Я, честно говоря, другого и не ждала. Понятно, что Лешка – не охранник, не человек Расщепаева, как уверял меня. Он – кто-то другой. Наемник? Убийца? Кого должен был убить? Вовку?
- Ты Вовку убил? – вопросы у меня, конечно, один занимательней другого. И ответа на них не будет…
- Нет, - опять после паузы говорит Лешка, - он в коме. Вряд ли вылезет. Передоз.
Молчу. Значит, не Вовку? А кого? Генерала? Меня? Кого? Мысли в голове совершенно нелогичные и глупые, но я не могу их отключить. Да и не хочу. Боюсь, что опять придется смотреть на пальцы Лешки…
- Куда мы тогда?
- Сейчас выясним, - кивает Лешка, сворачивая к заправке. Тормозит возле круглосуточного маркета, отстегивает ремень безопасности, разворачивается ко мне всем корпусом…
И жестко прихватывает пальцами за подбородок. Я пытаюсь отшатнуться, пытаюсь избежать этого контакта, но он не пускает. Смотрит пристально, и в глазах нет уже того ледяного равнодушия, что до этого. Там злость, ярость даже.
- Что, Принцеска, испугалась? – усмехается он, не позволяя мне вырваться.
- У тебя… Под ногтями кровь, - шепчу я еле слышно.
- Отмоется, - жестко говорит он, а я мотаю головой:
- Нет… Нет…
- Да, Принцеска. Все отмывается. Кровь, дерьмо, слезы… Все проходит. Забудь то, что видела, не думай об этом.
Его пальцы, не отпускающие мой подбородок, холодные и грубые. А взгляд, на контрасте, обжигает. До углей буквально.
- Не могу, - шепчу я, - не могу…
- Сможешь, - он неожиданно наклоняется и целует меня, крепко и грубовато, прикусывает распухшие от слез губы. Я не могу сопротивляться, только беспомощно открываю рот, позволяя ему в очередной раз делать с собой все, что захочет. Этот Лешка, совершенно не похожий на те несколько прежних вариантов, еще грубее, еще холоднее. И еще жаднее. Словно новая версия компьютерной игры, новый, самый жестокий уровень. Там, где нет дополнительных жизней. Только гибель. Его поцелуй болезненен и сладок, с привкусом горечи и крови. Я не уверена, что мне это нравится. Но я уверена, что ему на это плевать.
Наконец, он отрывается от меня, трет большим пальцем губу, усмехается:
- Никуда не ходи, Принцеска. В бардачке влажные салфетки, приведи себя в порядок, а то мало ли, полиция прицепится…
Он открывает дверь и выходит, не сказав мне, куда и зачем. А я откидываюсь в кресле, оглушенная произошедшим. Похоже, что я опять в заложниках, да? Но Лешка… Если он – убийца и выполнил свой заказ… То зачем ему я? Если его цель – Расщепаев, который генерал, то логично меня везти к нему в дом… Но мы туда не едем. Тогда куда? Логично, что, раз не на место прежней дислокации, то задание он выполнил… И я ему не нужна? Получается, так… Значит… Значит, везет убивать. Но почему тогда там не положил, вместе с остальными? Значит, не убивать. И опять по кругу – зачем ему я? Ну не любовь же неземная им движет? Это смешно… После того, чему я была свидетелем… Такие , как он, не могут любить. Он в этом на моего отца чем-то похож… Тот же ледяной взгляд, те же экономные движения. И полно отсутствие сопереживания, эмпатии. Только давление, только жестокость… Господи, как я раньше-то не поняла! Думая о том, что никогда на свете не подпущу к себе парня, хоть немного похожего на отца, я, в итоге, влюбилась в абсолютную его копию! Все эти мысли бродят в голове диким бестолковым стадом, ни во что не формируясь, сталкиваются, как молекулы в броуновском движении… А руки сами собой выполняют привычную работу. Салфетки, зеркало, безумно блестящие глаза… Не узнаю себя в той полоумной девице, что таращится из зазеркалья. Потеки туши на щеках, распухшие губы, растрепавшаяся прическа… И наливающиеся синевой засосы на шее… Гад какой, даже не думал о том, каково мне будет потом, под яркими лампами в зале! А еще врал, что не оставил следов!
