постоянно запиваю чем-то, когда плотно ем. Макс, наверное, тоже? Никогда не обращала на это внимания, ведь семейных посиделок за столом у нас было не то чтобы много.
Что ж, можно и спросить. Не думаю, что Макса это удивит. Если что, опять сделаю вид, что хочу поддерживать с ним дружеские отношения, вот и любезничаю.
Разворачиваюсь, чтобы снова пойти до его комнаты, и тут же замираю. Сердце пропускает удар. На пороге кухни стоит Макс. А я за своими размышлениями даже и не прислушивалась, упустила момент, когда он ноут оставил и сюда пришёл.
— Мил… — теперь его голос звучит немного неуверенно. До непривычности.
И я почти наверняка знаю, что Макс собирается снова задеть ту самую тему. Говорить про нас. И неважно даже, если извиняться при этом или пытаться сгладить углы.
— Не надо, — поспешно обрываю я. — Просто завтра сходим к нотариусу, и всё будет как было.
Конечно, завтра меня тут уже не будет. Но Максу лучше это не знать, а потому я и вворачиваю фразочку про нотариуса. Чтобы усыпить бдительность.
Хотя она у братца, кажется, и без того сейчас на нуле. Мысли явно не там.
— «Как было» уже не получится, — то ли насмешливо, то ли серьёзно заявляет он.
У меня внутри всё странно замирает от этого, в общем-то, справедливого заявления. Потому что мы уже вряд ли сможем перечеркнуть всё, что было сказано или сделано. Оно остаётся между нами. Даже если каким-то образом поставить жирную точку?
Не решаюсь ни на это, ни на спор.
— Я собираюсь пытаться, — лишь заявлю как можно более твёрдо. Но всё-таки отворачиваюсь от внимательного взгляда Макса к крылышкам и разложенным овощам. — Не мешай мне в этом, пожалуйста, — уже тише добавляю.
Но не сомневаюсь, что он слышит меня и правильно понимает. Хотя одну мою просьбу уже проигнорировал сегодня… Точнее, не так — жёстко ей возразил, отмёл, как невозможную.
Напрягаюсь при этой мысли. Неожиданно стоять к Максу спиной не кажется более безопасным, чем лицом к лицу.
— Хочешь знать, где я работаю в Москве? — вдруг слышу непринуждённый вопрос.
Хмыкнув, тянусь к маринаду. Макс спрашивает как ни в чём не бывало, явно пытаясь придать разговору обыденность, но я ведь чувствую… Каким-то образом знаю наверняка — пытается исправлять это «мы не с того начали». Предлагает узнать себя поближе, не отступает. И как я так чутко считываю это, стоя к нему спиной?
В другое время я бы, наверное, свернула разговор. Ведь Максу он нужен явно не ради поддержания дружеских отношений, скорее, как начало совсем нового. Но сейчас…
Тюбик снотворного слегка давит карман.
— Где? — небрежно отзываюсь, снова поймав себя на мысли, что почти не знаю Макса. Даже при том, что росли вместе.
Запустив крылышки готовиться, быстро иду к холодильнику и параллельно спрашиваю, даже не дождавшись ответа братца:
— Тебе что наливать? Воду, сок или что покрепче?
Нет, ну я, конечно, хочу поскорее покончить с задуманным, но такая поспешность может меня выдать. Как и излишняя доброжелательность. И сама ведь чувствую, что взвинчена. Остаётся только надеяться, что Макс сейчас больше сконцентрирован на своём будущем рассказе и моём согласии его выслушать.
— Давай сок. Вишнёвый как раз есть, — неопределённо соглашается он. Слежу за ним боковым зрением, пока с виду невозмутимо достаю сок из холодильника. — А вообще давай помогу.
Неожиданный, кстати, выбор. Как и предложение… Хотя и то, и другое сейчас очень кстати и может существенно помочь мне в реализации планов. Нужная таблетка уже перемолота, и растворить её в бордовой жидкости куда проще, чем в той же воде. А если Макс ещё и будет при этом занят…
— Да, если можно, помой овощи, — миролюбиво соглашаюсь и даже улыбаюсь ему, хоть и мимолётно. Перестараться тоже не стоит. — Хочу сделать салатик.
— Постоянно эти твои салатики, — с ухмылкой качает головой Макс.
Странно, но это его безобидное подтрунивание вроде как даже помогает мне расслабиться и перестать взвешивать, то ли я говорю и так ли себя веду.
— Лето же, — беззаботно заявляю, видя, как Макс с уже взятыми овощами разворачивается к раковине. — Тааак, тебе сок, мне воду, — проговариваю вслух, разливая жидкости по стаканам чуть дрожащей рукой.
Наверное, другой возможности подсыпать ему снотворное не представится. Тем более что стаканы мы точно не перепутаем, я специально для этого воду выбрала. Хотя вообще-то больше всего люблю как раз именно вишнёвый сок.
— Так вот, я пошёл по стопам отца, — начинает Макс, пока я решаюсь достать размельчённое снотворное из кармана. Слушаю его просто, чтобы понять, о чём речь, не впитывая. Не до того сейчас… — Тоже открыл своё дело. Кофейню рядом со своим универом. Поначалу копил на её капитал то тут, то там, экономил, брал в долг под проценты. В итоге всем всё вернул и в плюсе теперь.
Он замолкает как раз в тот момент, когда я всё-таки умудряюсь вытащить снотворное даже занести его над нужным стаканом.
Напрягаюсь всем телом, сжимая руку в кулак и стараясь скрыть снотворное. Одновременно опускаю ладонь, оборачиваюсь на Макса и стараюсь встать так, чтобы закрывать ему пространство спиной. А главное, конечно, — судорожно пытаюсь найти, чем заполнить паузу. Прощупать ниточку, которая затянет разговор и отвлечёт его.
Непонятно каким образом, мне это всё удаётся. Хотя сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди вообще.
— Открыть своё заведение, будучи студентом — это очень круто. И что, даже работники есть? — надо же, и голос не дрожит. Я будто и вправду заинтересована.
Вообще есть чем, конечно. Даже не думала, что у Макса свой бизнес. Считала, что братец в этом плавает и погружаться не хочет, раз папин клуб всё это время игнорировал.
Но сейчас меня больше волнует тот факт, что снотворное удалось опустить ему в стакан и даже растворить, наблюдая, как Макс откладывает мытую зелень.
— Поначалу не было. То сам, то друзья выручали. Теперь нет проблем нанимать, да и ассортимент существенно расширили.
А ведь он довольно быстро и технично действует. Уже и резать салат начинает сам, пусть и более крупно, чем обычно делаю я.
Но останавливать или просить его делать иначе совсем не хочется.
— Здорово, — искренне подытоживаю я.
И ловлю себя на том, что смотрю на Макса словно новыми глазами. Не
