— Мэтт. Остановись. Рем, — я не могла ничего сделать, кроме как сидеть там и наблюдать, как они дерутся и перекатываются по земле. Я вздрогнула, когда услышала резкий треск, когда кулак Мэтта нашел щеку Рема, а потом Рем локтем прошелся по лицу Мэтта.
— Прекратите.
Рем прыгнул сверху на Мэтта и обхватил рукой его шею, перекрывая ему подачу воздуха.
— Ты же ведь ни черта не понимаешь, да? Ее болезнь не властвует над ней… это она держит болезнь в чертовых железных перчатках. Она скрывает это от тех, кто многое значит для нее, потому что ты относишься к ней, как к гребаной больной, и она думает, что и остальные будут делать так же… но она не больная. Она живет. И я намереваюсь быть с ней каждую минуту этого, — его голос стал тише. — И, если придется покинуть группу, значит я уйду. Но никогда больше не говори, что я использую ее.
Мое дыхание сбилось от слов Рема. Он встал, и его глаза немедленно нашли мои. Его слова эхом проносились в моей голове снова и снова.
Он понимает.
Он понял все.
Он знает, как я себя ощущаю.
И он что, только что сказал, что оставит группу ради меня?
На этот раз я была безмолвна. Дразнящая теплота прошла через мое тело, когда мы уставились друг на друга. Я слышала, Мэтт поднялся на ноги, но я не могла отвести глаз от Рема. Разве я не обещала себе жить каждый день по полной? Рисковать? Был ли Рем риском, который я соглашалась принять? Не было сомнений, я хотела его, но я все еще была не готова прыгнуть в наши отношения двумя ногами, как он того хотел. С Ремом требовалось соблюдать осторожность, и прямо сейчас я была одной ногой там, другой тут.
— Детка, — сказал он и протянул руку. Она опустилась в мою, и мне захотелось вздохнуть.
Я посмотрела на брата.
— Мэтт, неважно, что произойдет… Я буду в порядке.
— Кэт… Боже. — он посмотрел на Рема, и мы все замолчали на несколько секунд. Потом Мэтт, с кровью, текущей из его носа, протянул руку Рему. — Ладно, приятель. — Приятель? Теперь он приятель? — Возможно, у тебя, и правда, есть яйца, раз уж решил связаться с моей сестрой, понимая, что это влечет за собой. И я говорю не только о ее РС. Но я все еще присматриваю за тобой, и если ты облажаешься… Я поджарю твои яйца.
— Достаточно справедливо. — Рем сжал мою руку. — Мы вернемся через несколько дней.
— Что? — я посмотрела вверх на него, и он подмигнул мне. Это было ласково и мило, и мне нравится, когда он показывает эту часть себя.
Мэтт нахмурился.
— У тебя есть все, что ей нужно? Ее препараты…
Рем приподнял брови.
— Да, Мэтт. Я взял их.
Мэтт еще помешкался немного, и по его лицу я видела, что он разрывался. Он всегда беспокоился обо мне, сделал это своей работой, но ему нужно прекратить беспокоиться и начать жить для себя. Иногда, я желаю, чтобы он никогда не знал, что у меня РС. Но жить с такой болезнью в одиночку… было словно смотреть в лицо неизведанному… не знать того, что могло случиться со мной. Несмотря на мое желание быть сильной и столкнуться с этим в одиночку, насколько я могла, мне нужен мой брат.
— Люблю тебя, сестренка, — после этого Мэтт отправился к своей машине.
— Рем? Что значит несколько дней?
— Нам нужно немного времени, чтобы разобраться во всем, ты и я. Никаких отвлечений.
И вот он, ожидающий, что я запрыгну обеими ногами.
— Эй, я не думаю…
— Да, не думай. Просто делай. — Рем закрыл дверь, затем обошел с другой стороны и залез внутрь. Мы тут же тронулись.
— Рем?
— Да, детка?
— Спасибо тебе. — За то, как вел себя с Мэттом, за то, что был в больнице, хотя, я знала, у него были проблемы с пребыванием там, за то, что дал мне время после нападения, но все же был там, если понадобится мне. Это было за все, и я уверена, он понял это.
Он кивнул и продолжил удерживать глаза на дороге. После нескольких минут он произнес:
— За эти выходные мы вернемся туда, откуда начали — к нашей дружбе.