Яростно тру кожу, словно хочу убрать все признаки недавнего удовольствия. Боюсь, что после того, что последовало за ним, никогда сексом больше не займусь. И тем более, с Лешкой. Тут же приходит издевательски-опасливая мысль, что меня, при новом раскладе, могут и не спросить… Но тут же исчезает. На насильника Лешка не похож… Как и на убийцу, ага…
Лешка возвращается к машине, садится, аккуратно прикрыв дверь, лицо его опять холодное до жути. Видно, что-то пошло не так… Хотя, все пошло не так, блин! Он заводит мотор и выезжает с заправки.
- Куда мы? – опять спрашиваю я, подозревая, что теперь-то у Лешки есть четкий план действий.
- В одно безопасное место, - отвечает он, - посидишь там, отдохнешь… Придешь в себя.
- А ты?
- А у меня еще дела, но потом я приеду.
- Да?
- Да, Принцесса, - кивает он, - и не надейся, что свалю от тебя. Нет уж. Нет.
Последние слова он произносит с таким вызовом, словно не для меня, а для кого-то еще. Постороннего, того, кто может нас слышать. Или Лешке хотелось бы, чтоб услышал…
Из центра до юга мы долетаем за рекордный час, даже удивительно. Едем не центральными улицами, а странными переулками, темными дворами, чуть ли не тротуарами. Откуда Лешка так хорошо умеет ориентироваться в Москве, непонятно. Я задаю вопросы, но он либо отмалчивается, либо переводит тему. Создается ощущение, что ему совсем не до меня, он сосредоточен на чем-то другом, постоянно прокручивает в голове напряженные мысли. В итоге, мы тормозим перед большим зданием на окраине Москвы.
- Это Чертаново? – спрашиваю я, щурясь на название улицы.
- Выхино, - отвечает Лешка, вглядываясь в темноту перед зданием.
Я хочу спросить, зачем мы здесь, но Лешка что-то видит, я поворачиваюсь в ту же сторону, чтоб тоже посмотреть. И замираю.
Из темноты весенней ночи появляется тонкая женская фигурка с развевающимися длинными волосами, в длинном платье, больше похожем на те, что носили в середине позапрошлого века… Она словно не идет, а парит над землей, не касаясь ее, настолько легок ее шаг. Очень красивое лицо, рыжие волосы, длинное одеяние, которое при ближайшем рассмотрении оказывается шелковым халатом кремового цвета, невероятно украшающим женственную фигуру.
- Сиди тихо, - командует Лешка и торопливо выходит из машины, но я , не собираясь слушаться, выскакиваю следом.
Женщина подходит ближе, останавливается, прищурившись, смотрит то на Лешку, то на меня. Взгляд ее зеленых глаз гипнотический, потусторонний какой-то… Мне одновременно страшно и жутко интересно. Кто она? Зачем Лешка меня вообще сюда привез? Откуда он ее знает? Кто она ему? Куча вопросов и ни одного ответа! Женщина , между тем, довольно холодно кивает Лешке и переводит взгляд на меня.
- Ну что же… - наконец, говорит она низковатым мягким голосом, от которого мурашки по коже бегут, - ты похожа на своего отца…
24. Алина. Ты не похожа на своего отца...
Ведьма острым ноготком по ладони проскользит И откроется все то, что тревожит, что таит В сердце темень иль тоска Вдруг свернулись огоньком Из глубин души достать Ведьма сможет ноготком Ты смотри, не оплошай Слушай, думай, только лишь Ведьме вслух не доверяй то, что на душе таишь Да оно не надо ей Смотрит сквозь зеленый взор И ознобом бьет сильней Потому что на повтор Словно острою иглой Грампластинки прошлых лет Ногтем ведьминым черкнет На вопрос немой ответ… 26.11.2021. Мария Зайцева
- Ну вот глянь, - Аглая медленно скользит красным длинным ногтем по моей ладони, мягко очерчивая линии, - у тебя линия сердца сплетена с линией жизни. Это значит, что ты должна жить не разумом, понимаешь? Чтоб стать счастливой, ты должна слушать сердце…
Вещи достаточно банальные, но я слушаю их, как откровения, завороженно, едва дыша. Аглая, словно в душу проникая своими зелеными пронзительными глазами, чертит по ладони линии, а мне все кажется, что создает новые. Те, которые непременно выведут меня к счастью. Странное ощущение, конечно, учитывая, что я никогда в подобное не верила. Но сейчас… Не понимаю, что происходит, что действует на меня. То ли обстановка комнаты ведьмы, такая, с одной стороны бедноватая, а с другой – очень интересная, таинственная даже.
