И на сей раз Полина с подругой согласна. Ей тоже тухло.
– Прости за прямоту…
Варя уточняет, скашивая взгляд, а Поле не обидно совершенно.
Сегодня у ее отца День рождения. В их доме собраны целые семьи тех, кого Михаил считает близкими и приближенными. А если говорить честно, то скорее достойными, ну и полезными.
Об этом Полина раньше не думала никогда. А теперь – часто.
– Марик предлагает свалить через часок где-то… В Акулу поехать, оторваться… Ты как? Пусть родители тут развлекаются, а мы-то им зачем?
Предложение Марьяна – более чем разумное. Полина не сомневается, что весь молодняк поддержал. А сама… Месяц назад не думала бы даже – была бы как все. А сегодня ей уже не очень хочется…
– Я останусь. Что-то голова болит… – Поэтому Полина привирает, потирая лоб. С головой у нее никаких проблем. Просто желания нет. Точнее есть, но другое.
Сегодня возле дома стоят все машины и дежурят все водители. Многих гостей нужно будет как-то развозить.
Гаврила тоже тут. Полина с ним виделась. Но взглядов ей мало.
– Я так понимаю, ты сегодня без таблетки…
Варвара протягивает, толкая Полину в плечо и бросая лукавый взгляд. Понятно, на что намекает. Ей всё не терпится узнать, с кем же Полина мутит. Наверное, подруга даже надеялась, что сегодня Полина своего кавалера уже точно приведет… Но нет.
– У таблетки работа…
Полина отвечает правду, осушая бокал в несколько глотков. Самой кажется, что очень горько, хотя на самом деле – Асти. Смотрит перед собой. Туда, где отец со смехом и не скрываемым энтузиазмом обсуждает что-то с несколькими людьми.
Ему действительно весело. У него действительно есть темы. Видно, что интересно. А если бы они стояли вдвоем или втроем – еще и с мамой – молчали бы.
Они постоянно молчат за общими ужинами. Во время поездок. Они такие разные…
А с Гаврилой такие одинаковые. Вот как так?
– А кем хоть таблетка работает? – любопытство Варвары кажется лишним. Полине не хочется ни изворачиваться, ни, тем более, правду говорить. К тому же, она ведь сама толком не знает…
На зарплату водителя он не мог бы купить ей такой подарок. И надеяться, что сможет обеспечить на эту же зарплату, – тоже не мог. А где еще может взять большие деньги двадцатилетний пацан, у которого из ценного имущества – дом в деревне?
Полине страшно было думать. А еще страшно исполнять просьбу, которую исполнить вроде как пообещала.
Тогда – сделала это на чувствах. Потом… Саботировала.
Он хочет ее от папы забрать… Но неужели не понимает, что это невозможно просто? Неужели не понимает, что это – ложная для двоих надежда? Обрести ее легко, но потом-то что делать?
Об этом им с Гаврилой надо было поговорить. Поле надо было поделиться с ним своими огромными сомнениями. Но и это она тоже откладывала. Слишком хорошо в моменте. Слишком этот момент хрупкий.
Ее мобильный вибрирует, щекоча бедро, сердце тут же подскакивает.
Полина достает его из висевшей на плече сумочки, переворачивает его экраном к себе, читает под звуки своего сердцебиения, заглушающего гул голосов.
«У тебя окно в комнате закрыто?»
Первое сообщение мозг взрывает. Но ни ответить, ни опомниться Поля не успевает. Следом прилетает второе:
«Ты красивая, сил нет»
Знает, что нельзя головой крутить, а всё равно не сдерживается. Она крутит. Находит Гаврилу сразу же.
Он стоит в саду не сам – в компании таких же парней-водителей. Говорят о чем-то, смеются тоже. У них своя тусовка. И Гаврила, как и Поля к этой, к той прохладен.
Хмыкает, чуть повернув голову, и скользя взглядом по ней.
Полина готова на жизнь свою спорить: его тешит, что она тут же взялась искать, пусть разумным было бы сделать вид, что ничего не происходит.
Выпитое только что шампанское не спасает – в горле тут же сухо. По телу проносится жар. Им нельзя совсем наглеть. Им вообще наглеть нельзя. Но черт…
«Схожу – проверю»
Ее короткое сообщение улетает. Гаврила отвлекается на него, а Поля возвращается на террасу – взглядом и мыслями.
