Ага, и утром обмолвился, что чхал он на свои слова.
Я разочарованно выдыхаю. Как выжить в этом месте и не сделать ничего хуже?
Вытираюсь полотенцем и обматываю его вокруг тела. Да, он сказал выйти к нему голой. Но хотя бы маленькую вещичку я всё же беру.
Иду в его спальню. Пальцы на руках немного подрагивают. Мне страшно. Что сейчас будет. А ещё мерзко. Потому что, судя по началу — Арчи что-то задумал. И явно неприятное.
Но злоба всё перекрывает.
Я сама дура виновата. Не полезла бы туда — сейчас бы лежала в своей новой комнате. Или ела, что я очень сильно хочу. А не открываю дверь в спальню Арсанова.
В этот раз она открыта.
Перешагиваю порог, поднимаю взгляд с пола и врезаюсь им в спину, обтянутую белой рубашкой. Которую он снимает с себя и кидает на пол. Свинья.
— Я же сказал, чтобы ты пришла без тряпок.
И как он узнал? Даже не повернулся. Смотрит вперёд, кидает пачку сигарет на кровать. А сам отходит от неё и опускается в массивное чёрное кресло.
И вот теперь переводит взгляд на меня. Сильнее стискиваю полотенце пальцами под одним его вниманием.
— Снимай, — одним словом он словно кидает меня под пресс. Надавливает.
Но и я не сопротивляюсь. Много факторов удерживают меня, чтобы не кинуться и не расцарапать ему всё лицо ногтями, которые искусала за всё время, что была здесь.
Он согласился на наши мирные отношения, поэтому злить его не хочу. У него слишком много давления на меня. Которые он может использовать.
И ещё… Я всегда держу своё слово. Это такая противная черта моего характера. Если я сказала то, что мне не подвластно — я всё равно выполняю.
И я пообещала ему, что выполню всё, что он попросит. Всё это — дело принципа.
Поэтому скидываю с себя махровое полотенце. Оно падает в ноги, немного согревает холодные от волнения пальцы.
Не шевелюсь. И не прикрываюсь. Он всё видел.
Но его изучающий всё равно скользит мне на грудь. Потом на плоский живот, который я рефлекторно втягиваю. Не для того, чтобы стройной показаться. Просто от его глаз хочу убраться.
Его зрачки врезаются мне между моих ног.
Что, доволен?
Хочу спросить, но молчу. Вижу по лицу, что да. Такой расклад событий ему нравится.
— Даже не сопротивляешься? — выгибает бровь.
— А смысл есть?
Всё же не выдерживаю его взгляда и слегка прикрываю грудь волосами.
— Правильно, — соглашается, кивая. — Принеси мне сигареты с кровати.
Я не шевелюсь и не понимаю, что он хочет от меня. Он же только что сам отбросил их в сторону.
— Но…
— Принеси, — поворачивает ко мне голову и проговаривает уже твёрже. Жалит голубыми глазами.
Я нерешительно делаю шаг вперёд. Кажется мне, что не всё так просто.
— Ползком, — добавляет через секунду. Я останавливаюсь и пытаюсь переварить то, что он только что сказал.
— Что?
— На четвереньках, Диана, — губы пересыхают, когда он говорит эти слова. Он что, хочет, чтобы я перед ним на коленях ползала? — Я только что спас тебя. Так ты благодаришь своего спасителя?
Да он же насмехается надо мной…
— А помнится мне…
Скрип зубов раздаётся в ушах.
Я покорно встаю на колени. Нет, падаю. Как будто кости ломаются.
Упираюсь ладонями о ковёр. И ползу.
Я на голову отбитая. Волков пару раз прикладывал меня головой о стену. И это, скорее всего, последствия.
Но я не вижу другого выбора. Поскольку всё равно всё идёт против меня.
Делаю первый шаг по ковру и опускаю взгляд вниз.
Унизительно? До безумия.
В следующий раз меньше буду лазить там, где меня не просят.
Ничего. Он за это ещё пожалеет.
Я отомщу. Обязательно сделаю это. А слов на ветер я на бросаю.
— Прогнись в спине, — звучит от него очередной приказ. — Ты как дерево. Покажи пластику.
Сжимаю ворс ковра пальцами и слегка прогибаюсь в пояснице. Ползу дальше, слегка подвиливая попой. Само получается.
А ему, чувствую, это и нравится.
Доползаю до его кровати. Поднимаю ладонь в воздух, чтобы взять с кровати пачку, но не успеваю. Рука зависает в воздухе, когда я слышу новый унижающий приказ:
— Нет, — пальцы сами отстраняются от них как от огня. — Зубами. И неси сюда.
Он издевается. Делает это тонко, искусно, зная, что я сделаю всё. Ведь даже когда мы сидели и разговаривали о взаимовыгодном сотрудничестве… Всё шло к этому.
Это ведь прелюдия. К обычному сексу. Сейчас он возбудится от одной только картинки, а потом лишит меня девственности.
Всё к этому и шло.
Поддеваю языком пачку и сую её в зубы. Поднимаю обозлённый взгляд на человека, что спокойно сидит в кресле. Опускает ладонь на свой пах. Слегка сминает ткань брюк.
— Иди. Я жду.
Я опять сжимаю зубы. Ломаю сигареты, но всё равно несу их во рту к нему. Останавливаюсь возле его коленей. Неловко отвожу взгляд в сторону и зло выплёвываю содержимое рта.
— Раньше у меня была кошка, — внезапно проговаривает Арчи.
Тянется ко мне своей ладонью. А мне хочется перехватить ещё и с силой сжать зубами. Раздавить. Как сигареты.
Но вместо этого позволяю коснуться пальцем рыжих волом. Он накручивает их на ладонь. Дёргает за прядь, заставляя склониться ниже. Упереться руками в его колени. И увидеть напряжённый член, что утыкается в ткань брюк.
— Как бы я не ругал её — она всегда лезла к моими змеям. И один раз съела одну из них. А я люблю кошек. Но ту пришлось…
В горле пересыхает.
Убить?
Что это за странные метафоры и аналогии?
— Отдать. А я люблю кошек. И с тех пор мне не хватает этой
