Минутой позже мужчины обменивались рукопожатием, тепло приветствуя друг друга. После того как соответствующие слова были произнесены, Курт сказал:
– Жутко неподходящая обстановка, чтобы стоять и болтать.
Зигмунд почувствовал большое облегчение от этих его слов и сразу с ним согласился:
– Ты прав. Очень рад был встретить тебя, Курт, передай мой нежный привет Арабелле. Мы навестим вас на той неделе. А я как раз должен идти дальше.
– Я пойду с тобой, – сказал Курт. Огорчение Зигмунда переросло в тревогу. Увидев его со спутником, нужный человек не осмелится подойти и просто-напросто скроется, это было ясно как божий день. На какую-то долю секунды его охватила паника и язык прилип к гортани. Зигмунд стоял, безмолвно уставясь на Курта, в отчаянье ломая голову, как от него избавиться, не нарушив правил хорошего тона и не нанеся обиды.
– Не волнуйся, Зиги, все в порядке, – сказал Курт. – Расслабься. Синие гиацинты сегодня в Тиргартене не расцвели.
Зигмунд не был уверен, что слух не обманул его, и продолжал обалдело таращить глаза на Курта.
– Давай двинем дальше, – торопливо сказал Курт и пошел вперед резвым шагом.
Придя в себя, Зиги нагнал его и зашагал с ним в ногу.
– Почему Ирина не сказала мне, что ты тот человек, с которым я должен войти в контакт?
– У нее не было уверенности в том, что это буду именно я. А тогда зачем без надобности засвечивать меня хотя бы и перед очень старым верным другом?
– Я понимаю.
– Тебе требуется восемь выездных виз: для Урсулы, Максима, для тебя и ближайших родных. И для Теодоры. Я правильно всех перечислил, да?
– Правильно. И я хотел бы получить на всех нас новые паспорта. Паспорта без штампа „J".
Курт бросил на него взгляд и нахмурился.
– Я совершенно уверен в том, что новых паспортов достать не смогу, Зиги. Ты считаешь, это действительно так уж важно, что у вас стоит этот штамп?
– Нет, полагаю, что это не так, – Зигмунд откашлялся. – Но я подумал, что, если бы ты смог их достать, они могли бы быть выданы на другое имя. Хотя бы для Вестхеймов.
– Зачем тебе фальшивое имя?
– Дело в том, что до сих пор они меня не тронули и банк не перехватили, поскольку я для правительства чрезвычайно ценен в различных финансовых операциях, в особенности тех, что связаны с иностранной валютой. И я полезен им только до сих пор. Откровенно говоря, я не думаю, что они обрадуются, если я теперь попытаюсь уехать из Германии. Они даже могут постараться помешать мне, если пронюхают о моем намерении. Если же я отправлюсь под другим именем, за мной будет не так легко следить.
– Да, конечно, теперь мне все понятно. Но сейчас я не могу достать новые паспорта. Как ни досадно, но моему агенту это дело не по плечу.
– Ладно, что поделать…
– Арабелла говорила, вы с Урсулой в понедельник придете к нам ужинать. Захвати с собой все восемь паспортов. Они мне понадобятся для выездных виз. Положи их во внутренний боковой карман пальто. В течение вечера я заберу их оттуда.
– Очень хорошо. Завтра же я возьму паспорта своих.
В течение некоторого времени они молча шли рядом, затем Зигмунд обеспокоенно спросил:
– А ты уверен, что тебе удастся провернуть это дело с визами?
– Не стану врать, Зиги, но я и сам не знаю, сумею ли. У меня есть надежный источник, и я очень на него рассчитываю. Оценим шанс в девяносто процентов.
– У меня с собой есть деньги. И не малые. Дать тебе их сейчас?
– Не надо, но спасибо за предложение.
– А как насчет въездных виз в другую страну?
– Раздобыть их тоже будет не просто.
– Как ты думаешь, куда мы смогли бы поехать?
Курт покачал головой.
– В данный момент даже не представляю себе. Сомневаюсь насчет Америки. Американский Конгресс, похоже, не испытывает желания совершенствовать свои иммиграционные законы для увеличения притока еврейских беженцев из Германии. И президент Рузвельт вроде не готов действовать в этом направлении.
– А как насчет Англии?
– По-моему, тут у тебя больше всего шансов, поскольку англичане в течение некоторого времени проявляли большую щедрость в приеме еврейских беженцев из Европы. Ну и потом, мое влияние и контракты в британской дипломатической службе гораздо ощутимее, чем в американской. Не волнуйся, я со своей стороны нажму на все доступные мне педали.
– Я знаю, ты сделаешь максимум того, что в твоих силах. Куда мы должны будем отправиться из Берлина?
– В один из двух городов, в Лиссабон или Париж. Но скорей всего, это будет Париж, там получите ваши визы в посольстве Великобритании, если они еще не будут у вас на руках при выезде из Германии.
– Как ты думаешь, когда это может произойти? – спросил Зиги.
– Не решусь что-либо обещать или назвать конкретную дату. Но предполагаю, что на оформление документов уйдет немногим больше месяца. Давай будем рассчитывать на начало января.
Зигмунд кивнул.
– Мне можно рассказать об этом Урсуле? Лишь ради того, чтобы унять ее страшную тревогу за Максима.
– Да, но только предупреди, чтобы она ни с кем, кроме членов вашей семьи, не говорила о ваших планах. И ни слова о том, кто вам в этом помогает. Чем меньше ты скажешь и, соответственно, чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для меня, Ирины и наших друзей. Да и для тебя тоже в перспективе, – сказал Курт.
– Ты можешь не беспокоиться, Курт. Я не разболтаю, и Урсула тоже. Никто из моей семьи ничего не узнает о деталях, только о том, что нам предстоит отъезд. Я понимаю, что все это связано с крупными затратами, и хотел бы напомнить тебе, что деньги в данной ситуации не проблема.
– Я знаю, Зиги. И я знаю также, что теперь для евреев невозможен перевод капиталов за границу. Надеюсь, ты позаботился об этом ранее? – Курт взглянул на него вопросительно. Зигмунд кивнул:
– Кое-какие деньги мне удалось перевести.
– Но, по-видимому, не в достаточном количестве. Пусть Урсула зашьет свои наиболее ценные украшения в подкладку одежды, в которой она поедет, в жакет и юбку, в пальто и даже за подкладку шляпы. Это наилучший способ переправить драгоценности необнаруженными. И пусть твои мать и сестры проделают то же самое.
– Хорошо, я накажу им.
– Да, и вот еще что: они должны сделать это самостоятельно. Я ни коим образом не хочу заподозрить ваших слуг в отсутствии преданности, но осторожность превыше всего. В эти дни ни за кого нельзя поручиться. Брат доносит на брата, так что при слугах будьте особенно осторожны. Для вас было бы крайне нежелательно, чтобы у нацистских таможенников имелась информация о том, что при вас есть драгоценности. Они немедленно все конфискуют.
