— А как насчёт твоей семьи? — спрашиваю я, но Зак ничего не говорит, когда я откидываюсь назад и смотрю на него.
— Меня не волнует, что они думают и чего хотят. Это моя жизнь, а не их. — Он замолкает, когда Крид выскакивает из столовой, прислоняясь спиной к двери, чтобы придержать её открытой.
— Миранда придумала, — говорит он, и я поднимаю обе брови. Прямо сейчас меня немного подташнивает от эмоций, но я справляюсь с ними, встряхивая руками и делая глубокий вдох, прежде чем заставить себя улыбнуться.
— Придумала что? — спрашиваю я, и Крид улыбается, медленно, соблазнительно, так, что это согревает меня изнутри, прогоняя некоторые мрачные тени.
— Наши костюмы на Хэллоуин, — отвечает он, когда Миранда, тяжело дыша, подходит ко мне и протягивает руку, чтобы взять обе мои руки в свои. Её голубые глаза сверкают.
— Королевские особы, — говорит она, широко улыбаясь. — Мы идём как члены королевской семьи: принцы, принцессы… короли и королевы. А ты как думаешь? Ты можешь надеть корону, которую мы подарили тебе на день рождения. Это идеальный вариант для Харпер, учитывая, что она и её дружки пытаются ввести термин «Правящие члены королевской семьи». Так глупо. Идолы и их ближайшее окружение правят этой школой с тех пор, как… — она делает паузу, а затем слегка морщится, глядя на меня в поисках ответа.
— С тех пор, как он был придуман Уильямом Вандербильтом Первым в 1919 году? — предлагаю я, и Миранда взвизгивает, обвивает руками мою шею и дарит мне душистый поцелуй в щеку.
Однако я не упускаю из виду мрачный взгляд Зака, когда он изучает меня.
Он говорит, что ему всё равно, что думает его семья, но, может быть, это не так?
И я уверена, что он такой не единственный.
Глава 13
— Ты не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос? — спрашиваю я Виндзора, когда мы стоим внутри свадебного магазина в Лухо, и я наблюдаю, как десятый в очереди на английский трон принц надевает розовое платье подружки невесты, облегающее его гибкое, мускулистое тело. Он оглядывается на меня через плечо, рыжие волосы встают дыбом, карие глаза мерцают.
— Продолжай, моя дорогая, — говорит он, когда служащая встаёт и извиняется, чтобы взять ещё несколько булавок. Она посмотрела на нас как на сумасшедших, когда мы забрели сюда в поисках платья для парня-подростка в качестве костюма на Хэллоуин, и ещё больше удивилась, когда узнала Виндзора, а затем начала лихорадочно переписываться со своей подругой за прилавком.
К обеду весть об этом разлетится по всему Интернету. Винд говорит, что ему всё равно, но, возможно, так оно и есть, просто не так, как могут подумать другие. Возможно, ему и не стыдно, но ему определённо не всё равно: он хочет, чтобы все знали, насколько он непочтителен.
— Почему твоя мама не пришла на родительскую неделю? — спрашиваю я, пока Виндзор рассматривает своё платье в зеркале, разглаживая руками блестящий лиф. Он сказал, что королевская семья — это действительно скучная тема, если только он не сможет нарядиться как принцесса. «Я был принцем всю свою жизнь, что в этом весёлого?» Так что теперь и он, и Эндрю пойдут в дрэге. Последний в данный момент находится в раздевалке, примеряя своё бледно-голубое платье.
— Моя мать? — спрашивает Виндзор, хмурясь, а затем пожимая плечами, как будто в любом случае это не имеет большого значения. — Полагаю, она слишком занята тем, что изображает из себя любимую принцессу. Пресса боготворит её, ты же знаешь. Они говорят о том, что она надевает на каждое мероприятие, с кем встречается, как она, чёрт возьми, улыбается. — Винд сверкает злой ухмылкой, наполовину весёлой, наполовину просто стискивающей зубы. — Она едва ли может просто посрать без того, чтобы СМИ не сфотографировали её и не спросили, какой туалетной бумагой она пользуется. Какое ужасное существование. Ты можешь себе это только представить?
Виндзор снова поворачивается к зеркалу и упирает руки в бока, надув губки и слегка нахально покачиваясь.
