меня. — Теперь я с тобой. И все будет хорошо.
— Ты думаешь? — переспросила я, и мои глаза снова наполнились слезами.
— Я уверен.
Именно это я и мечтала услышать.
В ту ночь, занимаясь со мной любовью, Англичанин был так нежен, что я впервые поняла, какой покой мажет подарить секс уставшей и измученной душе. До того дня я чувствовала умиротворение, только когда готовила на кухне.
Потом, лежа в его объятиях, я спросила, куда и зачем он ездил.
— Не спрашивай меня, Роза. Лучше тебе ничего не знать.
— Лучше для кого? Уж точно не для меня. Я хочу знать о тебе все.
— Ты и так все обо мне знаешь. Все, что нужно знать. Остальное — ерунда, не имеющая значения. Самое главное — то, что происходит между нами.
— А что между нами происходит? Я не совсем понимаю. Иногда мне даже бывает страшно.
— Мы есть друг у друга. Я знаю, что случилось ужасное. Жаль, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя.
Но больше ни о чем не тревожься. Не ищи поводов для волнения. Я люблю тебя. Роза.
— Правда? — недоверчиво спросила я.
— Конечно, правда. Разве ты не видишь?
— Я не уверена.
— Зато я уверен. А ты меня любишь?
— Трудно любить того, о ком ничего не знаешь. Скажи, куда и зачем ты ездил?
— Этого я сказать не могу. Во всяком случае, пока. Ради твоей же безопасности. Обещаю, что когда все кончится, я тебе расскажу. И тогда мы узнаем, любишь ты меня или нет.
— А когда все кончится?
— Не могу сказать. Не заставляй меня лгать тебе. И пожалуйста, не задавай больше вопросов. Просто верь мне. Ты ведь веришь мне, правда?
— Да, я тебе верю, — сказала я, хотя совсем не была в этом уверена.
Вскоре Англичанин заснул мертвым сном, а я лежала и думала. Придется смириться с этой тайной, неохотно решила я, по крайней мере пока. Пройдет совсем немного времени, и я узнаю, что человек, убивший Крочифиссо, на самом деле охотился на Англичанина.
Был вечер, типичный для конца лета. Огромное рыжее солнце долго висело на самой кромке океана, а потом в одно мгновение скрылось из виду.
В такие вечера жара держится еще долго после заката, и все вокруг продолжает светиться розовым светом, впитанным из солнечных лучей за долгий день.
Я босиком бродила по садам вокруг виллы Англичанина в Аквасанте. Чувство радости и безграничного удовольствия заполняло каждую клеточку моего тела.
В доме Англичанин занимался ужином. Сегодня он будет кормить меня. Он готовился к этому весь день и не пускал меня на кухню. Я люблю сюрпризы, поэтому с нетерпением и восторгом ждала угощения. И знала, что этот мужчина не может меня разочаровать, как не может сделать именно то, чего от него ждут. Если я что и узнала о нем за последние несколько недель, так это то, что он всегда непредсказуем.
Ах, какое у нас было лето! Вся моя жизнь — лишь его генеральная репетиция. А как я изменилась за эти недели! Из унылой библиотечной старой девы я вдруг превратилась в женщину. Настоящую женщину.
Сотрудники библиотеки не верили своим глазам. Даже Констанца перестала надо мной смеяться. Более того, стала испытывать ко мне глубокое почтение. Она знала, что сама не в состоянии заполучить такого мужчину, потому что побаивалась его, несмотря на свою браваду. Ведь он — мужчина, который не играет в игры.
Впервые в жизни я была абсолютно счастлива. Даже если завтра умру, я буду удовлетворена своей жизнью. Ведь теперь я знала, что такое жизнь и любовь.
Мраморные плитки садовых дорожек еще хранили тепло солнечных лучей и казались моим босым ногам немного шершавыми. Еще несколько недель назад я жила неким подобием жизни, как будто с погашенным светом, в полутьме. Теперь я открыта для новых впечатлений: шершавости камня под ногами, цвета и запаха океана, ласкового прикосновения ветерка к моей щеке и воздуха к моей коже. Я дышала полной грудью, как будто хотела вдохнуть весь мир: росу, чей-то смех вдалеке, журчание фонтанов, прохладную воду, колокольный звон вдалеке, детские игры, пение птиц и жужжание насекомых, треск цикад в листве, лай большой собаки, а где-то совсем далеко — грохот железной дороги, тени от пальмовых листьев, промелькнувшую на белой стене и замеченную краешком глаза шуструю ящерицу.
Сад в Аквасанте больше всего напоминал райский уголок. Стройные пальмы и пахучие сосны росли бок о бок с фруктовыми деревьями, приносившими апельсины, лиманы, грейпфруты и кумкваты. Ветви гнулись к земле под тяжестью золотистых плодов.
Низенькие изгороди обрамляли цветочные клумбы. Здесь росли васильки, душистый горошек и белые лилии. Рядом стояли огромные, в человеческий рост, коричневые горшки с плющом и розовой геранью.
Я бродила по садовым дорожкам, и мне казалось, будто я живу чьей-то чужой жизнью. Неужели такое могло приключиться с Розой Фьоре? Я заглянула в колодец, желтые каменные стенки которого заросли вьющимися розами. Выкрикнула свое имя.
Эхо ответило мне из колодца: «Ро-о-о-за!»
— Ро-о-о-за! — позвал меня другой голос. Это Англичанин принес мне бокал белого вина. На моем любимом была рубашка, грязные сандалии и широкополая шляпа. Больше ничего.
— Тебе здесь хорошо, моя Роза?
— Да, очень хорошо. Здесь так красиво.
— Не могу остаться с тобой, тороплюсь.
Он поцеловал меня, нежно лизнул мой язык и быстрым шагом направился обратно на кухню, низ его рубашки спереди приподнялся.
Не могу себе представить, чтобы мне было так уютно с кем-нибудь другим. Я любила в нем абсолютно все. И больше всего — его дерзкость: браваду, необузданность, как ему наплевать на условности или на то, что о нем подумают. Он был свободным человеком, всегда оставался самим собой. Наверно, именно это меня в нем и привлекло: сначала я почувствовала исходившую от него опасность, но на поверку все оказалось гораздо глубже. Это был голос, нашептывавший мне о свободе, придававший уверенности в попытках впервые в жизни стать собой.
Я любила его тепло, его страсть, его жажду жизни, его буйство. Жизнь рядом с ним превращалась в постоянное приключение, и я все время у него училась.
На подсознательном уровне мне нравился его запах, его дыхание, его теплое мягкое тело, те удивительные вещи, которые это тело проделывало с моим.
Мне нравилось то, как он творит из меня принцессу, как заставляет меня смеяться. Он изменил всю мою жизнь.
В тот момент я не понимала, насколько скудны мои сведения о нем.
