— Ему страшно, Слэйн. Вот так ведут себя и люди, когда видят меня. Они начинают драться со мной. И что бы ты сделал, будь на моём месте?
— Отпустил бы его. Ему же больно, — прошептал я. Дедушка ударил меня по щеке, и я упал на каменный пол. Я больно ударился головой и почувствовал кровь во рту. Волк тоже её почувствовал и стал бешеным. Он рвался убить меня, а я скулил, забившись в угол.
— Ищи правильный ответ на мой вопрос и изучай своего нового друга. Если ты хорошо выполнишь это задание, то я тебя поощрю. Я подарю тебе всё, что ты захочешь. Хотя бы ты, Слэйн, не разочаруй меня.
Глава 1
Энрика
Люди часто думают о том, чтобы сдохнуть. Порой они употребляют это слово несколько раз в день, но никогда не наберутся храбрости, чтобы умереть от своей руки. Я тоже хотела сдохнуть, когда отчим меня насиловал. Я хотела сдохнуть каждую минуту с момента насилия над моим телом и разумом. И я пыталась покончить с собой, но не смогла. Я хотела жить. Да, я до сих пор хочу жить.
Иногда ты вроде бы готова к смерти. Ты смеёшься ей в лицо и показываешь средний палец, но на самом деле всё это делаешь из-за страха умереть. Когда смерть обретает лицо, тогда ты начинаешь бороться за жизнь, но становится уже слишком поздно. Ты в ловушке и вряд ли выберешься из неё. Так и я оказалась в смертельной ловушке.
У меня в висках быстро стучит пульс. Голова кажется ватной и большой. Звуки становятся странно резкими и в то же время далёкими. Горло нещадно сушит.
Я не мертва. Наверное, это хорошо. А может быть, и нет. Я пока не знаю, потому что когда увидела Слэйна в его комнате маньяка, то казалось, что боль убьёт меня сама. Я умру даже не от его руки, а от своего разбитого сердца. Это очень больно.
Воспоминания медленно возвращаются ко мне, и я переживаю ту встречу со Слэйном. Мы не сказали друг другу ни слова. Я бросила в него металлический ящик, но он увернулся. Я смогла сделать только два шага прежде, чем Слэйн схватил меня за горло и ударил спиной о стену, обклеенную моими фотографиями. Потом он усыпил меня, вколов мне снотворное в шею, и я быстро отключилась. На этом всё закончилось. Я надеялась на это, но увы.
Открываю глаза и слышу своё тяжёлое дыхание. Я лежу на кровати, свернувшись в клубок. Мой мутный взгляд медленно скользит по тёмным коричневым панелям на стене и по мраморному бежевому полу с вкраплениями золота. Смотрю на золотой торшер и деревянные столбы по периметру кровати. Бежевый балдахин свисает с одной стороны, и я переворачиваюсь, убеждаясь, что ткань закреплена на потолке. Я не помню эту комнату. Наверное, потому что я её, в принципе, не знаю. Сажусь на кровати и жмурюсь от резкого головокружения. Я привыкаю к тусклому свету, исходящему из окна. Сейчас или раннее утро, или уже вечер, и солнце садится.
Комната, в которой я оказалась, большая, залитая золотом, и имеет свою гостиную с кожаными диванами. А также здесь есть камин и несколько золотых канделябров. Меня немного шатает, когда я встаю с кровати и иду к двери. Открываю её и нахожу ванную комнату. Она огромная. Такая же большая, как моя первая квартира, которую я снимала.
Итак, где я? И почему я ещё до сих пор жива?
Обхожу спальню и нахожу ещё одну дверь. Она тяжёлая и заперта. Конечно.
— Слэйн, — стучусь в дверь, но ответа нет.
Я чувствую себя очень плохо, чтобы кричать или тарабанить в дверь. Мне даже спасать себя не хочется. Принимаюсь изучать комнату. Открываю ещё одни двери и нахожу гардеробную, в ней много женской одежды моего размера, даже есть мои личные вещи, которые были в моём доме. Потрясающе. Не знаю в чём смысл наказания за то, что я обличила Слэйна во всей дерьмовой лжи, но пока не вижу ничего страшного или пугающего. Хотя сам факт того, что я заперта в этой комнате, должен меня пугать, но нет. Я не боюсь, просто хочу, чтобы всё это поскорее закончилось.
