Поворачиваю голову — и вижу Кору: она бежит в нашу сторону. На плече — большая бесформенная сумка со странными рисунками — нечто среднее между Климтом и картинками из индийского эпоса. Светлые волосы рассыпались по плечам, на подбородке — след от фломастера. Приблизившись, Кора округляет глаза.
— София? Маркус, так вы… вместе? София — твоя девушка? Вот так дела! — она трет переносицу и вдруг начинает смеяться.
«Меня зовут Кора Майер», — всплывает в голове. Так эта девушка — родственница Марка? Но почему она называет его Маркусом? И почему смеётся?
— Кому рассказать — не поверят! — давясь смешками, сообщает Кора. — Представляешь, София, я как раз собиралась познакомить тебя с нашим Маркусом. Говорю ему: встретила такую девушку милую, она бы тебе подошла. А вы, оказывается, вместе! Но Маркус — почему ты сразу ничего не сказал?
Не дожидаясь ответа, она наклоняется к моему уху, будто желая поведать тайну, и шепчет: — Зато понятно, почему он отказался прийти в гости — вам не до этого! Ох, София, я так рада! Могу поспорить, я знаю, как ты в него влюбилась. Когда услышала его игру, да?
Чувствую, что лицо начинает гореть.
— Кора, — голос Майера становится ледяным. — Мы уже уходим. До свидания.
Только сейчас замечаю, что он до сих пор держит меня за локоть.
— Может, вы всё-таки придёте в гости? Например, завтра вечером?
— Нет. Завтра мы уезжаем.
— Ладно. Тогда обещай, что вернетесь на Рождество. София обязательно должна попробовать райбекухен [6] и яблочный снег!
— Ничего обещать не стану.
— Маркус, ты ужасный человек! — Кора слегка цокает языком и делает обиженное лицо.
Марк без единого слова разворачивается к выходу и тянет меня за собой, но от этой девушки так просто не избавиться.
— Маркус, погоди! София, стой! У меня кое-что есть… то, что вам пригодится, — она достаёт из сумки буклет — «Свадьба в Хёхсте» — и протягивает его мне.
Растерявшись, беру буклет:
— Спасибо!
Машинально его открываю и читаю первую строчку: «In der Justinuskirche geschlossene Ehen halten ewig»: «Браки, заключенные в Юстинускирхе, длятся вечно».
— Не за что! До встречи, София!
— Э-э… до свидания.
Марк хмурится и снова тянет меня к выходу.
— Маркус, она очень красивая! Вы очень красивая пара! Думаю, у вас будут красивые дети! — несется нам вслед.
— Кричи громче, а то еще не все услышали, — сердито цедит сквозь зубы Марк. Но так как говорит он по-русски, я понимаю: предназначено это не Коре.
Когда мы выходим за ворота, Марк отпускает мою руку и уже не пытается скрыть раздражение:
— И зачем тебя сюда черти принесли? Дай сюда!
Секунда — и «Свадьба в Хёхсте» летит в мусорный бак.
Я знаю точно: когда мужчина не в настроении, с ним лучше не пререкаться. Особенно, если этот мужчина — Марк Майер. А сейчас тем более надо держать рот на замке, быть самой любезной девушкой на свете. Марк сказал, что завтра мы уезжаем. Завтра! А я не приблизилась к нему ни на шаг. До сих пор ничего не выяснила о Богдане.
Однако сдержаться всё равно не получается:
— Почему вы на меня кричите? Разве я виновата? Разве я знала, что мне куда-то нельзя ходить? Или предполагала, что она — ваша родственница?
— Ладно. Ты не виновата, — он сжимает губы и смотрит куда-то в сторону.
— А почему вы не объяснили, что я — не ваша девушка?
— Я не обязан ни перед кем оправдываться.
«Но сбежать всё равно хотел», — вертится на языке. Однако я молчу: и так наговорила лишнего. Теперь надо это исправлять.
— Вы сказали, что завтра мы уезжаем?
Марк словно колеблется — отвечает не сразу:
— Обсудим это позже.
Ладно. Позже так позже. Но сегодня мне нужно хоть как-то его разговорить.
Возвращаемся в полном молчании. Свежесть вечернего воздуха приятно охлаждает щеки и лоб. Смотрю по сторонам: свет фонарей, сепией растекаясь по переулкам, превращает их в дагерротип. Представляю себя путешественницей во времени.
