Де Кордоба услышал стук в дверь и, прежде чем повернуться, потуже затянул пояс своего халата.
– Войдите!
Дверь отворилась – на пороге появилась Майя Дюран. На ней было ярко-желтое платье, волосы стянуты на затылке такой же яркой, цвета буйного лета, лентой. Но, когда аргентинец, выбросив сигару, подошел к ней поближе, он увидел, что лицо женщины – белое как бумага.
– Сегодня утром мы получили еще один пакет, – без предисловий начала она. – В нем оказалась прядь волос Иден. На волосах… – Она в волнении сглотнула. – На волосах кровь.
Де Кордоба застыл на месте.
– А какая-нибудь записка?
Она кивнула.
– Только сумма. Десять миллионов долларов.
– Десять миллионов?! – ошарашенно переспросил он. Ему в жизни не приходилось встречаться с требованием такого выкупа. – Я сию минуту оденусь.
– Но, прежде чем вы спуститесь вниз, я хочу вам кое-что показать. Кое-что, что вы должны знать. – Она протянула полковнику пластиковую папку. – Кое-что, что Мерседес старалась от вас скрыть.
Он не стал брать папку.
– Что это?
– В прошлом году в Лос-Анджелесе Мерседес наняла частного детектива для слежки за Иден. Это его отчет.
– В таком случае это конфиденциальная информация, – спокойно произнес де Кордоба.
Карие глаза Майи смотрели на него в упор.
– Вы должны знать правду об Иден. Прошу вас, прочитайте.
Он взял папку, надел очки и, выйдя на балкон, принялся читать.
Отчет был датирован концом прошлого года и состоял из десяти страниц, приложения и пачки фотографий.
Первые две страницы содержали поверхностные – по крайней мере, так показалось де Кордобе – сведения о личной жизни Иден. Поэтому он мельком пробежал глазами перечень маршей протеста и демонстраций, в которых она принимала участие, а также пропущенных ею лекций и других занятий в университете. Основная информация помещалась на странице 3.
[22] За трехнедельный период наблюдения объект периодически принимал значительные дозы наркотического вещества. Используемый объектом наркотик – героин.
[23] За период наблюдения наркотики приобретались объектом одиннадцать раз. Их поставщиком является человек, который, как видно из прилагаемых фотографий, несколько раз помогал объекту при инъекциях.
[24] Наркотики покупались у определенных торговцев.
[25] Наличие и степень наркотической зависимости без врачебного обследования и прочих медицинских освидетельствований установить невозможно. Однако было неоднократно замечено, как объект впрыскивал себе героин, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с определенной стадией наркомании. Следует также отметить, что на удовлетворение своей потребности объект тратит от 4 до S00 долларов в неделю.
[26] Серьезное влияние на объект оказывает поставщик наркотиков Теренс О'Нил Фаган /кличка – «Расти»/. Фаган – кокаинист в легкой форме, но можно с уверенностью сказать, что внутривенных инъекций героина он не применяет. Привлекался за торговлю небольшими партиями наркотиков /см. Приложение/, однако с 1970 года ни разу не арестовывался. Считается поставщиком и распространителем наркотиков среди молодых состоятельных «клиентов». Этот вывод подтверждается и наблюдениями, проведенными нашим детективным агентством /см. Приложение «Б»/.
[28] Наше агентство оценивает прибыли Фагана от перепродажи наркотиков до 500 %. «Клиенты» платят ему такие деньги взамен гарантий их полной анонимности и безопасности.
Де Кордоба принялся рассматривать фотографии.
На первой из них была изображена поразительно красивая темноволосая девушка лет примерно двадцати, входящая в дверь ночного клуба. Полковник сразу узнал Иден ван Бюрен. Рядом с ней, обняв ее за талию, шел высокий, поджарый молодой человек. На вид он был лет на восемь старше своей спутницы. Лицо открытое, приятное. Он казался галантным преуспевающим ухажером.
Следующим был крупнозернистый черно-белый снимок, сделанный через окно при помощи телескопического объектива. На нем – сидящая на краю ванны обнаженная по пояс Иден; у нее изящное тело и маленькие груди. Здесь же, в ванной комнате, и ее приятель. Набирает шприц.
Третья фотография, очевидно, делалась через несколько минут после предыдущей. Та же ванная комната. Только теперь молодой человек просто наблюдал. Волнистые темные волосы девушки частично скрыли лицо, так как в этот момент она наклонила голову, сосредоточившись на игле, которую вводила в сгиб левой руки. В зубах девушка держала конец жгута, туго перетягивавшего ее руку выше локтя.
Она казалась такой угловатой. Такой трогательной.
Де Кордоба закрыл папку и взглянул на Майю Дюран. Она напряженно наблюдала за ним.
– Спасибо, что показали мне это.
– Это ведь меняет дело, не правда ли?
– Да. Возможно. – Он вернул ей папку. – Этот человек, Фаган… Он все еще крутится вокруг Иден?
– Нет, – тихо проговорила Майя. – Он покончил с собой в начале этого года.
Де Кордоба посмотрел ей в глаза. Ее лицо было все так же спокойно.
– Понятно, – устало сказал он. – Ну, а Аддисонова болезнь?
– Мерседес хотела скрыть правду. Она боялась, что вы откажетесь. У Иден никогда не было ни Аддисоновой болезни, ни каких-либо других заболеваний. Иден наркоманка.
Сан-Люк
Наступило время перемен. И чудес.
Таких, как дедушкин новый «форд» – предмет всеобщего восхищения. В Сан-Люке больше ни у кого нет автомобиля. Дедушка везет всех их к морю, на пляж; она сидит впереди, у папы на коленях, и чуть не лопается от гордости; за ними поднимается шлейф пыли; люди, раскрыв рты, смотрят им вслед.
Дедушкин кинотеатр «Тиволи» – настоящий дворец грез.
А кузница папы, над которой они живут, ну прямо-таки врата Ада. Когда он бьет молотом по раскаленному металлу, его мускулы блестят от пота. Искры брызжут в разные стороны. А когда он открывает заслонки печи, она видит бушующее и ревущее там пламя и в ужасе убегает прочь.
И вот Мерседес объявляют, что она будет ходить в школу.
Отвести девочку в школу в ее первый день учебы поручают тете Луизе. Не сказать, что Мерседес очень уж любит свою тетушку. Но, когда та оставляет ее в переполненном классе среди незнакомых детей, малышка растерянно смотрит, как удаляется широкая спина тети Луизы, и у нее на глазах выступают слезы.
Школа представляет собой квадратное тускло-коричневое здание с колоколенкой, над которой возвышается ржавый железный крест. А рядом расположена посыпанная песком площадка для игр с растущей на ней старой липой, ствол которой весь покрыт нацарапанными на нем бесчисленными инициалами учащихся.
