До нее донеслось раздраженное покашливание Корделла. Уна повернулась к нему. Патрик все еще продолжал обнимать ее одной рукой. Она увидела, что Корделл поднимается со своего места, а выражение его лица не предвещает ничего хорошего.
— О! Патрик, позволь представить тебе Корделла Паркера. Корделл, это моя первая любовь, Патрик Трентон. — Уна знала, что поступает нехорошо, но не могла удержаться.
Мужчины небрежно пожали друг другу руки. Прежде чем Корделл успел что-нибудь вымолвить, она сказала:
— Патрик, милый, не посидишь ли с нами за чашечкой кофе?
— Я бы рад, но мы с братом направляемся за его женой. — Патрик явно был огорчен этим обстоятельством. Проведя рукой по светлым волосам, он зачем-то подтянул галстук, чуть не задушив себя. — Уна, — проговорил он, понизив голос до интимного, но Корделл все равно слышал, — к слову о женах… Ты замужем?
— Нет. — Уна спрятала улыбку.
— И живешь все там же?
— В той же квартире.
Патрик заговорщически усмехнулся.
— Я только что вернулся. Не возражаешь, если я позвоню в ближайшие дни и мы поужинаем?
— Буду рада.
— Договорились.
Патрик легко обнял ее за плечи и чмокнул в висок. Затем отодвинул стул, усадил ее и, сухо попрощавшись с Корделлом, удалился.
Уна подумала, что Патрик, конечно, очень мил, но, к сожалению, вовсе не тот, кто ей нужен. Впрочем, Корделлу не обязательно знать об этом.
— Замечательный парень, — задумчиво проговорила она, — и умный. Он хирург и, полагаю, один из лучших в стране. Очень деликатный и обаятельный. Да и вообще у меня всегда была слабость к блондинам. Я рада, что он вернулся. Да, Патрик Трентон — что называется, выгодная партия, — с легкой насмешкой добавила она и, бросив на Корделла взгляд из-под ресниц, увидела, что губы у него почти побелели.
— Если этот мужчина — столь выгодная партия, — произнес он ледяным тоном, — зачем же его упускать? У меня сложилось впечатление, что отношения порвала ты. В чем была проблема? — Его руки на столе сжались в кулаки, и, наклонившись вперед, он прошипел: — Он что, не удовлетворял тебя?
Взбешенная, Уна уперлась локтями в стол, до боли стиснув сцепленные под подбородком пальцы, тоже наклонилась вперед так, что их глаза оказались на одном уровне, и сказала:
— Ну, насколько я поняла, и ты порвал отношения с Цыпочкой. Какая проблема была у тебя? У тебя с ней не получалось?
Несколько мгновений они буравили друг друга глазами, их ярость стала почти физически ощутима. Но вдруг Уна осознала всю смехотворность ситуации. Что сказала бы Марси, узнай она, чем обернулась ее хитрость? Истерический хохот одолевал ее. Наконец она уже не в силах была сдержать разбушевавшееся в ней веселье, и оно прорвалось приступом неудержимого смеха.
Корделл расплылся в улыбке, а потом не выдержал и тоже рассмеялся.
— Если бы Марси видела нас сейчас, — сказал он, глядя, как Уна прижимает к губам салфетку, пытаясь унять приступ смеха, — она бы вылила этот кофейник нам на голову.
Смех разрядил напряженную атмосферу, которая то и дело зависала над ними на протяжении всего вечера. Сойдясь на том, что надо спасти хотя бы остаток вечера, они объявили перемирие. Корделл заказал горячий кофе с ликером, и они спокойно посидели еще с полчаса, болтая о книгах и фильмах, пока Уна не взглянула на часы. Вздохнув, она поднялась.
— Пора идти, уже поздно.
Светила яркая луна, и воздух, прогретый за день, окутал их теплом. Может, вино и ликер были тому причиной, но возвращалась Уна в мечтательно-приподнятом настроении. Она всегда любила бродить в летние ночи, когда все вокруг преображалось, словно с последними лучами солнца оживала изначальная сила таинственного очарования природы.
Но еще больше ее влекло в ночь невыразимое чувство, возникавшее у нее при взгляде на звездное небо.
— Уна!
Она обернулась на голос Корделла, вырванная из плавного течения мыслей, и увидела, что он остановился. Она тоже остановилась.
— Да? — В лунном свете его лицо предстало перед ней графическим изображением абсолютной мужской красоты. Как жаль, что я не портретист, подумала Уна, а то запечатлела бы его таким навеки.
— Я насчет твоего предложения…
От этих слов Уна спустилась с небес на землю и растерянно посмотрела на него. Она уже позабыла о своем предложении, полагая, что и он забыл. Корделл утром ясно дал понять, что оно его не интересует. Почему он вдруг заговорил об этом? По его глазам она ничего прочитать не смогла.
— Я принимаю его.
Уна решила, что ослышалась.
— Ты… Что ты сказал?
— Мы поженимся.
С озера налетел холодный ветер, и Уна поежилась. Ей никак не удавалось собраться с мыслями. Корделл снял пиджак и накинул ей на плечи. Уна на секунду закрыла глаза. Слишком стремительно развиваются события. Куда они их заведут?..
— Ты сказала, что твое предложение действительно до полуночи. Надеюсь, я не опоздал? — Он посмотрел на часы. — Нет, у меня в запасе еще несколько минут. Но ты, кажется, растеряна. Передумала?
Уна плотнее закуталась в пиджак, еще хранивший тепло и запах хозяина.
— Нет, не передумала.
Снова повисло напряженное молчание. На этот раз первой нарушила его Уна:
— Надо все продумать.
— Прежде всего, надо сказать Марси.
— Я сама ей все скажу и объясню.
Он помолчал немного и спокойно согласился.
— Да, так будет лучше. Но больше никто не должен знать. Только сообщить… без объяснений.
— А что мы скажем? Что безумно и страстно влюблены друг в друга и только сейчас это поняли?
— Все так и подумают. С Энтони я поговорю утром. Особых проблем с ним не предвижу, ты ему нравишься. Ну, поскольку ты не против, мы поженимся как можно скорее, чтобы свести на нет притязания Элисон.
— Да, Корделл, хорошо.
— Венчание скромное?
И тут Уну потрясла запоздалая реакция. Тщетно пыталась она взять под контроль вихрем закружившиеся в голове мысли. Она выходит замуж за любимого человека!
Эти слова звучали в ней снова и снова. В это невозможно было поверить, сбывалось то, о чем Уна мечтала еще будучи девочкой-подростком. Но каким образом! Наконец голос Корделла пробился сквозь плотный хоровод ее мыслей и чувств, и к ней вернулось ясное сознание.
— Ну, не совсем скромное. Я выхожу замуж впервые и хочу, чтобы в этот день рядом были мои друзья. — Она черпала силы в его удивлении и мужество в его растерянности. — Венчаться я буду в белом свадебном наряде.
Корделл не удержался от язвительного замечания:
— В белом венчаются только девственницы. Так уж принято.
