Жизнь в кино подразумевает толстокожесть. Иначе как пережить, перетерпеть критику, невнимание и пренебрежение к тому, что считается твоей работой. Кино требует прочности, иначе как заставить себя идти дальше, когда в ответ на твои усилия кривят губы. Анна была успешной, но и она прошла этот нелегкий путь закалки и тренировки собственного самолюбия. Анна прошла этот путь и научилась управлять эмоциями, научилась внушать людям, что она особенная, что одна из немногих. И на этом пути у Анны было неоспоримое преимущество – она была красива. Ее внешность была тем бонусом, который прилагался к таланту и мастерству. Но даже Анна, в которую были влюблены многие красивые и достойные мужчины, была уязвима. И слабым местом была ее собственная любовь. Со времен романа с Гроувом она не испытывала таких чувств. Все, что было в промежутке между Гроувом и Диком, теперь не имело ни веса, ни смысла, все это даже в памяти не удерживалось. Силу своей любви к Дику Анна осознала именно сейчас, стоя между чулочно-носочным отделом и отделом постельного белья. Пирамиды пуховых подушек служили хорошим укрытием и давали спокойно рассмотреть Летти, которая уже битых полчаса выбирала одеяло.
– Могу ли я вам помочь? Я смотрю, вы растерялись. Это неудивительно, у нас такой выбор! Вот, пожалуйста, новые ортопедические подушки, а вот валики под коленные суставы. – Продавщица, которая словно подкралась сзади, обрушила на Анну ворох предложений.
– О, спасибо, – пробормотала та и стала внимательно рассматривать маленькие полотенца, которые были разложены на низком столике. Не хватало еще, чтобы ее сейчас узнали. Анна ужасно испугалась возможного шума, поэтому произнесла:
– А вот это что такое? – Она указала на что-то серое и тонкое, свернутое трубочкой и перевязанное кожаным ремнем. Этот предмет находился в противоположном от кассы углу отдела. Анна видела, как Летти уже держит в руках огромное одеяло, которое ей собирались упаковать.
– О, – обрадовалась продавщица, словно Анна спросила о ее любимой племяннице, – это очень удобная вещь, это специально для походов, может служить и одеялом, и пледом, и матрасом. Очень недорого и удобно в использовании.
Анна краем глаза увидела, что Летти уже оплатила покупку и покидает отдел.
– Заверните, – бросила Анна, указав на этот очень удобный для походов рулон. – Только быстро!
Последняя фраза была сказана таким приказным и властным тоном, что продавщицу словно ветром сдуло, и вернулась она уже с пакетом и чеком:
– Прошу, вот сдача.
– Оставьте себе, – бросила Анна и, подхватив дурацкий рулон, помчалась по магазину. Ей надо было обязательно догнать Летти. Ей обязательно надо было посмотреть, куда она отправится с этим только что купленным одеялом.
Анна потеряла ее из виду. Она пробежала несколько этажей, потом вошла в стеклянный лифт, выскочила из дверей универмага, оказалась у стоянки такси и теперь растерянно озиралась вокруг. В руках у нее был матрас для походов. Анна оглянулась в поисках помощи. На этой улице рядом с роскошными универмагами день и ночь толклись частенько бездомные, им перепадала солидная милостыня. «Господи, да куда же вы все пропали!» – пробормотала Анна и тут увидела Летти. Девушка преспокойно вынырнула из соседнего магазинчика, в одной руке у нее был огромный пакет с одеялом, в другой – мороженое. Анна вдруг даже почувствовала на губах этот вкус вишни, так аппетитно девушка облизывала вафельный рожок. «Черт, я тоже бы съела такое! Или лимонное!» – подумала Анна, но в следующее мгновение она уже садилась в такси и командовала водителю:
– Видите ту машину? Поезжайте за ней. Остановите там, где остановится она.
Водитель кивнул, машина отъехала от тротуара и завязла в первой же пробке.
– Господи, да что же это?! – Анна в отчаянии посмотрела в окно. Машина Летти успела миновать светофор, и теперь нагнать ее было почти невозможно – она могла свернуть в любой переулок.
– Мисс, – водитель посмотрел на Анну, – вам нужно догнать машину или узнать, куда она едет?
Анна в замешательстве уставилась на водителя.
– Ну, скорее узнать, куда она едет.
– Да не проблема, мисс. Я узнаю. Оплатите дорогу именно в этот адрес. Ну, если не захотите ехать.
– Хорошо. – Анна кивнула, а водитель уже связывался по рации с коллегой.
– Ну, вот и все проблемы. – Водитель назвал адрес. – Там водителем мой друг. Он мне и сказал. Так как, поедете туда?
– Да. – Анна откинулась на спинку сиденья. Теперь можно было спокойно ехать в тот район, где жил Дик. «Вот и скажите мне, пожалуйста, как мы, женщины, это все чувствуем?» – спросила себя Анна и вдруг сказал водителю:
– Тормозните у любого мороженщика. Я на секунду только, порцию куплю.
И все же к дому Дика Анна приехала первой. Она попросила водителя задержаться:
– Я оплачу вам и простой, и дорогу назад. Не волнуйтесь, будете довольны.
Водитель кивнул, а когда они прибыли на место, сам предложил:
– Вы можете в машине посидеть, а я тут быстро перекушу. Вот видите кафе, столики стоят?
– Хорошо. – Анна с облегчением вздохнула. Без посторонних глаз следить было проще.
Такси Летти подъехало через несколько минут. Видимо, таксист не знал кратчайшей дороги. Анна видела, как Летти вышла из машины и вошла в подъезд. Анна вздохнула – ей казалось, что это она проходит мимо швейцара, мимо маленького зимнего сада, мимо детской – дом, в котором Дик снимал квартиру, предоставлял своим жильцам массу возможностей и делал их жизнь максимально комфортной. Впрочем, и стоило это достаточно дорого. Анна вспомнила, как впервые она побывала в этом доме, в этой квартире. Тогда она приехала не таясь, насмешливо улыбнулась встретившимся ей дамам и порадовалась, когда услышала за спиной шепот:
– Это она, Анна Гроув. К кому же она приехала?!
– К этому актеру. Ну, который сыграл адвоката. Симпатичному, с темными глазами.
Тогда Анна порадовалась – ее узнали, а о Дике говорили так, словно о соседе, которого и в лицо-то не знают. Сейчас Анне показалось, что главное тогда было не это признание. Главным было другое. Главным было то, что она спешила на свидание, что ее ждал мужчина, которого она очень любила, главным было то, что им предстояло провести несколько дней вместе. Они их и провели. Анна прилетела в Нью-Йорк одна, почти инкогнито и была свободна от обязательств, от дел, от встреч. Она провела несколько дней в квартире Дика – готовила ему завтраки, испекла пирог и даже погладила пару рубашек. В своей жизни она теперь это делала все нечасто или не делала вовсе. Но здесь, в его квартире, это было выражением ее чувства к нему. Ей нравилось представлять, что они женаты и что она ждет мужа к ужину. Один раз они сходили в кино. Но на сеанс намеренно опоздали – в темноте вряд ли бы ее кто-то узнал. Когда она уезжала, Дик ее провожал. Он был все так же немногословен, но ласков и уговаривал остаться еще хоть на пару дней. Но ее ждали Гроув, дела, очередные кинопробы.