Сажусь на диван и подбираю под себя ноги. Безынтересно смотрю в стену, подавляя тошноту и стараясь пережить боль в голове. Она слабая, но надоедающая. Моё тело, словно желе. Мне хочется спать, и я дремлю, потом просыпаюсь, а за окном уже ночь. Мне совсем неинтересно выглянуть в окно. Я знаю, что сбежать не получится, потому что Слэйн не настолько глуп. Он слишком умный, даже чересчур.
На самом деле я отгоняю от себя страшные мысли о том, что случилось. Обрываю всё, что может сейчас разрушить меня. Я на грани и едва могу держаться в здравом уме и не расплакаться от боли, которая обещает раздавить меня полностью. Чувствую себя преданной, обманутой и глупой. Чувствую себя вещью, которую использовали в каком-то паршивом спектакле, и я не понимаю для чего. Зачем всё это? Почему он просто не убил меня? Почему изводил так долго?
Я не хочу верить, но это смешно. Не верить лжи Слэйна и тому, что он всё подстроил, даже моё захоронение, и выставил себя героем, невозможно. Это всё равно, что если бы я умирала, но продолжала убеждать себя в том, что у меня всего лишь царапина, которая скоро заживёт. Бесполезно.
Меня снова сморил сон. Я просыпаюсь и опять засыпаю, просыпаюсь и снова нахожусь в дремоте. Таким образом я переживаю ночь, но сил не прибавляется. Наоборот, я чувствую себя ещё более разбитой, чем вчера.
Слышу, как что-то щёлкает, и бросаю взгляд на дверь. Она автоматически открывается, но с виду обычная. Всё внутри меня леденеет при виде Слэйна. Его волосы уложены, он в чёрной рубашке и такого же цвета брюках. Холодный взгляд Слэйна находит меня, и он улыбается мне одной из тех улыбок, которые могут убить на месте. Но я не чувствую боли, когда смотрю на него. Чувствую только пустоту в груди.
— Ты проснулась, Энрика. Я заказал для нас завтрак. Его скоро принесут, — говорит Слэйн, опускаясь на диван напротив меня.
Смотрю на него и молчу.
— Я не рассчитывал, что всё настолько далеко зайдёт, но придётся работать с тем, что имеем, — он одаривает меня ещё одной быстрой улыбкой.
Я молчу.
— Итак, теперь ты всё знаешь, и мне не нужно повторять слова своего брата. Он был достаточно красноречив. Но если у тебя есть вопросы, или ты захочешь, чтобы я провёл тебя по своим воспоминаниям, то только скажи об этом, — говорит Слэйн. Он прищуривается, потирая подбородок, а я молчу.
— Ты решила игнорировать меня, Энрика? Тебе придётся постараться, потому что я не люблю, когда меня игнорируют. Ты вынуждаешь меня причинить тебе боль и услышать твой голос, — хотя он произносит всё это с улыбкой, в его тоне сквозит угроза.
Нет, мне не страшно. Мне больно.
— Что ж, ты не готова говорить со мной, так? — Он злится.
Тяжело вздыхаю и пожимаю плечами.
— Мне нечего тебе сказать, вот и всё, — отвечаю ему сиплым голосом. Я не узнаю свой голос. Он мёртвый, сухой и как будто не мой. Просто не мой.
— Это шок. Когда он пройдёт, у тебя начнётся стадия злости, затем истерика, а потом ты сдашься. Я здесь для того, чтобы помочь тебе обойти эти стадии. Они причинят боль только тебе, но никак не мне. Ты сделаешь хуже только себе, но никак не мне.
Он меня раздражает. Слэйн ведёт себя так, словно ничего плохого не случилось, и это вовсе не он является чудовищем, заставившим меня пройти через весь этот ад и узнать, что всё было фальшью.
— Пошёл ты, — шепчу я.
Слэйн улыбается мне.
— Ты пытаешься ненавидеть меня, Энрика?
— Не пытаюсь, а ненавижу, — спокойно поправляю его.
— Вряд ли. Ты пытаешься ненавидеть меня. Ты ищешь сотню причин, чтобы это сделать. В принципе, ничего нового. Люди любят обманывать себя. Они враги сами себе.
— Уж лучше быть врагом себе, чем такой, как ты. Ублюдок, — с отвращением выплёвываю я.
— Если бы я получал евро каждый раз, когда меня так называют, то уже стал бы мультимиллиардером.
— Ты заслужил все оскорбления.
— Правда? И в три года, и в пять, и в семь лет я тоже их заслужил?
— Даже не думай о том, что я буду жалеть тебя. Тебе не удастся вновь обмануть меня. Говори, что ты хочешь от меня. Я не хочу видеть тебя. Ты мне противен, — резко отвечаю, глядя на него.
