заново в коридоре тащить и обуваться там как минимум.
Поэтому отбрасываю лишние сомнения и приковываю Макса наручниками к ножке стола. Для этого приходится трогать его руку, наклоняться так близко… Непонятно почему, но чувствую это не менее остро, чем если бы сводный был бодр и смотрел на меня. Прикосновения к нему разгорячённой лавой прожигают меня внутри. Сглатываю, пытаясь совладать со странной смесью волнения с горечью, обиды с пониманием. И какого чёрта я будто больше думаю о его чувствах, чем о своих проблемах и потребностях?
Размышляю ведь лихорадочно, как ему будет неприятно так проснуться. Как ему вообще непросто, наверное, было обнаружить и признать чувства ко мне…
Сердце колотится чаще, когда бросаю взгляд на его лицо. Расслабленный спящий Макс с безмятежной полу улыбкой на губах… А ведь я, наверное, и не видела его таким раньше. И вряд ли увижу когда-то ещё. Та мимолётная близость, что возникла у нас сегодня при разговоре, точно больше не повторится. Слишком уж хрупкой она была, слишком многое за ней стояло. Я уезжаю, и этим окончательно её разрушу.
Но не должна ни о чём жалеть. И задерживаться тоже не стоит.
Мне везёт. Ещё в такси я нахожу, что есть неколько свободных мест на поезд до Санкт-Петербурга, который отправится через три часа. Редкая удача, как по мне. С учётом популярности города…
Да, я слегка переплачу, потому что покупаю не на официальном сайте, а на другом. Том самом, который перекупает последние билеты и продаёт их дороже. Но разница не настолько сильная, чтобы я устояла перед соблазном побыть в одном из самых любимых папиных городов.
Учитывая, что он большой и довольно развитый; не должно быть проблем и с поиском гостиницы. Я не успеваю сделать это в такси, но на вокзале у меня отанется ещё много времени, чтобы этим заняться.
Вот только… Хм, нет. Вряд ли Макс так рано проснётся, отойдёт от снотворного и высвободится из наручников. Это всё скорее на грани фантастики. Не стоит зря себя накручивать и бояться.
Но на всякий случай зайду в ту кафешку, где обычно полно народа.
*******************
— Девушка, а вы не могли бы мне помочь? — тонкий старушечий голос тормозит меня около входа в вокзал.
Что ж, я никуда не спешу. Времени ещё полно, даже с учётом необходимости найти гостиницу. Чемодан у меня лёгкий, так что остановиться и помочь с чужими вещами или с чём ещё — не проблема.
— Что случилось? — спрашиваю, глядя на совсем хрупкую с виду и даже дряхловатую старушку. Одета она в лохмотья какие-то. — Денег, наверное, надо? — неловко добавляю.
— Нет, что вы, лишнего мне не надо, — скромно возражает она. — Тут аптека недалеко… Может, вы могли бы пойти со мной и купить там кое-каких таблеток?
Старушка протягивает мне бумагу с рецептом от врача. Названия мне не знакомы, да и почерк непонятный. Но в аптеке и вправду должны разобраться.
Только вот мне обязательно идти до неё? Не похоже, что эта бабулька хромает.
— Давайте я вам дам, сколько там надо, — предлагаю.
— Да дело в том, что я не знаю, сколько там надо, — грустно вплёскивает руками она. — Лишнего брать не хочу…
Прикусываю губу, недовольная своей недогадливостью. Эта старушка наверняка не столько лишнего брать не хочет, сколько опасается, что ей не хватит. А говорить об этом неловко. Странно даже, что врачи, которые ей выписали лекарства, не сказали их примерную цену. А то по бабульке понятно, что много заплатить не сможет, да и с интернетом не дружна. Видимо, и у них постыдилась спросить.
— Конечно, пойдёмте, — уверенно заявляю, хотя несколько секунд чуть колеблюсь с тем, как поступить с чемоданом. Здесь оставлять точно не вариант, потащу с собой.
Старушка рассыпается в благодарностях, одновременно направляя меня скорее в противоположную от вокзала сторону. Ну правильно, я не припомню, чтобы аптека была в самом здании вокзала. С другой стороны, я, наверное, просто никогда не обращала на это внимания. Старушке всяко виднее.
Правда, мне не особенно нравится тот тоннель, через который она меня ведёт... Хм, я, оказывается, и на него не обращала внимания. А здесь грязно. Я наверняка испачкаю чемодан и обувь, да и вообще...
— Привела! — неожиданно громкий возглас старухи, явно обращённый не ко мне, заставляет меня вздрогнуть.
А потом и оцепенеть от ужаса. В меня ледяным ужасом врывается осознание ситуации. Костлявые старушечьи пальцы впиваются мне в ладонь, удерживая, но это ещё что. Разворачиваюсь назад — а там пути к отступлению нет. Вход в тоннель загораживают те самые два типа, которые за нами шли. Я ещё думала, что по случайности… Но вся эта шайка явно сообщники.
Меня словно в какой-то фильм ужасов помещают. Страх смывает сознание, погружая меня в полнейшую беспомощность. Не могу поверить и понять, что это действительно в реальности происходит. И со мной. Стараюсь выровнять сбившееся дыхание, на секунду прикрывая глаза.
А потом стряхиваю с себя костлявую руку противной старушенции. И тут же тянусь к телефону. Знаю, что прорваться мне не удастся, с другого конца тоннеля на меня уже решительно двигают какие-то бугаи, и лишь вопрос времени, когда доберутся. Сзади тоже тыл прикрыт.
Как ни странно, первой мыслью почти панического сознания становится желание позвонить именно Максу. Но он наручниками к столу прикован, да и спит ещё. Так что набираю Лёшу.
Когда слышу гудки, чуть не останавливается сердце. Какого чёрта я забыла, что я у этого парня в чс? А долбанная старуха уже пытается у меня телефон вырвать, и те типы ей на помощь ускоряют шаг.
— Лёша, помоги мне! — не своим голосом ору в телефон, потому что мне всё-таки кажется, что вызов на другом конце приняли.
Ну или меня уже слух подводит, а истерика накатывает. Молчать невозможно просто. Меня трясёт, и пока они обворовывают, я кидаюсь в непонятно какие действия и воспроизвожу самые разные звуки от рыданий, до проклятий. Но в итоге, всё равно, конечно, умолкаю. Потому что говорить с кровью во рту — не самое лёгкое занятие. Как и думать о чём-то, кроме желания выжить, когда многочисленными ударами меня роняют на грязную лужу, избивая теперь и ногами. Усиленно цепляюсь за ускользающее сознание, ясно чувствуя, насколько болезненным становится каждый новый вдох…
