Но судя по тебе, Амир…
Он резко встаёт с места. Делает широкий шаг ко мне, преодолевая расстояние между нами. И нависает над моим сиденьем, заставляя вжаться в спинку кресла.
– Нет, Ева, с любимыми людьми так не поступают. Тогда я ошибся. А сейчас готов сделать исключение. Я с радостью заткну твой маленький и соблазнительный ротик, чтобы ты больше не затрагивала эту тему. И не злила меня сильнее. Хочешь, устроим? Я только «за».
Амир
Эта девчонка вконец доконает меня, и я сделаю то, от чего сдерживаюсь. Накажу её за эти слова так, что она не сможет встать. Пошевелиться. Будет плакать, просить ещё, ненавидеть себя. Но этот порочный рот я заткну.
– Давай так, – говорю ей. Стараюсь не напирать! Но каждый раз рядом с ней крышу срывает! Вот так! В секунду! – Ты больше не заикаешься об этом. Ненавидишь молча.
Смотрю в карие испуганные глаза. Миловидное личико, которое, будь моя воля, я бы всё расцеловал, застывает в немом шоке.
– Скажешь ещё раз про тот случай – сделаю первое штрафное. Начнём с поцелуев. Тебе ведь так не нравятся мои прикосновения? – я прищуриваюсь и всей душой надеюсь, что моя Ева ещё не раз заикнётся об этом. А она сделает это. По привычке или не подумает, забыв о моей угрозе. Но, с**ка, как же больно каждый раз, когда она напоминает мне об этом. – Значит, привыкай. Их будет много, Ева. Напомнишь мне о том второй раз… Мои пальцы побывают не только на твоей талии.
Сознание будоражит фантазия. И в штанах становится тесно.
– В третий… Сама догадаешься, или показать тебе видео из интернета? Мы уже делали это два раза, но вдруг тебе нужен визуальный пример?
Я представляю у себя в голове всё до мельчайших подробностей.
Её маленькое, хрупкое и миниатюрное тельце, которое горит в моих руках. От моих прикосновений. Я вожу губами по её телу, груди. Трогаю за бёдра, развожу их в стороны. Чувствую тесноту моей девочки.
И балдею от одной только мысли, что она – моя.
И теперь в её плоском животике, до которого хочу дотронуться губами… Растёт мой ребёнок.
Его я буду любить не меньше, чем Еву.
Когда узнал от Аллы, что есть шанс всё исправить – пошёл на ту авантюру. Пришёл к Еве, взял её ночью. Специально. Перед этим отправил Аяза в командировку. Вероятность раскрытия моего плана была высока. Но я рискнул.
Убил сразу двух зайцев.
Насладился своей малышкой, по которой грезил столько лет. И… Ребёнок вышел случайно.
Поэтому всё же пока мои угрозы – только угрозы. Алла сказала, чтобы в первый триместр я к ней вообще не подходил. Дальше – посмотрим. Поэтому… Я могу исполнить только первый и второй пункт. Третьего придётся подождать.
Но ей не обязательно же знать про некоторые нюансы?
– Не нравятся, – выдаёт, краснея. Внимательно смотрю за её губами, проговаривающими каждое слово. – Как и ты. А в то время…
Я подаюсь вперёд, обхватываю её щёки руками и впиваюсь нетерпеливо и жадно в её непослушный ротик. Мучаю своими касаниями, ласками, хотя знаю, как ей противно. Наверняка.
А Алла сказала – никаких нервов.
Но злит же!
И всё собой передо мной стирает!
Забываюсь, едва не поднимая её с места. Она только вытягивается, обхватывает своими ладонями мои запястья и пытается отстранить от себя. Но нет. Рукой соскальзываю с её щеки и зарываюсь пальцами в волосы.
Второй ладонью скольжу на спину, поднимаю девчонку, заставляя встать на носочки.
Чёрт…
В большой, потёртой, наверняка отцовской рубашке и пушистых носочках она выглядит такой домашней, внеземной, что я сам тяну её на себя. Не даю вырваться.
Жадно, всё ещё не напившись ею, продолжаю целовать, опускаясь в своё кресло.
Тяну её за собой, заставляя сесть прямо на мои ноги.
А она делает странные подёргивания, боясь вырваться. Старается, но наверняка в первую очередь думает о ребёнке. И я думаю о нём. И о нас тоже.
Говорил себе – больно ей не делать. Дать время.
И что в итоге?
Всё по-другому.
Прижимаю свою девчонку ближе к себе, впечатывая её миниатюрное тельце в свои ноги. У нас разница в объёмах и весе почти в два раза. Что и даёт мне преимущество.
Проникаю пальцами под рубашку. Малышка напрягается, но не вырывается.
А я делаю это неосознанно.
Под странной тягой.
Сжимая её кожу с такой силой, чтобы она никуда не делась.
Но нет.
Понимаю по мычанию в губы, что ей больно.
Отстраняюсь и тут же получаю звонкую пощёчину.
Не двигаюсь, смотрю полными злости глазами на тяжело дышащую суицидницу.
И, сука, ничего сделать не могу против неё.
Отхлестать – нет. Поцеловать – тоже.
Истерика скоро начнётся. По дрожащим губам вижу.
– Амир! – кричит. – Ты переходишь все границы! Похищаешь меня из моего дома, а теперь увозишь в другую страну! Ты хоть понимаешь, что это незаконно??? Это МОЙ ребёнок! Даже если твои слова правда – ты всего лишь предоставил свой биоматериал! И это не даёт тебе права!..
Она резко обрывается, смотрит растерянным взглядом и слезает с меня.
– Да пошёл ты к чёрту, Саидов! Что с тобой говорить! Плебей!
Ева разворачивается и быстрым шагом удаляется в сторону уборной.
А я трогаю себя за щеку. Как ненормальный.
Она меня ударила.
Эта несносная девчонка ударила меня!
Вскакиваю с места, хочу пойти за ней. Но останавливаюсь, зло ударяю ладонью по креслу.
Маленькая!.. Даже как назвать, не знаю!
Сжимаю зубы и чуть не полыхаю огнём.
Получит ещё!
А пока разъярённо плюхаюсь обратно в кресло. Беру бутылку с водой и залпом выпиваю.
Жарко с ней стало.
И теперь сиди, мучайся без кондиционера, чтобы эта маленькая пакость не заболела.
Ладно, хорошо. Главное – держать себя в руках. И не отступать от задуманного плана.
Чёрт, только жаль, что в этот план входим не только я и Ева. Но ещё и толпа врачей, которые теперь тенью будут передвигаться за моей малышкой.
Ева
Еле стою на ногах. Едва не падаю на землю, но Амир ловит меня за рубашку и не даёт упасть. Перехватывает за ткань, прижимает к себе. А меня опять мутит.
– Я сейчас… – шепчу через силу, прикрывая рот руками, – упаду.
– Не упадёшь, – раздаётся так твёрдо над головой, что мне хочется поверить в это. Прикрываю рот ладонями и стараюсь не выплюнуть десерт, который съела в самолёте.
Чёртов токсикоз!
– Нет! – я всё ж