— Это беспокоит тебя? — спрашиваю я, поднимаясь на возвышение рядом с ним и взбивая его юбку. — Приходится делить свою маму со всем миром? — взгляд Винда скользит по мне, и он поднимает брови, глядя на меня.
— Ты думаешь, это то, что меня беспокоит? — спрашивает он, резко улыбаясь. — О, чёрт возьми, красавица, нет. Меня пугает такая жизнь, когда каждое движение усиливается до тех пор, пока оно не станет значить в сто раз больше, чем должно быть по праву. Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня как на своего рода опору общества. — Он снова поворачивается к зеркалу, замирая, когда Эндрю выходит и упирает руки в бока.
Платье… на самом деле выглядит на нём очень хорошо, слишком хорошо. Из него получается очень подозрительный дрэг-квин (подозрительный — это как… женственный; я понятия не имею, откуда взялся этот термин, но имеем, что имеем).
— Тебе следует подать заявку на участие в дрэг-рейсе РуПола, — визжу я, прикрывая рот руками. Только в парике, набивке и платье Эндрю Пейсон действительно немного похож на принцессу.
— У меня всё равно такое чувство, что я всегда в дрэге, — бормочет он, изучая себя в пятистороннем зеркале. — Хорошо, мы возьмём это. — Он кивает швее, когда она выходит из подсобки со свежей подушечкой для булавок. Она делает паузу, чтобы помочь Эндрю расстегнуть на спине его платье, и я изучаю напряжённое, стоическое выражение лица Винда.
Я едва коснулась поверхности Виндзора Йорка, но чувствую, что должна знать больше. Мне нужно знать больше.
Я отодвигаюсь в сторону, чтобы он мог закончить примерку своего платья, а затем перехожу к себе.
К тому времени, как мы закончили, мы определённо испортили мою первоначальную идею с бюджетом, но ни Эндрю, ни Виндзор, похоже, не побеспокоились о том, чтобы предоставить свои карточки и заплатить. Когда я занимаю свою очередь к кассе, ожидая услышать цену платья, чтобы понять, смогу ли я себе это позволить, учитывая стоимость переделок, Виндзор хватает меня за руку и притягивает к себе.
— Придворная дама никогда не платит за свои платья сама, — мурлычет он, глядя на меня сверху вниз с лёгким намёком на лукавую улыбку. — Я беру его, ваше величество.
— Перестань называть меня так, — говорю я со смехом, отстраняясь от него. Мы втроём выходим на солнечный свет, останавливаемся у книжного магазина дальше по улице, прежде чем присоединиться к остальным в кафе.
Я стараюсь быть незаметной, когда проскальзываю в раздел манги в поисках ещё яоя. Есть одна, завёрнутая в пластик, на которой недвусмысленно написано: «Только восемнадцать плюс!» на обороте. Один уголок уже оторван, и похоже, что кто-то уже заглянул внутрь. Я имею в виду, поскольку дело уже сделано… Я подглядываю и чувствую, как мои щёки вспыхивают, когда я вижу эксплицитность этого искусства.
Тпру.
Определённо беру её.
— Что это? Ещё одна твоя неуклюжая манга? — спрашивает Крид, удивляя меня тем, что выхватывает мангу у меня из рук и поднимает над головой. Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит позади меня, одетый в свободную, слегка помятую синюю рубашку на пуговицах и джинсы. Он даже не пытается скрыть свои действия от сотрудников книжного магазина, когда снимает пластик и переходит прямо к грязной сцене. Его светло-русые брови поднимаются вверх. — Боже мой, Марни. Что у нас тут?
— Верни, — шепчу я, пытаясь выхватить её у него, но он проворен, убирает её подальше, чтобы он мог посмотреть на двух парней, эм, ну, если выразиться вежливо… трахающихся? Да, это в значительной степени подводит итог.
— Ого-го-го, — говорит Зейд, закидывая своё покрытое чернилами тело на плечи Крида и заглядывая в страницы, в то время как Крид хмурится на него и хмурится ещё больше. — Что это, чёрт возьми, такое? Чувствительный порнограф? И это название, Черити? Королева элиты на самом деле извращенка. — Зейд хватает мангу и засовывает её под мышку, протягивая руку, чтобы скрутить пряди своих волос цвета морской волны в маленькие колечки. — Я куплю её для тебя; может быть, она натолкнёт тебя на идеи для нашего следующего траха.
