была благодарна Коннору за многое — за страстные ночи, за чувства, которые он вызывал во мне, за любовь, которую он дарил, за то, как он прикасался ко мне, за зрелища и переживания, которых у меня никогда бы не было, если бы не он.
За то, что заставил меня влюбиться.
И за надежду, что, может быть, он тоже влюбится в меня.
Но в тот момент я была благодарна ему за то, что он дал мне что-то еще:
Время.
Свободу.
Шанс не волноваться.
И мне не пришлось продавать свою душу — или свои чувства — чтобы сделать это.
Так что я сидела и плакала, чувствуя, что мой мир внезапно изменился.
Но на этот раз это был не сон.
Это была реальность, и клочок бумаги в моей руке доказывал это.
Ладно, время хандрить закончилось.
После того, как я немного выпала из реальности из-за чека в банкомате, я решила, что собираюсь отпраздновать.
Не праздновать, как это делал Коннор, с шестнадцатью блюдами и обслуживанием номеров.
Только обед. Хороший обед и бокал вина. Я разумная девушка (обычно), и размышления о годе финансовой свободы заставили меня захотеть сохранить деньги.
Ммм… может быть, два бокала вина.
Я нашла симпатичный маленький ресторанчик у сумасшедшего крытого канала, который проходил через торговый район Венецианца. Было уже достаточно поздно после обеденного перерыва, поэтому меня посадили у кованых перил, чтобы я могла наблюдать за проплывающими мимо гондолами. Ребята в бело-черных полосатых рубашках с красными шарфиками толкали лодки шестами. Тем временем люди в гондолах снимали все происходящее на свои айфоны. Или целовались. Или снимали на айфоны свои поцелуи.
Это выглядело забавно. Мне было интересно, сделает ли Коннор что-нибудь настолько в стиле Вегаса.
Скорее всего, нет. Он бы сказал: «Давай просто полетим в Венецию и сделаем это по-настоящему».
Это было бы здорово, но не совсем то, что мне нужно. Чего мне действительно хотелось, так это увидеть, как он морщится. Я решила, что могу поднять этот вопрос, а потом, когда он откажется, высмеять его за снобизм.
Но был шанс, что он скажет «да». И это сделало бы жизнь Джонни очень трудной. Бедняга, наверное, все время будет выпрыгивать из кожи вон… если Коннор вообще пустит его на яхту.
С другой стороны, у нас был целый «Нормальный день», и он катался на чертовом колесе на пирсе Санта-Моники, так что, возможно, он действительно согласится на…
— Привет, — сказал кто-то слева.
Женский голос — низкий и хриплый, как у Лорен Бэколл, когда ей было двадцать и она снималась в черно-белых фильмах.
Я обернулась, ожидая увидеть официантку.
Она не была официанткой.
Однако незнакомка была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела. Лицом к лицу, или даже в кино, или на страницах журнала. У нее была фарфоровая кожа, скулы, как у манекенщицы, глаза цвета изумрудов, идеально вылепленные нос и губы. Ее золотистые светлые волосы были собраны в подобие прически или шиньона, который подчеркивал ее длинную, изящную шею. Каждая прядь была безукоризненно уложена.
На ней был очень хороший деловой костюм — белая шелковая блузка, серая юбка-карандаш, дорогой сшитый на заказ жакет. Все было либо достаточно плотно, либо достаточно высоко, либо достаточно низко, чтобы показать потрясающую фигуру, длинные ноги и крошечную талию.
Ее макияж был неброским, она не носила много украшений. Крошечные бриллиантовые серьги, дополненные маленьким бриллиантовым кулоном на тонком золотом колье. Пара колец с бриллиантами и рубинами — правда, ни одного на безымянном пальце левой руки.
Ей, вероятно, было около двадцати, хотя я только предполагала, потому что она была очень высокой. По сравнению со мной, во всяком случае. На ее лице не было ни единой морщинки — ни морщинки от смеха, ни морщинки от улыбки… просто гладкая, идеальная кожа.
Она была красива элегантным, чопорным, правильным образом, со стилем, вкусом и изяществом в придачу.
Короче говоря, она выглядела как Золушка, которая ушла и получила работу топ-менеджера из списка пятисот наиболее крупных мировых компаний.
А потом побывала на каком-то съезде в Вегасе.
На секунду я возненавидела ее за то, что она такая красивая, но потом отругала себя.
— Привет, — ответила я.
— Прости, что беспокою… но не могла бы ты сказать мне, где купила это платье? — спросила она.
Грейс Келли с голосом Лорен Бэколл. Черт.
Я никак не могла понять, почему она спрашивает о моем платье. Это, вероятно, стоило по крайней мере на тысячу меньше, чем ее костюм, и, хотя мне нравилось то, что я носила, ее одежда была чертовски первоклассной.
— Энн Тейлор, — ответила я.
— Оно такое милое. У тебя хороший вкус.
О… хорошо…
Моя ненависть упала на несколько ступеней, а коэффициент дружелюбия вырос. Вино и лесть — величайшие социальные смазки в мире.
— Спасибо, но то, что надето на тебе, очень красиво.
Она махнула рукой в воздухе, словно отмахиваясь от комплимента, и выражение ее лица говорило: «О, ТЫ же знаешь, как это бывает».
— Надо принарядиться для дела. — Потом она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: — Но твой парень-счастливчик.
Моей первой реакцией было сказать: «О, на самом деле он не мой парень».
Моей второй реакцией было подумать: «Это отстой, что он не мой парень».
И моя третья реакция — которая, вероятно, была бы моей первой, если бы не вино: «Вау, это странный разговор».
Сначала приходит Золушка и делает мне комплименты… а теперь говорит о моем «парне»…
Она просто хочет узнать, есть ли у меня парень?
Зачем ей это?
Срань господня, неужели Грейс Келли/Лорен Бэколл ПРИСТАЕТ ко мне?!
— Гм… ну… мы — он и я — только начали встречаться…
— Но вы здесь вместе?
Я слегка нахмурилась, хотя и продолжала улыбаться. Болтливая Кэти серьезно меня пугала.
Она все еще пристает ко мне? Какого черта?
Она улыбнулась, не получив ответа, как будто желая успокоить меня.
— Лучшая часть отношений… когда все романтично.
— Да… это здорово…
Я, наверное, выглядела как девушка из фильма ужасов, когда она понимает, что у владельца жуткой старой гостиницы не все в порядке с головой.
— Почему его здесь нет? — спросила она.
— Гм… он работает..? Разве это не твое дело?
— А. Обязательно надень для него это платье — ему понравится.
— Я… ух… да, я планирую это.
— Ну что ж, я отняла у тебя достаточно времени. Хорошего дня — и спасибо за информацию. — Она улыбнулась. — Насчет платья.
— Всегда пожалуйста.
Она
