– Когда ее убьют, ты пожалеешь об этом.
Девушка не отвечала, и Робер продолжал гнуть свое:
– Ты очень пожалеешь, и тогда, может быть, кюре все и узнает… Может, он узнает, что ты могла им помешать.., что ты просто не захотела к нему обратиться, хоть ты хорошо его знаешь. Мы все пострадаем. Все! Из-за одной тебя!
Над водосборником пронесся шквал, подняв целую тучу мелких брызг и окатив Робера и Жильберту, а фонарь так и заходил ходуном – луч света несколько раз скользнул по стене. Робер придвинулся ближе, чтобы лучше видеть лицо девушки. Жильберта плакала. Слезы катились по ее щекам. Она, казалось, была потрясена и выглядела очень несчастной. Робер взял ее за руку.
– Что ты?
Жильберта понурилась.
– Скажи, что с тобой? – настаивал парень.
– Ее убьют. Я уверена. Я точно чувствую: ее убьют. Что-то мне подсказывает: случится несчастье. Ничего удивительного: Малатаверн скверное место. Так говорят старики. Еще когда тут ездили ломовые извозчики, там находилась харчевня… Развалины – все, что от нее осталось. Там случилось много преступлений, вроде бы даже под развалинами погибли люди.
– Это все сказки!
– Нет, я чувствую, что несчастья не миновать. А произойдет оно по нашей вине и падет на нас… На наш дом, на моих родителей тоже. И все из-за меня.
– Что за чушь ты несешь? Это все ерунда. Голос Робера звучал уже не так уверенно. Он тоже припомнил истории, связанные с Малатаверном. Дом под горой. Дом, где творились страшные дела. Гиблый дом. Кое-кто утверждал, что места эти назывались гиблыми вовсе не из-за того, что располагались на северном склоне холма, где всегда было холодно, а из-за людей, которых когда-то убили в этом доме и закопали в лесу.
– Послушай, Робер, ты должен пойти к кюре. Он их остановит. Обязательно!
Помявшись, девушка наклонилась к Роберу и совсем тихо, на ухо шепнула:
– Понимаешь, это ведь Божий человек. А если там и впрямь случится несчастье, то это, наверное, дело рук дьявола. Ведь он.., способен на такое… Ну, ты понимаешь.
– Тебе отлично известно, что я ни во что такое не верю. Голос Жильберты посуровел:
– Когда мамашу Вентар убьют, наверняка поверишь. Робер обернулся. Ему показалось, что у него за спиной кто-то стоит. Ветер понемногу стихал. Робер прислушался. Отовсюду доносились шорохи. Ему опять стало не по себе, как совсем недавно, когда он сидел у себя в комнате.
– Робер!
– Чего?
– Зря ты говоришь, что ни во что такое не веришь. Я не могу тебе объяснить, но мне страшно. Я чувствую, что случится несчастье. Это не объяснишь.
– Вот именно, потому что это глупости.
– Робер!
– Что?
– Мне страшно. Мне кажется, вся наша жизнь пойдет наперекосяк, если мы не попытаемся их остановить.
– И зачем я к тебе пошел?!
Девушка ничего не ответила. Она снова разрыдалась и стала вытирать глаза. Так они стояли довольно долго, вдруг Жильберта проговорила охрипшим голосом:
– Знаешь, что мне сейчас пришло в голову? Если Серж так рано ушел из дома, значит, они наверняка решили встретиться раньше. Может быть, они уже там.
– Ты так думаешь?
– Ну, не знаю. Я стараюсь понять. Точно тебе говорю: там случится страшное несчастье. Как знать? Может быть, уже случилось.
Девушка вцепилась Роберу в плечо. Он пытался взять ее за руку, но она вырвалась.
– Тогда уже слишком поздно, – проговорил Робер.
– Да нет же, ничего неизвестно, – возразила Жильберта, голос ее звучал громче, и Робер понял, что сейчас она опять расплачется, – нужно торопиться, Робер! Нужно торопиться… Идем скорее. Идем к господину кюре. Может, еще успеем.
Они встали, вышли на тротуар. Ветер завывал, но теперь очень далеко, в глубине долины. Слышно было, как он приближается, налетает и треплет придорожные платаны. Посыпались блестящие листья, переливаясь в свете беснующихся фонарей.
И вновь Робер обернулся.
– Ты чего? – спросила Жильберта.
– Сам не знаю. Показалось, что там кто-то есть. Девушка пожала плечами.
– Ты же видишь – это ветер. Ладно, идем. Теперь нельзя терять времени.
Она ухватила его за руку и потащила за собой.
Шли они быстро. Жильберта жалась к стенам домов. Она не выпускала руку Робера, хотя он и так не отставал. Юноша то и дело оглядывался. Он всматривался в тени под ногами, в темные улочки, поднимая глаза к освещенным окнам. Улица была безлюдна. Вокруг – ни души, но в самой пустынности улиц было что-то пугающее.
На Робера накатило то же ощущение, что мучило его дома, но теперь оно не оставляло его ни на миг. Порой это было не просто смутное чувство, а абсолютная уверенность, что кто-то шагал рядом с ним. Кто-то шел за ним, следил за каждым жестом.., может быть, даже знал, что у него на уме.
Он хотел было остановиться и заставить Жильберту повернуть назад. Невольно он замедлил шаг. Девушка потянула его вперед.
– Идем. Да не оборачивайся ты все время. Ты же видишь, никого там нет.
Они прибавили шагу. Потом настал черед Жильберты замедлить шаг. Перед ними был дом водопроводчика.
– Вот видишь, – проговорила Жильберта. – У твоих хозяев еще горит свет.
В окнах мастерской по-прежнему отражался свет, лившийся из кухни. Робер заторопился, увлекая за собой Жильберту.
– Давай, пошли скорее, – забормотал он – Это хозяйка. Я уверен, что хозяин давно спит. Я точно знаю. Ну, пошли же, нам нечего тут делать.
И вновь они пустились по темным улицам. Луна уже поднялась, но лишь изредка появлялась в разрывах облаков. Все же небо немного прояснилось.
Когда они вышли на площадь, Жильберта взглянула на часы, висевшие на колокольне.
– Уже почти четверть двенадцатого. У ведущей в церковь лестницы лежала густая тень. Робер остановился.
– Времени совсем не осталось, – проговорил он. – Лучше объясни ему все сама.
– Нет, – отрезала девушка и в сердцах топнула. Робер медлил в нерешительности, потом робко спросил:
– А если он лег спать?
– Он встанет, не волнуйся. Встает же он, когда нужно идти к умирающему с причастием и святыми дарами!
– Может, пойдешь со мной?
Она опять топнула и в негодовании воскликнула:
– Нет, нет и нет. Пойдешь к нему сам. Пойдешь один. Все решено, и менять ничего не будем.
Она отняла у него руку и сдавила ему плечо. Тот покорно двинулся вперед, шепча на ходу:
– Да не могу я, понимаешь, никак не могу… Я же знаю, что у меня ничего не выйдет.
– Все у тебя выйдет. Я спрячусь где-нибудь поблизости, дождусь, когда вы появитесь и пойдете туда, а потом вернусь домой.
.1– Ага! Ты же не можешь идти домой одна! Сама видишь: ничего не получается.