Как-то так получается, что первым делом – через открытую дверь на папу. И как-то так получается, что он – на неё. Может кажется просто, но будто задумчиво. Полине страшно, чего уж греха таить? Но бояться раньше надо было…
Поэтому она улыбается, салютует пустым бокалом, мысленно повторяя утреннее сдержанное: «С Днем рождения, па», когда дарила купленные на его же деньги запонки и ремень.
Потом поворачивает голову к Варваре…
– Правда голова болит… Пойду прилягу…
Варваре безразлично. Она передергивает плечами, блуждает взглядом по залу. Но это и хорошо. Полина ставит бокал на угол одного из фуршетных столов, идет сквозь зал, стараясь не торопиться.
Маме на ухо шепчет то же, что сказала Варваре.
По коридору – так же. Неспешно. Благородно.
Ступив же на лестницу – ускоряется.
* * *
Комната встречает Полю тишиной и теменью.
Она защелкивает замок, отрезая пространство от гула на первом этаже. Идет быстрым шагом в сторону окна под стук своих же каблуков.
То, что сделает сейчас – ни в какие ворота не лезет. Но и отказаться невозможно. От мысли, что получится прижаться к Гавриле хотя бы на секунду, срывает тормоза.
Подойдя к кровати, Полина нажимает кнопку на пульте. Шторы начинают разъезжаться, пока она окидывает спальню взглядом.
Тут, конечно же, чисто. Но девушка всё равно волнуется.
Подходит к окнам, дергает в сторону тюль, открывает, упирается в подоконник и смотрит вниз…
Дышит часто – очень волнуется.
Улыбается…
Гаврила уже под окном. Смотрит по сторонам, расстегивает пиджак…
Потом – вверх. С такой яркой улыбкой, что даже слепит…
Подмигивает. Сворачивает темную ткань и кладет на траву, а сам…
Прыжок на дерево. Оттуда – по ветке до крыши. На неё – замер на корточках…
Полина тоже замерла, следя. Но он снова улыбается – значит, можно и ей. Выравнивается, идет…
Полина отходит вглубь комнаты, вытирая о ткань платья вспотевшие ладони. Сглатывает, прислушиваясь…
Сдерживает вскрик, прикладывая ладонь к губам, и совсем не сдерживает улыбку, когда Гаврила подтягивается на руках в окно и перебрасывает себя в комнату…
Встает, с улыбкой приближается… Всё так же по-звериному двигается, наверняка видя, какой вызвал в любимых глазах восторг…
Поля сдается без боя. Воевать ей совсем не хочет.
Она только и успевает, что губы раскрыть и по рукам добраться до мужских плеч, чувствуя, как его широкие ладони фиксируют за талию. Вжимают в тело. Заставляют прогнуться, потому что Гаврила давит – лицом и даже грудью.
– Голодный? – Поля спрашивает, оторвавшись, пытается поймать взгляд.
– Ага…
Свою дрожь чувствует, его желание.
– Нужно было еды взять, не подумала, – гладит парня по волосам, журит себя, но как-то неполноценно. Потому что когда Гаврила рот губами закрывает – уже совсем не так стыдно, как на словах.
– Ты всё нужное взяла.
Полина улыбается, услышав ответ через время. Запрокидывает голову, позволяя целовать шею, ключицы, спускаться губами все ниже…
Дрожит сильнее, когда пальцы Гаврилы цепляются за бретельки и снимают их с плеч.
Платье падает так, будто держалось на честном слове. Остается зажатым между телами, но оголяет грудь…
Полину мучает тяжесть внизу живота просто из-за того, как Гаврила смотрит на твердые горошинки ноющих сосков. Он сгорблен и внимателен. Тянется к груди ртом, накрывает, втягивает…
И у Полины весь мир плывет. Шума внизу совсем не слышно. Без разницы, что они в её комнате и где-то там – совсем недалеко – родители, друзья…
Всё без разницы. Ей хочется скорее почувствовать его вес на себе.
Поля тянется к пряжке ремня, расстегивает, вытаскивает полы рубашки, пробирается пальцами под нее, вжимается в твердый горячий живот, чуть царапая, а потом, утолив первую жажду коснуться, дрожащими руками пытается расстегнуть, потому что им нужно быть аккуратными – Гавриле еще к работе возвращаться.
