Но сейчас этот способ не пройдет.
Мы выросли. И очень сильно изменились. Особенно, она.
А я… Я теперь меняюсь, рядом с ней. И не уверен, что эти перемены к лучшему.Мои хорошие, мои нетерпеливые читатели! Я обращаюсь сейчас к тем, кто написал комментарии о затянутости книги, и к тем, кто не писал, но явно думал о том же. Я прекрасно вас понимаю, вы привыкли к движу, к тому, что в каждой главе книг, которые вы читаете, происходят какие-то события. И здесь героям, наверно, нужно было с первой же встречи переспать, потом поругаться, потом опять переспать, а потом выяснить все свои непонятки. Или в обратном порядке. Я уже писала о том, что эта книга для меня эксперимент. Она необычна потому, что здесь главный герой - не Зверь, понимаете? Здесь главный герой - здравый смысл, уважение партнеров друг к другу и способность слышать друг друга. А это, согласитесь, происходит далеко не сразу.Тема отношений с разницей в менталитете, разницей в жизненных позициях, невероятно сложна, и я рада, что вы понимаете это и поддерживаете меня. Мне искренне жаль, что кому-то из вас история показалась затянутой... Как преподавали в университете, где я изучала строение текста: на время диалога сюжет замирает. И сейчас герои будут говорить. Потерпите, пожалуйста. А кто не может терпеть, мой вам искренний совет: отложите книгу до того момента, когда она будет завершена, и прочтите ее всю целиком. Поверьте, тогда вы не увидите затянутости сюжета, наоборот, все покажется очень динамичным. Спасибо вам за ваш живой отклик, мои хорошие! И помните, что я пишу для вас!Я люблю вас!
Глава 37
— А в итоге их не было… — горечь на языке не дает высказать все, что думаю, все, что внезапно оказывается в голове, — ни любви, ни счастья, ни безопасности… Я, оказывается, все время своего замужества находилась под ударом.
Азат не отвечает, смотрит тяжело, на лице — ни одной эмоции, только кулаки все сильнее сжимает.
А я ощущаю внезапно невероятную легкость. Я ему все скажу сейчас. Просто скажу.
Если он в самом деле не помнит того разговора, а я не исключаю этот вариант, потому что для Азата с Рахметом это была обычная послеобеденная беседа, двое мужчин разговаривали про жизнь и их отношение к ней… Я же тоже не все свои разговоры с Лаурой помню. А там я запросто могла что-то такое высказывать…
Так что, даже если он не помнит этого всего, я свои мотивы ему объясню.
В конце концов, тот разговор был всего лишь катализатором. Ключевым моментом. Но, помимо него, было много чего еще.
Он не помнит? Я напомню!
— Ты меня вроде бы услышал там, в пещере… И к тому же… Там ты был другим. И я поверила не Зверю, жестоко играющему со мной. Нет, я поверила тому смелому и спокойному мужчине, в котором почувствовала опору и безопасность. И поняла, что совсем не так его себе представляла. Потом, после того, как нас спасли, я жила в каком-то полусне, в трансе… И тебя не было никогда, чтоб меня из этого транса вывести. Ты помнишь нашу жизнь, Азат?
Кивает, глаза на секунду прикрывает, кулаки сжимает и разжимает…
А я продолжаю. Чем бы это все не закончилось, я выговорюсь.
— Ты работал, приходил домой и уносил меня в спальню. И там мы не разговаривали, Азат! А утром ты уходил работать. На все мои вопросы о наших планах, о будущем, ты отговаривался чем-то вроде: “это не должно тебя волновать, сладкая” и “это мужские дела, сладкая”. Понимаешь? Ты меня сознательно отгораживал! И словно забыл то, что я тебе говорила о себе в пещере! Я не хочу жить, как моя мама, мои сестры, мои тетки! Не хочу! Я хочу работать, хочу развиваться! Хочу быть свободной, в конце концов! А ты мне не позволял и шагу ступить! Если я куда-то ходила, то только с твоей мамой… Хорошо, хоть виртуальное общение мне оставил!
