— Черт подери, мисс Лонг! — рявкнул Хилл. — Вы режете их слишком длинными. Сестра, разрежьте их для меня, пожалуйста.
Доктор Хилл вырвал ножницы из рук Мики и бросил их на стойку.
— «Лос-Анджелес таймс» писала, — продолжала дежурная сестра, — что Джонатан Арчер еще очень молод и только начинает снимать фильмы, но он определенно подает надежды.
Мики стояла, положив раскрытые руки на хирургические простыни. Она пристально смотрела, как доктор Хилл ритмично зашивает живот, а сестра периодически отрезает нити швов. Мики сглотнула, у нее пересохло в горле. Она пыталась успокоить дыхание. Второй раз с ней такого не случится; такого больше не случится никогда…
Был четверг, холодный и ветреный; серый океан катил сердитые волны на песчаный берег. В отделении неотложной помощи было относительно спокойно.
Мики только что целый час наблюдала, как старший ординатор вытаскивал пенни из горла ребенка, и мыла руки над раковиной. Подошел доктор Гарольд, добродушный пожилой врач.
— Мне помнится, — начал он, скрестив руки на груди и прислонившись к стене, — как я оказался здесь однажды вечером и санитары привезли ребенка, проглотившего монету. Вызвали доктора Пибла, отоларинголога, и рассказали ему, в чем дело. Тот ужинал и не хотел бросать еду из-за какого-то пенни. Ему сказали: «Сэр, это не пенни. Это целых десять центов». «В таком случае, — ответил Пибл, — я немедленно иду».
Мики вежливо улыбнулась; она слышала эту историю много раз, причем каждый раз в ней фигурировали разные врачи и монеты разного достоинства.
— Мисс Лонг, — дежурная сестра, сидевшая у стола, подошла и протянула карту, — в третьей палате лежит мужчина с острым животом.
— Спасибо, Джуди.
Мики открыла карту и, втирая в руки крем, стала изучать ее. Какой-то мистер Л.Б. Мейер, старше пятидесяти, тошнота, боль в левой подвздошной области, СТРАХОВКИ НЕТ.
Студенты четвертого курса не ставили заключительных диагнозов, не выписывали лекарств, не клали пациентов в больницу, они только делали вид, что занимаются всем этим. После Мики этого мужчину осмотрит интерн, затем младший ординатор, возможно, еще один ординатор — и все будут задавать несчастному одни и те же вопросы, проводить стандартный осмотр, запишут одни и те же сведения. Затем к делу приступит старший ординатор и примет окончательное решение. Хотя Мики была первой и самой низкой ступенью в этой цепочке, она старалась подойти к каждому больному так, будто на ней лежит вся ответственность, и поэтому всегда тщательно проводила осмотры.
Карта мало что давала. Ей предстояло заполнить пять страниц в линейку, а на это обычно уходил час или два. Она постучала в палату номер три, открыла дверь, наклеила профессиональную улыбку и сказала:
— Доброе утро, мистер Мейер. Я доктор Лонг и собираюсь…
— Доктор, уже день! — Джонатан Арчер с дьявольской усмешкой спрыгнул со смотрового стола.
— Что…
Он подскочил к двери, защелкнул ее и взял медицинскую карту у нее из рук.
— Я — Л.Б. Мейер, понятно? Луис Б. Мейер! Пожалуйста, садитесь, доктор. Смотрите, что я принес. — Он взял стоявшую у раковины корзину и снял клетчатое покрывало. — Булочки и сливочный сыр. — Он вытащил термос. — Ямайский кофе.
— Мистер Арчер…
— Никаких возражений, доктор. Вы не знаете, что мне пришлось вынести ради этого.
— Мистер Арчер, что вы делаете?
Он развернул клетчатое покрывало и постелил его на покрытый бумажными салфетками смотровой стол. Затем стал отвинчивать крышку термоса.
— Вы не хотите присесть?
— Я хочу, чтобы вы объяснили мне…
Он резко повернулся и серьезно взглянул на нее:
— В конце концов я понял, что смогу увидеть вас, только став пациентом.
— Но вы же не пациент, мистер Арчер.
— Я могу им стать.
Она уставилась в ясные голубые глаза, увидела крохотные морщинки в их углах.
— О, вам это не удастся!
— Осмотрите меня.
Мики чувствовала, что оказалась в глупом положении. Но ей было лестно.
— Меня ждет работа, — нерешительно возразила она.
— Доктор Лонг, мне всего лишь хочется отнять у вас чуточку времени и узнать вас. А теперь послушайте: я просил ту сестру направить вас сюда, если вы окажетесь свободной. Сегодня спокойный день. Мы можем перекусить и немного поговорить…
— Прямо здесь?
— Почему бы и нет? Если вы потребуетесь, сестра знает, где вас найти. Что скажете?
Мики посмотрела на еду в корзине, втянула запах соблазнительного кофе, затем снова взглянула на Арчера и грустно покачала головой.
— Никак не могу. Это будет неправильно.
— Ладно, вы сами напросились! — Он направился к двери.
— Что вы собираетесь делать?
— Доктор Лонг, я неплохой актер. Я выйду в коридор, буду кататься по полу от боли и орать во всю глотку.
— Вы этого не сделаете.
— А затем я скажу, что вы отказались осмотреть меня. И я буду так громко звать Сью…
Мики расхохоталась:
— …что сюда прибежит тысяча женщин по имени Сьюзен!..
Она прислонилась к раковине и закрыла ладошками лицо.
— …затем я покажу все это в своем кинофильме, и разразится такой скандал, что…
— Хорошо.
— …вы будете рады, если вам разрешат заниматься медициной в лягушачьем болоте штата Арканзас!
— Я же сказала, что согласна!
— Согласны?
— Я останусь. — Она быстро подняла руку. — Но только потому, что я голодна и меня довели до отчаяния. Я останусь лишь на несколько минут.
— Вам действительно все это нравится? — спросил он спустя пять минут, жестом указывая на маленькую идеально чистую палату, на стене которой висела манжета для измерения давления, а на столике в розовом растворе лежали миниатюрные инструменты и аккуратно были сложены коробки с нитками для швов и повязками.
— Да, мне это действительно нравится.
Он налил ей еще кофе, допил остатки своего, молча раздумывая и все время глядя на нее васильковыми глазами.
— Где Сэм? — спросила она.
— Он в лаборатории отсматривает первый материал.
— Материал?
— Ну да, первый фильм, который мы сняли.
— К сожалению, я не видела ни одного из ваших фильмов. Мне не часто удается смотреть кино.
Он рассмеялся:
— Я сделал только два фильма, но первый так и остался лежать в коробке. Я не ожидал, что «Нам!» станет таким удачным! Я лишь хотел, чтобы общественность открыла глаза. Кто мог подумать, что небольшое разоблачение воспримут столь болезненно?
— Где вы получили кинематографическое образование?
