отношения с кузеном в последнее время были не то чтобы радужными… Однако он мог бы сказать, что общается с Алей, а не тихариться.
– Настя, дядя Слава взрослых людей не лечит. Не придумывай! Оставь человека в покое, он и без нас справится! – Аля злилась не меньше Пальмовского. Вполне возможно, что и причина была такая же.
– Я придумал, малыш. Давай, мы зайдем в кафе. Там съедим какую-нибудь вкусность, и нам всем сразу станет легче. И мне, и тебе! – Наплевав на конспирацию и на то, что ему положено выглядеть больным и немощным, Пальмовский подхватил девчушку на руки. Та отчаянно и радостно взвизгнула, тут же обхватив его ручонками за шею. – Нравится тебе такая идея?
– Мне нельзя вкусности… – Девочка доверчиво шепнула ему на ухо, вздохнув тяжело-тяжело. – Можно только молоко…
– Пальмовский, поставь моего ребенка на место. Сейчас же! Иначе… – Аля беспомощно смотрела на творившийся беспредел. Но даже кричала как-то тихо и аккуратно. Виктор посмеялся бы. Но ему было вовсе не смешно.
– Иначе что? Вызовешь полицию?
– Да! Заявлю, что ты хочешь ее похитить!
– Валяй. А мы пока пойдем искать кафе, в которых по утрам продают молоко!
И зашагал, уверенный, что никого Аля вызывать не станет.
– Дядя. Маму не нужно обижать. Она хоёшая! – Настя внезапно переметнулась на другую сторону. Начала крутиться на его руках, норовя выпрыгнуть.
– Мы не станем ее обижать. Тоже купим ей коктейль. Очень вкусный. Правда же, мама Аля? Посидим в кафе, поболтаем о том, о сем, а потом спокойно разойдемся. Я не буду никого похищать, честное слово!
– Поставь
