Как все начинающие, Мики терла слишком сильно и поэтому морщилась от боли. Со временем она поймет, с какой силой следует нажимать, чтобы удалить бактерии, не стерев саму кожу. По крайней мере, она уже научилась держаться на определенном расстоянии от раковины и не забывала надеть маску перед началом мытья. Сейчас Мики недоумевала, почему в кино хирурги всегда моют руки, опустив маски. Их бы выгнали, проделай они такое в настоящей больнице!
Мики взглянула на часы. Если мыть руки правильно, на это уйдет ровно десять минут. Она сосредоточилась, чтобы сделать все хорошо, потому что ей предстоит ассистировать доктору Хиллу. Тому самому доктору Хиллу, который заведовал хирургическим отделением и, если верить молве, на завтрак предпочитал студентов-медиков.
Теперь ей предстояло справиться с трудной задачей: пройти через коридор и закрытую дверь в стерильном халате и перчатках, ни разу ничего не задев. В прошлом семестре одна медсестра (медсестры обучали студентов этой процедуре) несколько раз отправляла Мики к раковине, прежде чем осталась довольна тем, как та вымыла руки. Подняв руки перед своим лицом так, чтобы вода стекала по локтям, Мики, пятясь назад, вошла в операционную, спиной толкнув дверь, и, к счастью, операционная сестра уже держала полотенце наготове, ибо холодные руки Мики уже покалывало. Под критическим взглядом дежурной сестры Мики сперва вытерла одну ладонь, затем другую, не коснувшись полотенцем своей одежды, затем вытерла руки до локтей, и, держа полотенце между большим и указательным пальцами, отправила его в плетеную корзину. Затем нырнула в халат, который держала операционная сестра, натянула перчатки, не разорвав их — это дается нелегко, — а вторая сестра завязала ей халат на спине.
Операция еще не началась, а Мики уже потела.
— Ты собираешься ассистировать Хиллу? — рявкнул голос за ширмой, где расположился анестезиолог.
Мики не видела говорившего. Поскольку пациент уже был подготовлен, операционная сестра накрыла его стерильными покрывалами. Анестезиолога скрывала зеленая ширма.
— Да, — ответила она.
— Желаю удачи.
В это утро ей уже шестой раз желали удачи. Неужели доктор Хилл такой монстр?! «В операционной он настоящий медведь, — сообщила в раздевалке мисс Тиммонс, старшая сестра. — Он себя возомнил богом или кем-то в этом роде. Ему нравится видеть, когда студенты уходят как побитые собаки. И будьте осторожны: он любит бить по рукам». Последнее Мики слышала и от нескольких студентов своего курса, которые уже прошли обязательную ротацию в хирургическом отделении. Если ошибешься, Хилл бьет инструментом по костяшкам пальцев.
— Хорошо, приступим! — прозвучал сочный голос, когда раскрылась дверь. Высокий и импозантный мужчина в зеленом халате протянул капающие руки операционной сестре и быстро вытер их. Пока ему завязывали халат, он холодным взглядом оценивал свою ассистентку.
— Вы та с четвертого курса, которая должна мне сегодня помогать?
— Да, доктор.
— Как вас зовут?
— Доктор Лонг, — привычно откликнулась Мики.
— Вы еще не доктор. Вы раньше ассистировали при операции аппендицита, мисс Лонг?
— Нет, доктор, но я все об этом прочитала до мельчайших…
— Встаньте на ту сторону, — приказал он, тремя большими шагами подойдя к столу.
С трудом сглотнув, Мики выполнила его приказание — заняла место напротив доктора Хилла и осторожно опустила руки на зеленые простыни. Она почувствовала, как тело под ними излучает едва уловимое тепло, а грудь чуть поднимается и опускается под воздействием аппарата принудительного дыхания.
— Если во время операции вам станет плохо, мисс Лонг, — отойдете от стола. Ну что ж, дамы, вы все готовы? — Две медсестры утвердительно кивнули. — Чак, ты там еще не уснул?
— Все готово, — последовал краткий ответ из-за ширмы анестезиолога.
Доктор Хилл встал так, что меленький кусочек живота, неприкрытый простынями, оказался в поле его зрения, после чего долго и оценивающе смотрел на Мики. Затем он сказал:
— Мы всегда начинаем со скальпеля. Полагаю, вы слышали о скальпеле, мисс Лонг? Когда вас просят подать инструмент, имеющий лезвие, руку не протягивают, как это делают при передаче других инструментов, иначе не досчитаешься пальцев. Сигнал с просьбой подать лезвие подается так — вы держите руку в том положении, в каком пользуются лезвием. Вот так.
Доктор Хилл вытянул руку над стерильным операционным полем, согнул ее в запястье, ладонью книзу, кончики всех пальцев сошлись в одной точке — лапка богомола. После этого операционная сестра вложила ручку скальпеля меж его пальцев.
— Превосходно, — продолжил он. — Никогда не следует ничего просить. Жестов вполне достаточно. А если операционная сестра расторопна, то и жесты не нужны, поскольку она подберет следующий инструмент до того, как тот потребуется. Теперь мы начнем резать, мисс Лонг. Все время держите в руке губку. Вот для чего нужен ассистент. Вы будете мне помогать, понятно?
— Да, доктор.
Мики потянулась к стойке, сняла со стопки хирургические швы и вытащила три кровоостанавливающих зажима.
Доктор Хилл спокойно положил скальпель, поднял на нее холодные серые глаза и сказал:
— Мисс Лонг, это табу. Видите эти губки вон там внизу, которые операционная сестра предусмотрительно разложила для нас? Вот для чего она здесь, мисс Лонг. Чтобы помогать нам. Мы с вами работаем здесь, где расположена рана, а она там, где находится стойка. Никогда ничего не берите со стойки.
Вся пунцовая, Мики пыталась вытащить изогнутую иголку для швов из марли, но у нее ничего не получилось. Доктор Хилл ничего не сказал. Его холодные глаза буравили Мики, пока та неловко возилась с марлей и хирургическим швом. Наконец операционная сестра наклонилась и ласково сказала:
— Позвольте, я сделаю.
— Извините, — пробормотала Мики и подняла одну из разложенных марлей.
Доктор Хилл взял скальпель и резюмировал:
— Так вот, когда тело человека режут, оно кровоточит. Эту кровь следует вытирать, пока хирург работает. Вот для чего Бог произвел вас на этот свет, мисс Лонг. Чтобы вытирать кровь, выступающую из раны. Если я увижу вас без губки в руках, то сделаю вывод, что вы понятия не имеете, для чего находитесь в операционной, и попрошу вас удалиться.
Одним изящным, плавным движением он разрезал кожу и жировой слой, и Мики тут же вложила марлю в рану. Когда марля пропиталась кровью, она вынула ее и вложила вместо нее другую. Доктор Хилл ничего не сказал. Его руки застыли. У Мики в голове начало стучать, пока она вытирала, выбрасывала, хватала новую чистую губку, снова вытирала и снова выбрасывала. Она уже собиралась вставить новую свежую марлю в рану, как доктор Хилл сухо заметил:
