поженятся, как ты думаешь?
– Кажется рано об этом говорить, никто не выходит замуж и не женится в семнадцать– то лет, ты не думаешь, что это глупо?
– Разве это может быть глупо?! Если любишь, какая разница сколько вам лет.
– Не знаю, Софи, может тебе виднее, но все же, нужно сначала встать на ноги. Мужчина должен обеспечить нормальную жизнь своей семье, а если в твоей голове ветер, то ладного не жди.
– Мне кажется, иногда, что тебе, Филипп, уже далеко за 50, только выглядеть молодо.
– Глупости ты говоришь, просто нужно здраво на все смотреть!
Дойдя до их укромного уголка чаши, они сидели на бревне, которое заменяло скамейку, лес разговаривал и приветствовал своих гостей, отголоски пения реки ветер доносил до Софи и Филиппа.
– Ну вот представь, что сможет дать своей жене и детям молодой человек, ну допустим, лет 18, без образования, без работы, вот что?
– Любовь
– Наверно ты слишком много книжек перечитала, Софи
– Ты говоришь глупости, никогда ничего не может помешать людям, любовь – это единственное, что достойно уважения, она способна заставить человека жить.
– Не знаю, все же уверен, что сначала картера, потом иное.
– Ты такое раньше не говорил, у меня впечатление сложилось, что я не с тобой говорю, а с незнакомцем, с человеком, знаешь, в поезде, встретились, разговорились, обменялись мыслями, взглядами на жизнь и на утро вас разделяет стук колес, уносящегося в даль, поезда.
– Тебе пора уж, я смотрю, книги писать, ты наивна, Софи!
– Неужели ты не любил!? Мне казалось.
Оборвав фразу Софи, – что тебе казалось?
– Наверно показалось, на щеке блеснула слеза, проказница луна, выдала ее.
Филипп сел на колени возле Софи, нежно вытер слезы с ее щеки, и невольно, необдуманно, поцеловал.
– Прости меня, не плачь, я не хотел обидеть тебя, я люблю тебя, Софи, хотя понять мне иногда тебя сложно.
Не проронив ни слова, Софи обвила руками, будто виноградник ставни окон, шею Филиппа, м будто не слышала, что он говорил, для нее время застыло, будто луна замерла, все решило дать им больше времени, чувствуя их скорое расставание.
Наступила зима. Природа застыла в ожидании весны, все живое погрузилось в сон, и казалось, что жители спят вместе с каменным гигантом.
–Софи, вставай, вставай, – Прыгая по кровати, пищала Аннетта, – Пойдем лепить фигурки из снега, хочу снеговика!
– Может ты с Амели пойдешь? – Софи не хотела выползать из–под одеяла, но она понимала, что такая снежная зима скорее исключение, и может такого уже не будет, и может стоит пойти с сестрой играть.
– Нет, с тобой! – Аннетта не сдавалась.
– Дай мне десять минут, пожалуйста.
Снега выпало в этот раз столько, что в нем можно было утонуть.
На улице резвились Аннетта и Амели, они бегали и ловили снежинки. Софи и Филипп лепили им снеговика, все шло своим чередом.
– Ну вот ты мне объясни, почему мы это делаем? – Поцеловав в замерший нос Софи, произнес Филипп.
– Потому что это участь старших детей в семье, – С улыбкой провозгласила Софи.
– Софи, Филипп, мы нашли такую морковку, – кричала Эллен, идя с Жаком.
– Где вы так долго ходили? – Спросила Софи
– Мы встретили мадам Жарон, она жаловалась, что ее внуки к ней не приезжают, мы обещали зайти к ней.
– Молодцы! А теперь может вы сделаете голову этому несчастному снеговику? – Софи указывала на первую часть снеговика.
– Отойди, дай дорогу профессионалу! – Расставив руки по бокам, иронично, произнес Жак.
– О, Жак, ты кого-то ещё пригласил? Где этот прекрасный скульптор? – Эллен не могла не съязвить, иногда казалось, что она это делала непроизвольно, может так и было.
– Ха–ха, смешно. – Жак ответил на укол со стороны Эл.
– Ладно, доверяю тебе самое важное, Жак! Возьмите эти палочки, и попытайтесь сделать руки снеговику! – произнес Фил, будто посвящал Жака в рыцари.
– О, милорд, это такая честь для меня! – Раскланивались, вешал Жак.
– Мне кажется, Софи, что они остались в «нежном» возрасте! – заметила Эллен.
– Это точно! – подтвердила Софи.
– Так, что вам не нравится? – возмущенно спросил Жак.
– Все отлично, Жак! – провозгласила Эллен.
– А вот нам, так не кажется, чего–то не хватает, да, Филипп? – Жак и Филипп переглянулись.
– Да. – Филипп произнес это так, словно поставил точку.
– Так, уберите снежки, мастерите снеговика лучше! – с волнением в голосе, пробормотала Софи.
– Так мы сейчас и сделаем, целых два, да, Фил?! Раз, два, три!
Началась снежная баталия, визг, смех разносился со двора, Аннетта и Амели смотрели на это все, и решили, что со скамейки лучше всего глазеть на происходящее.
– Софи, Софи, кидай в него, он за деревом спрятался! – визжала, притопывая Аннетта.
Снежная война набирала обороты, подошва проваливалась в мягкий, как вата снег и хрустел, словно в ладони сдавливаешь засохший кусок хлеба, но через десять минут такой баталии, снег под ногами утрамбовался, начал превращаться в каток.
– Заходи сзади, они за деревом! – крикнул Филипп и захватывал снег.
– Не смей! Филипп! – закричала Софи. – Эл, бросай, что ты медлишь!
– Ой, извини, не хотела в лоб, я не целилась, правда, Жак. – Зои сделала испуганно–виноватое выражение лица.
– Софи, не жди пощады! – Жак был решительно настроен на победу.
– Фил, – окликнула его Эл, и запустила в него снежок.
– Так, Жак, мы терпим поражение! – ребята встали рядом и перебросились парой слов.
– Ничего, мы отыграемся сейчас!
Войну прервал голос, нежный, но властный, словно тебя обняли, но переборщили и решили задавить.
– Я не поняла, что здесь происходит? – спросила мадам Бастьен
– Ой, мамуль, дети довольны, смотри! – Софи подскакала к маман, словно кузнечик, который резвится на траве, летом, под лучами раскаленного солнца.
– Да я вижу, что здесь довольные снеговики! – еле сдерживая смех, говорила Лизи, – Так, пойдёмте все обедать, и я думаю, горячий чай не помешает.
– И все же, мы выиграли! – гордо заявил Жак.
– Ничего подобного, посмотри, сколько снега на тебе! – указывая взглядом на всего Жака проговорила Эл.
– Так, снежные люди, переодевайтесь и к столу, – раздался голос Мари Бенуа, выходящей из кухни, – Боже, на кого вы похожи! Вас можно в музей, выдать за снежных людей или заморозить вас, нам скульптур не хватает в саду, да Лизи?
– Точно! – подметила Элизабетт.
– Мам, прекрати! – Софи снимала сапоги.
– Все хорошо, мы же не ругаем вас, так, проходите, что стоять в дверях!
Запах свежеиспечённого хлеба и прованских трав наполнял каждую комнату дома, воображение уже представляло, как он ломается и хрустит, лучи солнца проникали даже в самый темный уголок, от снега он был ещё ярче, закрыв глаза, можно было вообразить, что за окном весна,