— Думаю, дверь сама откроешь, — неожиданно сообщает Марк, когда мы оказываемся рядом с домом. — Я заходить не буду.
— А куда вы пойдёте? Гулять? Можно мне с вами?
— Нет.
Он всё еще заметно раздражен.
— Но если мы завтра уезжаем, я бы тоже хотела прогуляться.
— Гуляй. Только без меня.
Чувствую, как закипает злость. Засовываю руки в карманы куртки. Сжимаю и разжимаю кулаки.
Спокойно, София. Тебе нужно к нему приблизиться. Любой ценой. А значит, придётся говорить и делать то, что не хочется.
— Без вас я не хочу гулять.
Вместо ответа он безразлично пожимает плечами — мол, ничем не могу помочь.
Прикусываю кончик языка. Ладно, Марк, иди. Я всё равно своего добьюсь.
Открываю дверь и поднимаюсь на второй этаж. Переодеваюсь, принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Интересно, скоро ли вернется этот невыносимый мужчина?
Чтобы как-то отвлечься, включаю телевизор. Попадается замечательный фильм — «Mondscheintarif», «Тариф на лунный свет». Никогда о таком не слышала: он напоминает «Амели» и «Дневник Бриджит Джонс». А главную героиню зовут Кора, как и родственницу Майера.
Когда фильм заканчивается, выключаю телевизор и сижу в темноте, рассматривая полоски лунного света на стенах. Обнимаю себя за плечи. Ловлю каждый шорох на улице.
Кажется, что время остановилось. Прислоняюсь к спинке кровати, закрываю глаза и решаю считать до тысячи. Если до этого времени Марк не вернётся, значит, сегодня мне ничего не светит.
Шевелю губами: «Один, два, три, четыре…». Загинаю пальцы, чтоб не сбиться.
Дохожу до «пятьсот восемь» и слышу, как открывается входная дверь. «Пять ноль восемь» — дата моего рождения. Наверное, это хороший знак.
Включаю светильник и поднимаюсь с кровати. Достаю из шкафа платье. Распускаю волосы и долго их расчесываю. Надев платье и туфли, достаю зеркальце и наношу на губы розовый блеск.
Сердце бьется как крылья бабочки, угодившей в ловушку. Хотя в ловушку должна попасть не я.
Присаживаюсь на стул. Снова начинаю считать — теперь уже для того, чтоб успокоиться. Медленно досчитав до ста, встаю и тихо спускаюсь вниз.
Марк сидит в гостиной, освещенной только светом луны. Откинувшись на спинку дивана, смотрит в одну точку.
Вот он — шанс, которого я ждала. Шанс сломать ледяную стену отстранённости.
Думаю, у меня получится.
Особенно если я предложу ему то, от чего мужчины обычно не отказываются.
Захожу в гостиную и присаживаюсь на краешек дивана. Не слишком близко к Марку, но даже на таком расстоянии чувствую тепло его тела и свежий аромат парфюма.
Марк по-прежнему смотрит перед собой. Словно я — пустое место.
Темнота зажимает в тиски. Напряженную тишину разбавляет лишь монотонное тиканье старинных настенных часов.
Касаюсь шелковистой обивки дивана. Провожу пальцами по деревянному подлокотнику. Нащупываю маленькую щербинку.
Когда пауза становится неприличной, решаю заговорить.
— Здесь была сумка с книгами. Вы её забрали?
Глупый вопрос, но надо же с чего-то начинать.
В ответ — молчание. Надавливаю на щербинку и усилием воли заставляю себя продолжать.
— Кстати, на выставке было интересно. Столько замечательных книг — глаза разбегаются.
Молчание.
— А вы почему решили связать жизнь с книгами?
Молчание.
— Знаете, в детстве я не очень любила книги. Бабушка заставляла много читать. И учить наизусть огромные отрывки, но не те, что нравились мне, а те, что нравились ей. Я всё это терпеть не могла.
Молчание.
- Зато я мечтала научиться играть на пианино. Но так и не научилась.
— А я вот не мечтал, но научился.
Этот ответ, этот хриплый голос, прорезавший ночную тишину, звучит так неожиданно, что я невольно вздрагиваю. Неужели он и правда со мной заговорил? Неужели у меня получилось?
— Вам не нравилось, но вас всё равно заставляли?
— София, — Марк наконец поворачивает голову в мою сторону, — говори прямо — что тебе нужно?
