обрадовалась, что всё кончилось.
Но нет. Всё только начинается.
Делаю себе чай, чтобы успокоиться.
Макаю пакетик чая в стакан, думая, что делать с Мирзоевым.
Написать, что всё кончено? Сказать ему это в глаза?
Я уже говорила, а он…
Вздрагиваю, когда по всей квартире разносится трель дверного звонка.
Ася? Или бабушка вернулась с дачи?
Поправляю рукава закатанной папиной рубашки и иду в коридор. Трель становится настойчивее.
– Иду! – ускоряюсь, подхожу к двери и встаю на носочки.
Амир. Даже не курьер, которого он посылает.
И опять мне это не нравится.
Но мы ведь разошлись, нет?
– Что тебе нужно? – спрашиваю аккуратно, высматривая его в глазок.
– Пусти, поговорим, – отвечает так холодно, не смотря на меня, а куда-то в сторону.
Я сомневаюсь. Честно. Послать его к чёрту? И что изменится? Он придёт снова.
– Я думала, мы всё решили ещё вчера, – прислоняюсь лбом к металлу, чтобы перевести дыхание.
– Почти.
Коротко. Сухо.
Что-то случилось.
Я вздыхаю. И кажется, теряю остатки инстинкта самосохранения. Потому что поворачиваю ключ. И открываю дверь.
А в следующую секунду… Я не понимаю, что происходит. Ноги отрываются от пола, а пальцами я пытаюсь схватиться за ручку двери, чтобы не дать с собой что-нибудь сделать.
Амир без каких-либо слов заходит в квартиру. Подхватывает меня на руки. Я не успеваю даже вдохнуть кислорода.
Оказываюсь в его руках.
Саидов разворачивается, захлопывает дверь моей квартиры со всеми вещами и… Спускается вниз по лестнице.
Открываю от шока рот.
И не знаю, что сказать.
Что он офигел?
Переходит все границы?
– Амир, поставь меня на место! – прихожу в себя. – Что на тебя нашло? Куда ты меня несёшь?
Где Ася в это время?!
На работе…
А если орать начну?
– Я буду уродом, – внезапно произносит. Каменное лицо не меняется, и ни один мускул на лице не выдаёт каких-либо эмоций. – Считай меня хоть кем. Но своего ребёнка я не оставлю. Как и тебя. Поэтому, ненавидишь ты меня или нет, но с этого дня ты от меня никуда не денешься.
Я превращаюсь в статую и не понимаю, о чём он говорит.
– Это мой ребёнок, – отвечаю, переставая сопротивляться. Сколько можно каждый раз идти против моего слова? Точно. Оно для него ничего не значит. – Не Аяза, не, тем более, твой. Называть внука своим ребёнком – наглость, тебе не кажется?
Я вообще не представляю, как спорить с этим человеком! Каждое его слово либо вгоняет меня в ступор, либо злит! Шокирует!
Но никак не вызывает адекватной реакции!
Даже вот эта его усмешка на губах – раздражает!
– Твой, – соглашается, кивая. Выходит на улицу и несёт меня к своей машине. – И мой. Думаешь, я отдал бы тебя своему сыну после того, что между нами произошло?
Кажется, мой мозг отказывается работать.
– Что это значит?
Дверь автомобиля открывается.
Саидов опускается на сиденье вместе со мной. Сажает к себе на колени и прижимает так, что глаза едва не вылетают из орбит. Я отрываюсь от него, пытаюсь вырваться, а он мёртвой хваткой вцепляется в моё тело. В плечи и ноги. К животу не прикасается, и хоть это обнадёживает.
Я боюсь делать хоть одно резкое движение.
– Перестань дёргаться, – басит над ухом. – Если за ребёнка переживаешь. Сядь и сиди. И мы поговорим.
– Только если ты выпустишь меня из машины.
– Максимум – открою окно. Но делать этого не стану. Кондиционер работает. Керем, кстати, убавь мощность.
Я выдыхаю. Поднимаю голову вверх, встречаясь глазами с Амиром. В салоне становится неожиданно тише. Наверное, потому что водитель убавил мощность кондиционера.
Мы трогаемся с места, но это последнее, что волнует меня.
– Объясни, – требую. Он сам должен знать, что именно.
– Ты назовёшь меня козлом, – говорит серьёзно, смотря мне в глаза. Я невольно ловлю себя на мысли, что он… Изменился не сильно. Всё те же черты, только морщин стало немного больше… А на висках появилась седина.
Красивый, как Дьявол.
И чем я только его зацепила?.. Простушка Ева…
– Но в своё оправдание могу сказать, что благодаря моему поступку – у нас будет малыш.
– Амир… – я уже постанываю и готова опустить руки.
Его ладонь хватает меня за подбородок, сжимает. Саидов делает так, что я не могу вырваться и смотрю в его глаза. Расстояние между нашими лицами – минимальное. И это угнетает ещё больше.
– Тогда, два месяца назад, с тобой в постели был не Аяз, – я внимательно смотрю на губы, которые выговаривают эти страшные слова. – А я.
Застываю. Перестаю дышать. И пытаюсь понять, в какой момент моя жизнь опять поменялась так кардинально.
Забеременеть второй раз от одного и того же человека.
Но… Почему я не так шокирована, как должна? Потому что и тогда видела его над собой? Слышала его бархатистый и грубый голос? Чувствовала жестокие губы на шее? Его. Не Аяза. Как сильно я ни старалась смотреть вперёд, я не видела своего парня.
И это как помутнение.
Передо мной был только один человек.
Который сломал. Закопал. Обрёк на одиночество.
Но в то же время починил вновь, склеив осколки. Да только сколы и шрамы остались. И я благодарна ему за то, что… Чёрт! Как бы это смешно ни звучало, но у Амира… Волшебные сперматозоиды! И из-за них я чувствую при одной мысли о малыше – тепло в животе.
Но это не отменяет того факта… Что я видела Амира. Даже несмотря на то, что знала, что его не может там быть.
Но нет.
Это был он.
Я не сошла с ума, когда забила себе это в голову. Чувствовала его запах, который и сейчас прорывается в мой нос. И слышу голос, который… Меняет моё восприятие абсолютно на всё.
– Ты козёл! – бью его по плечам.
Нет, спасибо ему, конечно, но!
– Ты взял меня против моей воли!
И опять толчок. Хочу вырваться, но понимаю, что резких движений делать нельзя. Даже если придётся и дальше сидеть у Амира на коленях и ощущать каждую его мышцу – буду это делать.
Саидов перехватывает меня за запястье и сильнее дёргает на себя. Я касаюсь своим носом его щеки и хочу тут же отпрянуть, но не успеваю. Сильная ладонь вплетается в волосы и опускается на затылок. Держит крепко.
– Ты кричала в ту ночь? От боли? Вырывалась? Молила отпустить тебя? – спрашивает жёстко и серьёзно.
Я замолкаю. Поджимаю губы. Огонёк обиды зарождается где-то в груди.
Ведь он прав.
Я видела его. Чувствовала его движения. И почему мне не было противно?