— Наира…
— Нет, я договорю. Азат, тот подслушанный разговор… Он был катализатором. Я сидела дома, ждала тебя бесконечно и постоянно спорила сама с собой, убеждала себя, что все хорошо. Ведь главное, что ты меня любишь, что никогда не оставишь, от всех защитишь… Ты ведь защищал… Я была тебе так благодарна… И за это одно готова была смиряться, терпеть, надеясь, что привыкну. Или что со временем ты позволишь мне если не работать, то хотя бы заниматься чем-то полезным, например, вести какую-то благотворительную деятельность… Я на все была готова, потому что… Ох… Потому что испытывала к тебе чувства, Азат. К тебе, такому, каким ты был в пещере, и потом , со мной. Но оказалось, что у тебя двойное дно.
— Это не так, Наира… — он качает головой, хмурится, кажется, даже злится на меня.
Конечно, мужчины не любят всякие проявления эмоций, считают их слабостью. И даже разговоры про это не любят. Но я не могу остановиться, у меня словно заслонка открылась, запирающая все бушующие столько времени страсти.
— Это так. Ты меня видел своей женой, послушной, тихой, красивой. Ты так радовался, когда узнал, что я чистая, что не обманывала тебя! А я порой думала, что было бы, если б… Если б я позволила кому-то до свадьбы? Здесь это не считается грехом, Азат.
— Не говори про это, — а вот тут он уже рычит раздраженно. Что, Зверь, даже думать про это неприятно? Что значит для тебя моя чистота? И как бы мы жили, если б ее не было?
— Я вот думаю, Азат… А как быстро ты натешился бы со мной, если б… Если б я не сохранила себя? И как скоро ты нашел бы себе другую женщину? Или женился бы? На правильной, чистой?
— Зачем ты сейчас говоришь о том, чего не было и не могло быть?
— Могло. В том-то и дело, что могло… Я сбежала не потому, что не могла жить без своего… парня. Нет, Азат. Я сбежала, потому что внезапно поняла, что ты меня не любишь. Ты любишь ту чистую девушку, покорную, правильную, образ которой себе нарисовал. А если б я была другой, то… Да ты и показал, что было бы в этом случае. Помнишь, наше первое знакомство? Уже у тебя дома? Я не забуду этого, Азат. Я затолкала эти воспоминания глубоко в себя, но они все равно проявились, когда услышала, что ты согласен с Саюмовым насчет меня. Что рассматриваешь такой вариант. То есть, получается, что все это время я жила бы под угрозой внезапно оказаться не у дел? Что, если б наскучила тебе, раздражила, сделала что-то не так… И ты бы сразу решил вопрос? Лишил меня ребенка, не думая даже о том, каково мне? Азат, я не собака, чтоб таким образом распоряжаться мной. Я была твоей… Но и ты был моим. Я так думала. А оказалось…
— Наира… — он говорит тихо, не похоже, чтоб сильно разозлился. Я даже немного удивляюсь. Раньше он бы здесь все разметал, разбросал в ярости и злобе. А сейчас… Что-то поменялось?
Впрочем, неважно. Главное, что я высказалась до конца. И больше ему знать не надо.
— Азат… Ты говорил эти слова, я не сумасшедшая. Просто для тебя, наверно, настолько проходной разговор, что ты его не и помнишь… И это тоже много говорит о ситуации. Я не скажу тебе, каким образом я сбежала, даже не надейся. Да и не важно это теперь. Важен итог.
— Подожди… Я вспоминаю… Это было… Буквально накануне того дня, как ты… исчезла, да?
— Да.
— Наира, ох, шайтан… — он подается вперед, неожиданно оказываясь совсем близко, берет меня за руки. И я не могу их отнять, настолько горячо мне сейчас в его ладонях. Жжжется, но не обжигает! Как так может быть? Смотрю ему в глаза, сейчас живые и обволакивающие. Он не играет в этот момент, совсем. Это глаза не Зверя дикого, мне привычного, а того спокойного и одновременно огненного мужчины, который так сладко грел меня в холодной пещере, — Наира… Мы вообще не про тебя говорили!
— Зачем ты обманываешь? — невероятно больно понимать, что опять обманулась… Он смотрит честно, но ведь врет! — Я слышала свою фамилию! Вы говорили про ночной клуб… Меня обсуждали!
— Сестру твою обсуждали! — резко прерывает он меня, — сестру!
— Алию? — я все еще не понимаю, глупость какая-то, — а зачем вам ее обсуждать?
— Рахмет… Я не должен говорить, это не мое дело… Но он… Он с ней связался. Сам. Уже после того, как мы с тобой выбрались из пещеры… Там очень непонятная история… Но к моменту того разговора нашего, Алия встречалась с ним. И была от него беременна.