Я скучаю по Рему, которого знала на ферме. И мне бы тоже хотелось вернуться к этому, но я правда не знаю, возможно ли построить все заново.
— Никакого секса.
— Прошу прощения? — вот теперь это сюрприз. Нас с Ремом переполняет страсть, и он хочет уехать на два дня, и чтобы ничего не было?
— Это не для того. Нам нужно время разобраться со всем, а секс все усложнит.
— Ну, может быть я хочу сложностей, — я не хотела, совсем не хотела, но мы вдвоем… ну, раз уж я одной ногой там, тогда у нас должен быть секс с Ремом. Но дружба была бы большим риском, и тут явно впереди вспыхивал знак «Неспешные Темпы Развития Отношений».
— Ты не хочешь их. А сейчас пристегни свой ремень, прежде чем мне придется остановить машину и сделать это за тебя.
Я потянулась за плечо, перетянула ремень и закрепила его на месте.
— Мне нужны мои инъекции, если мы уедем на пару дней.
— Я обо всем позаботился.
Я сверкнула глазами на него, и он тут же встретился с ними.
— Ты планировал это?
— Детка, зачем, как ты думаешь, я встретил тебя у доктора?
— Как ты узнал, где лежат мои шприцы?
— Та твоя большая умная лошадь подсказала мне.
Я улыбнулась, он усмехнулся и этот звук разжёг пламя внутри меня.
— Что если бы я сказала «нет»?
— Я в любом случае планировал затащить тебя в машину.
— Ты не можешь просто так затащить человека в машину и уехать. Это похищение.
Его брови поднялись, и на секунду он посмотрел на меня.
— Я бы назвал это принуждением.
Я фыркнула.
— Препараты, которые ты принимаешь, хранятся в холодильнике. И немного ты держишь в шкафу. — Дерьмо, он искал препараты, которые у меня были, и знал, что они хранились в холодильнике? Было безопасно держать их при комнатной температуре примерно неделю.
— Ну я надеюсь ты не планируешь пересечь границу, потому что мне понадобится письмо, чтобы путешествовать с этими наркотиками.
— Мы не собираемся за границу.
— Хорошо, тогда куда?
Рем рассмеялся, и я обожаю, когда напряжение, которое постоянное имеется в выражении его лица, быстро сменяется расслабленностью, когда он позволяет смеху вырваться. Даже когда я вижу его играющим на гитаре на сцене, выглядящим очень сексуально, он не расслабляется. Он напряжен и сосредоточен.
— Ты не любишь сюрпризы, не так ли?
— Конечно, люблю. Я спонтанна.
Теперь настал его черед фыркнуть.
— Что?
— Ты можешь верить в это, если хочешь, но мы оба знаем, что это ложь. Ты притворяешься, что делаешь так, но то, что ты делаешь — это пытаешься контролировать каждый аспект своей жизни.
— Ну, ты то должен знать. Ты сам — само определение контроля.
Его губы изогнулись, и будь все проклято, я хотела потянуться и поцеловать их.
— Ты права. Но ты забиваешь на это с того самого момента, как мы встретились. — я открыла рот, затем снова закрыла, когда мельком увидела его устрашающий угрюмый вид, который послал одновременно дрожь желания и страха через меня. — Так что, теперь я стараюсь сгладить острые углы.
— У меня вообще нет права голоса?
Он посмотрел на меня и как только его взгляд пробежался по мне, мне стало очень неуютно на моем сидении.
— Нет. Это время прошло. Я давал тебе время вытащить голову из своей задницы. Ты это не сделала. Я вернулся из турне, а ты с каким-то придурком, который не знает, как позаботиться о своей девушке.
— В том, что случилось со мной, не было вины Лэнса. И моя голова не в моей заднице.
Рем откинул голову назад и рассмеялся.
— Я уж тем более надеюсь, что нет. Но все же… эти выходные ты делаешь то, что я хочу.
И мне не понравилось, как это прозвучало.
— Мне не нравится, когда мне говорят, что делать, или быть под присмотром.
— Ага, я понял это громко и четко, красавица. Но в эти выходные ты будешь делать так, — он поднял брови, когда я начала протестовать. — Мне нужно две ночи.
Мое сердце застучало быстрее и быстрее, когда я начала в полной мере осознавать, в какой ситуации была.
