Для Джулии их брак имел бы основательный, практичный смысл. Если он сейчас сделает ей предложение и она его примет, он не будет знать почему. У них будет дом, дети, они будут являть собой идеальную картинку счастливого семейства.
А он, покуда живет, так и не будет до конца уверен ни в ней, ни в ее любви.
На следующий день Винченцо узнал, почему у Джулии оказалось так много тяжелых чемоданов.
Она каким-то образом, всего за два дня в перерывах работы с адвокатами, ухитрилась скупить половину магазинов одежды в Лондоне.
Она сделала короткую стрижку и элегантную укладку, так как больше не ощущала необходимости прятать лицо от мира и от кого бы то ни было из живущих в нем.
Джулия провела черту между прошлым и будущим, и ее метаморфоза буквально потрясла его.
Если он и раньше не знал, что ей сказать, то сейчас пребывал в полнейшей растерянности.
Винченцо сосредоточился на практических вопросах, связался с фирмой, которую она назвала.
Из офиса в Милане прибыла группа людей в темных костюмах. Они осмотрели палаццо и пришли в восторг. Состоялся разговор с Джулией. Какую сумму она могла бы инвестировать? Сколько будет стоить ее работа по реставрации? Под конец они объявили, что у них уже есть на примете инвесторы, ожидающие как раз такого случая.
Они согласились с идеей приема гостей во время карнавала, где будет сделано заявление для прессы. Потом начнется серьезная работа, с тем чтобы на следующий год все было готово.
После их отъезда Винченцо обошел пустое здание, стараясь примириться с тем, что его жизнь опять поставлена с ног на голову, но на этот раз перед ним забрезжил лучик новой надежды.
— Вернуться, — пробормотал он. — Увидеть, как дом снова оживет.
— Это будет чудесно, — сказала Джулия. Она стояла чуть позади него, в тени.
Винченцо смотрел на нее и думал, что вот еще одна причина его душевного смятения: он не успел привыкнуть к ее новому облику.
Джулия словно сошла со страниц модного журнала. Элегантная, идеально ухоженная, в белой шелковой блузке и темно-синем брючном костюме. Он уловил запах ее духов — чистый и тонкий, будто аромат весеннего цветка.
Ей место во дворце, осенило его. Сейчас она стала хозяйкой ситуации, хозяйкой собственной жизни. Она вся так и излучала уверенность в себе.
Он почти чувствовал, как ее относит от него какое-то непреодолимое течение.
— Я собираюсь начать работу отсюда. — Джулия показала на большой зал.
— Но я думал, что именно здесь мы устроим прием для прессы.
— Все верно. Пусть люди увидят, что реставрационные работы ведутся.
— Понятно. Неплохая идея.
Неужели они теперь всегда будут разговаривать только о делах?
На следующий день явилась целая армия уборщиков. Джулия взяла с собой Розу, когда пошла посмотреть на их работу и зорким оком приглядеть за фресками.
— Я собираюсь устроить себе рабочее место вот здесь, за лестницей, — сказала она. — Может, даже продемонстрирую во время приема, как работает реставратор.
— Разве ты не наденешь красивое платье? огорчилась Роза.
— Если я собираюсь работать с красками, то для этого лучше всего подойдут джинсы. Но красивое платье можешь надеть ты. Например, то, о котором ты мне рассказывала, которое купила тебе мама.
— Но разве моя мама — не ты?
— Да, солнышко, но и она тоже. Тебе не нужно выбирать между нами. Будет совершенно нормально, если гы будешь любить нас обеих.
Распахнутые глаза Розы были полны радостного облегчения.
— Правда?
— Конечно, правда. У тебя две мамы. Она Mamma, а я — мамуля. Все очень просто.
Она обняла девочку, и Роза чуть повеселела, но у Джулии было такое ощущение, будто та чего-то недоговаривает. Наберись терпения, сказала себе она.
В следующий момент слова Розы ошеломили ее.
— А когда вы с дядей Винченцо поженитесь?
— Я… Откуда ты взяла, что мы поженимся?
— Но ты должна. Тогда все было бы здорово. Он же не может все время жить в гостинице.
Джулия подумала, что только ребенок всегда подходит к делу с разумной стороны. Действительно, для их брака было немало прагматических оснований.
— Для того чтобы пожениться, этого мало, вздохнула Джулия. — Люди еще должны и любить друг друга.
— Но он точно тебя любит. Хочешь, я спрошу его?
— Нет! — импульсивно воскликнула Джулия.
— Ну ладно. Я только думала…
— Солнышко, будь добра, перестань думать. Просто выброси это из головы.
Ей показалось, что она добилась своего, но секунду спустя Роза спросила:
— Это из-за Джины, да?
— Из-за кого?
— Из-за Джины, на которой он собирался жениться. Все говорят, он был от нее без ума, но это было сто лет назад.
— Да, и все еще говорят, как она спускалась по этой лестнице, а он с обожанием смотрел на нее, — не удержалась Джулия. — До сих пор, хотя прошло столько времени.
Роза посмотрела на нее умудренным взглядом.
— Может, надо заставить говорить о тебе?
Карнавал начался десятого февраля — первый день праздника веселья и вседозволенности, который будет длиться две с половиной недели.
— Аааа-ааах! — Таким роскошным вздохом Джулия приветствовала этот день, глядя в ярко-голубое небо. — Это потрясающе. Ты посмотри, какая погода!
— Солнце всегда приходит на карнавал, — сказал ей Винченцо.
Праздник был везде. Немыслимые костюмы в сочетании с таинственными масками вихрем проносились через площади и выглядывали из-за углов.
Арлекин и Коломбина, Панталоне, Пульчинелла, Пьеро, Пьеретта — все они кружились в танце на улицах, где не смолкала музыка, где царила свобода, даваемая анонимностью.
Прием должен был состояться в костюмах восемнадцатого века, и платья в этом стиле начали появляться в комнате Джулии, где они сосредоточенно исследовались, а затем возвращались в бюро проката. Роза безжалостно отметала все, что ей не нравилось.
— Мне очень нравится вот это, золотое, — сказала Джулия.
— А белое лучше, твердо заявила Роза.
Платье действительно было великолепное, из атласа и парчи, облегающее в талии. Через несколько минут Джулия уже смотрела на себя в зеркало.
Она даже была не совсем уверена, что это там за таинственное создание в расшитом блестками платье и маске, только чувствовала, что побыть им какое-то время было бы забавно.
Когда работа по уборке палаццо была закончена, они смогли временно поселиться в нескольких комнатах и руководить приготовлениями. Ожидалось пятьсот человек гостей. Часть из них были приглашены как представители прессы, другие приобрели дорогие билеты. Вся Венеция полнилась слухами, и никто не хотел пропустить это событие.
