наверх на пару пролетов, потом снова коридор, поворот и мы попадаем в помещение со светом.
Меня выталкивают вперед, так что чуть не падаю. Снова ловят. И только после этого развязывают веревку, стягивающую за спиной запястья. Мышцы так свело, что от простого движения становится больно. Тру запястья, плечи, но стоит потянуться к голове, как мои руки грубо перехватывают.
Боже, мне так и придется стоять тут с мешком на башке и вонючей тряпкой во рту?
Однако после секундного замешательства, меня все-таки освобождают окончательно. Мешок исчезает, кляп тоже. Те двое мужиков, которые меня похитили и привезли сюда, молча разворачиваются и уходят.
Чувствую себя отвратительно. Губы, кажется, распухли и онемели, язык тоже. Убила бы за глоток воды.
— Здравствуй милая, — раздается голос доброго дядюшки, от которого у меня тут же начинается изжога. Он сидит на единственном стуле и вальяжно покачивается на задних ножках. Наверное, ощущает себя крутым мачо.
— И вам не хворать.
— Вижу, не удивлена.
Просто жму плечами и, не обращая на него внимания, осматриваюсь по сторонам. Какое-то техническое помещение. То ли склад, то ли цех. Явно заброшенный – кругом пыль, запустение и обвалившаяся штукатурка. Две двери. За одной скрылись мерзавцы, что за второй – неизвестно.
— Это хорошее место, — доверительно сообщает он, — надежное. Люди его стороной обходят. До города далеко.
— Вы мне это зачем говорите? Чтобы еще больше напугать?
— Ну что вы, Лерочка, как можно. Я вас пригласил сюда чтобы пообщаться, обсудить план наших с вами дальнейших взаимодействий.
— Пригласили бы в ресторан.
— Боюсь, дорогая, с такими долгами, рестораны тебе не положены, — он переходит на «ты». А я зависаю на его глазах — светлых, равнодушный, наполненных каким-то садистским удовольствием.
— Я же сказала, что верну.
Снисходительно качает головой и улыбается. Это самая мерзкая улыбка, которую я только видела в жизни. За ней скрывается такое пренебрежение, что невольно чувствуешь себя никчемной неудачницей.
— У тебя отродясь таких денег нет и не будет.
— Найду…
Отмахивается, будто слышит конченый бред.
— У меня сегодня было такое хорошее настроение, — произносит с легким укором, — хотел предложить тебе отработку, но ты не оценила. Нахамила.
— Я просто сказала нет.
— Я не люблю отказы и не предлагаю дважды, — голос становится задумчивым, а взгляд оценивающим, — прошлое предложение аннулируется.
— Ну и хорошо…
— Зато есть другое. На работе от тебя толку ноль, а вот где-нибудь под одеялом – вполне сгодишься.
Я чуть не задыхаюсь от возмущения:
— Что вы себе позволяете?
— Ну-ну, дорогуша. Не пенься. Тебе же не в первой за деньги с богатыми мужчинами встречаться?
— Не виду ни одного мужчины в этой комнате
Цокает языком:
— Не правильный ответ, девочка. Вижу характер у тебя дурной, надо воспитывать, — ухмыляется, и глаза такие мерзкие становятся, что передергивает, — не согласишь – я тебя раздавлю. Представь суд, который я, конечно, выиграю, коллекторов…
Я представляю. И мне плохо.
— Так что прекращая строить из себя недотрогу. И иди сюда, — хлопает себя по коленке.
Ну я и подошла. Едва сдерживая дрожь, заглянула в маслянистые глаза…а потом со всей дури засадила ему коленом в пах. У него перехватывает дыхание, он хрипит и заваливается на бок. Пытается позвать на помощь, но голос пока не слушается. Мне некогда на него любоваться — пора уносить ноги.
К счастью, вторая дверь оказывается не заперта, и я вываливаюсь на площадку за миг до того, как в комнату врываются его головорезы. У них на мордах такое удивление, когда видят своего потного барина полу. Этой секундной заминки хватает на то, чтобы захлопнуть дверь и уронить тяжелую задвижку.
— Пойматьэ гадину! Немедленно, — хрипит Аркадий Дмитриевич.
Что он дальше бухтит, я не слушаю. Меня интересует только одно — как унести ноги. А это оказывается ой, как не просто, потому что кроме тех двоих и самого Щеглова, здесь пасутся и другие его люди.
Меня преследуют. Меня ищут. Я забиваюсь сначала в одну дыру, потом в другую, ползу по заваленным коридорам и, наконец, выбираюсь в какой-то гигантский полупустой зал с битыми окнами под самым потолком, сквозь который внутрь проникает лунный свет. Прячусь в завалах, потому что дальше не могу бежать. Самой мне из этой передряги не выбраться.
Как и раньше, в момент, когда мне страшно, и все вокруг кажется безнадежным, я обращаюсь за помощью к единственному человеку, который может меня защитить.
— Да, — раздается в трубке усталый голос, и меня накрывает волна облегчения.
Я так боялась, что он не ответит.
— Демид, — на меня накатывают слезы. Глотаю их и шепчу в трубку, — забери меня, пожалуйста.
Глава 13
— Демид. Забери меня…
Дежавю, мать его. С размаху и в солнечное сплетение, мигом откидывая на несколько лет назад.
Зверею моментально. Если узнаю, что снова попалась в клубе на таблетках, то высеку. Лично! Своими собственными руками. Найду хворостину покрепче и отхожу ее так, что сидеть не сможет!
— Ты опять за старое? — почти рычу… а сам уже натягиваю брюки. Не знаю, куда, но надо ехать и вытаскивать ее задницу из неприятностей.
— Хуже, — шепчет в трубку, — меня похитили.
— Чего? — как идиот замираю с поднятой ногой и слегка натянутым носком.
— Потом расскажу. Забери меня, умоляю. Меня ищут. И если найдут…
Ее голос без истерики, но дрожит от страха так сильно, что у меня волосы становятся дыбом на руках.
— Где ты? — рявкаю в трубку.
— Понятия не имею. Какое-то заброшенное здание.
— Лера, мать твою! Конкретики давай.
Она замолкает, чем-то шуршит, потом снова пыхтит в трубку:
— Я тебе фотку скинула. Больше ничего сделать не могу. Меня везли с завязанными глазами.
Я все больше фигею от ее слов. Во что она опять влезла? Что за безумное создание?!
Тыкаю на мигающий конвертик на экране, открываю ее сообщение и чуть не роняю телефон. Я знаю это место! Эти окна высоко под потолком! Я был там, когда мы с Артуром спасали Веронику!
Страшное место. Оно до сих пор нет-нет, да и проскочит во сне, и каждый раз просыпаюсь в холодном поту.
Если с Леркиной непутевой башки хоть один волос упадет, я
