козочки, Аннетта и Амели. Солнце нежно согревало обитателей деревни, прощаясь с ними.
–Мама, у меня ленточка развязалась.
– Аннетта, не крутись!
–Софи.., – восторженно завизжала Аннетта и не дав маме завязать поясок на платье порхнула в сторону сестры.
–Аннетта! – Проговорила Лизи Бастьен
– Софи, я соскучилась, а знаешь, что мы с Амели делали сегодня? –Обнимая сестру вешала Анна
– Что же вы делали?
– Рисовали, я речку, а Амели домики наши, – блеск в её глазах ничем нельзя было скрыть, маленький ангел, болтав без умолку, успел за несколько минут рассказать о том, как она провела день.
Дети направились к дому, у которого их ждали мамы, прекрасные хранительницы семейного очага.
– Привет, как прошел ваш день? – нежно спросила мадам Морье.
– Все как обычно, занятия, ничего особенного, мам
– Из тебя, Филипп, никогда ничего не вытянешь.
– Мари, ну не переживай, захочет– расскажет, пойдёмте лучше обедать, мы такой прекрасный стол накрыли, с минуты на минуту должны прийти Стефан и Луи. Идёмте же!
–Вы что-то поздно сегодня вернулись.
Только Софи хотела ответить, но мадам Морье, ее опередил Филипп.
– У Софи был французский, мам. Пойдёмте есть, я голоден.
– Пойдёмте, – проговорила Лиза Бенуа.
Филипп открыл дверь, пропустил вперёд всех, Софи шла сама последняя, наблюдая за тем, чтобы девочки зашли в дом, но остановилась и смотрела на небо, голубое чистое и бесконечно.
–Софи, ты идёшь? Ты чего замерла?
– Скоро небо не будет таким, как сейчас, солнце перестанет согревать, только освещать, хочу, чтобы всегда было лето.
– Пойдем в дом.
Вздохнув, и бросив взгляд в небо, Софи вошла в дом. В доме Лиза и Мари раскладывали приборы на стол, Аннетта и Амели сидели под столом и что–то рисовали.
– Софи, поможешь нам?
– Конечно, мам, – сняв туфли и аккуратно убрав свой портфель в шкаф, пошла на кухню.
Вечер, на улице уже зажгли фонари, на небе появились звезды, люди неспешно шли, погрузившись в свои мысли, ветер шелестел листвой, река, неугомонно бурчала что–то себе под нос.
– Софи, Софи, ты идёшь? – раздался голос в темноте, свет от окна лишь подчеркнул на мгновенье силуэт человека, стоящего под ним.
– Уже иду, – выглядывая в окно, пробормотала Софи.
Скрип двери, легкий женский силуэт выпорхнул на улицу, и «странники» направились в неизвестность.
– Ты думаешь, она будет ворчать?
– Не знаю, вроде мы успеваем, договаривались же в пять.
– Что там идет, я даже не представляю, у Эл всегда сумасшедшие идеи и вечно спонтанные.
– Не ворчи ты, любит Эллен такой образ жизни, может так и нужно делать иногда.
– Мама говорит, мы переедем в Париж.
– Да, я знаю. А разве это плохо, будем все равно вместе, только уже не в нашей коммуне.
– Софи! Софи!
– Как же ты громко кричишь, Эл.
– Не причитай, Фил. Так, билеты мы купили, пойдемте скорее.
– Элен, а что мы хоть смотреть будем? – спросила Софи.
– «Мой американский дядюшка».
– А ты уверена, что это интересно?
– Тебе не все ли равно, Фил?
Тишина нависла над Провансом, звезды горели ярче, чем обычно, лунный свет озарял холмы, птицы мирно сидели на деревьях, казалось, будто все застыло: время, луна, река, облака, которые минуту назад уплывали вдаль, люди, дома, будто просто картина, написанная художником в порыве вдохновения, жизнь запечатленная и увековеченная на полотне.
Из кинотеатра выходили люди, их голоса нарушили тишину.
– Очень интересный фильм, а вы ворчали. – Произнес Жак.
– Да, да – Поддержала Эллен.
– Интересный, Эл, интересный, я не спорю. – Улыбаясь, пробормотала Софи.
– Так, нам завтра рано вставать не надо, пойдемте гулять?
– Элен, ты просто генератор прекрасных мыслей!
– Я знаю, Жак! – Иронично произнесла Элен.
– А куда пойдем? –Поинтересовалась Софи
–Не знаю, Софи, можно к Часовне сходить, куда мы обычно ходили после занятий с тобой. – Предложила Эллен.
– Там вроде фонтан снова заработал. –Жак произнес первое, что пришло ему в голову.
– Очень важная информация, Жак. – Улыбаясь, произнес Филипп.
Они гуляли всю ночь, разговаривая, о чем только можно, не замечая время, казалось будто оно остановилось. Юность – время для безумств и авантюр, бессонных ночей, и мечтаний о чем-нибудь недосягаемом.
– Уже слишком поздно, или уже очень рано, может пора домой? – Вопросительно произнес Филипп, смотря на часы, которые достались ему от деда, он их берег, как память о человеке, который любил его больше всего на свете.
Небо уже не было таким темным и низким, звезды исчезли, все вокруг озарялось первыми лучами солнца, пение птиц разносилось по деревне, она начала просыпаться после долгого сна.
Софи и Филипп попрощались с друзьями и направились в сторону дома. Домочадцы крепко спали, да и не только они, все вокруг не желало просыпаться, даже река, казалось, остановила свой быстрый бег. Филипп остановился, и неожиданно для себя, сам того не понимая, обнял Софи, так будто видится с ней в последний раз, как будто завтра уже не будет этой улицы, не будет рядом ее.
– Я хочу снова в детство, в наше детство, бегать в чащу, считать звезды, мокнуть под дождем, – полушёпотом говорил Филипп, не хочу думать о том, что мы с тобой не увидимся, встречи станут редкими, мы мечтали о Париже, но сейчас я ненавижу его.
– Филипп, мы всегда будем вместе, помнишь, закроешь глаза и представишь рядом, и к тому же, в конечном итоге наша разлука будет всего год, какой–то год, он пролетит, не успеешь опомниться, вот увидишь.
– Софи, я …
– Что?
Ничего не ответив, он только еще крепче обнял ее, желая, чтобы время остановилось, чтобы человечество изобрело машину времени, на которой можно было бы отправится назад или вперед, он сам уже не понимал, чего хотел, чувства все смешались, что передать словами их было невозможно, и признаться себе тоже было нельзя, единственное, что крутилось в голове: «хочу, чтобы это все длилось целую жизнь».
Вечер. На улицах было слишком шумно, на площади танцевали, среди толпы прорисовывались знакомы силуэты: Софи, Эллен, Филипп и Жак. Молодые люди танцевали, не жалея своих ног, смех разливался рекой, музыка погружала их в безмятежность и дарила счастье.
– Подожди, я уже не чувствую ног, – Опираясь на Филиппа, перекрикивая музыку, говорила Софи.
– Что вы замерли, словно статуи в саду? – Спрашивала Эл, мы пришли танцевать!
Договорив, Эл с Жаком снова начали танцевать, не замечая никого, будто только в этом мире существуют они вдвоем.
– Хочешь, пойдем отсюда? – Спросил Филипп.
– Да, хочу, я уже не могу плясать, – Отдышавшись, пробормотала Софи.
Ночь, лунный свет падал на поляну, пробиваясь сквозь листву, пожелтевшую, но ещё не осыпавшуюся.
–Мне интересно, Эл и Жак,
