Миллисент была готова приютить еще хоть трех девушек — только бы они улучшили настроение брата. За последнюю неделю она ни разу не видела его угрюмым или замкнутым. Просто поразительно, как быстро у них с Опал возникли дружеские отношения, тогда как обычно он с ужасом относился к перспективе общения с незнакомыми людьми. Но Миллисент ни на миг не ставила под сомнение порядочность Опал.
Вчера Алан переехал на своем стуле в гостиную, где девушка штопала носки, и пока Опал работала, он болтал с ней.
Будь это кто-нибудь другой, Миллисент, конечно, могла бы забеспокоиться, что Алан влюбится и будет страдать. Но Опал, худенькая, бледная, с выступающим животом, никак не была той неотразимой красавицей, которая могла бы стать роковой женщиной для Алана. Да Опал и не собиралась завладеть сердцем брата, чтобы устроиться в жизни получше.
Миллисент вернулась к прерванной охоте на гусениц, встав на колени и наклоняясь каждый раз, когда было необходимо со всех сторон осмотреть листья. В этом году у нее должен быть хороший урожай помидоров. Плоды как на подбор — крупные, круглые, но пока еще зеленые. Сейчас они были как раз хороши для маринада; ей нужно не забыть сорвать несколько перед уходом и завтра приготовить маринад. Когда помидоры созреют, можно будет всерьез говорить об урожае. Она, Опал и Ида уже два дня занимались грушами, а завтра перейдут к кабачкам. С помощью Опал работа продвигалась гораздо быстрее. Она была проворной и работящей. Милли волновалась только, что девушка слишком много времени проводит на ногах. Прошлым вечером она видела, как Опал, сидя на ступеньках крыльца, снимала туфли и растирала опухшие ступни.
Вдруг истошный визг разорвал тишину. Милли подскочила, огляделась, и не увидела ничего или никого, способного издать такой звук. Выбежав за калитку, она решила обойти дом. Прикрывая рукой глаза от солнца, Милли оглядела улицу. Возле дома по соседству дрались двое мальчишек. Пока Милли присматривалась, один прыгнул вперед и ударил другого кулаком в лицо.
И только тогда Миллисент поняла, что один из них вовсе не мальчик, потому что был одет в юбку. Более того: кулаком по лицу ударила именно девочка. И это была Бетси Лоуренс!
Миллисент, не задумываясь ни на секунду, подхватила юбки и бросилась к дерущимся. Она вылетела через калитку и помчалась по улице, не заботясь о том, как будет выглядеть, если кто-то в этот момент случайно ее увидит. В детстве она очень быстро бегала и сейчас еще не потеряла этой способности. Но хорошо, что она перед тем, как работать в саду, сняла корсет — иначе просто бы задохнулась на середине пути.
Наконец, она добежала, хотя сильно запыхалась, но все же с достоинством выпрямилась возле детей, которые катались по земле, дрались и иногда что-то кричали друг другу. Нагнувшись, Милли схватила одного из них за воротник — это оказалась Бетси — и, встряхнув, поставила на ноги. Бетси, все еще махая руками, изловчилась и кулаком заехала Миллисент в бок.
Когда девочка поняла, кто стоит перед ней и кого она только что ударила, то замерла от ужаса.
— О-о! Нет! — крикнула Бетси. — Мисс Хэйз, извините, простите меня! Я не знала, что это вы.
Мальчишка, которого тузила Бетси, воспользовался случаем, вскочил на ноги и бросился бежать, но Миллисент быстро догнала его. Она ухватила его одной рукой за воротник и развернула лицом к себе.
— Джеферсон Стилуэлл! Куда же ты собрался?
Драчун повернулся, сунул руки в карманы и уставился в землю. Он уже имел дело с Миллисент Хэйз: та поймала его, когда мальчишка привязал консервную банку к хвосту ее кота; он не хотел бы повторить ту встречу.
— Я не ожидала от тебя такого чудовищного поведения. Что подумает твоя мама, Джеферсон?
А он знал, что она подумает: мисс Хэйз старая дева, нудная и сующая нос в чужие дела. Она так и сказала в прошлый раз. Но он не посмел произнести это вслух.
Вопрос Милли был чисто риторическим, и она продолжала:
— Драться с девочкой! Где твое воспитание? Где твое рыцарство? Я уверена, что твой папа не учил тебя этому.
— Она первая ударила! — яростно крикнул Джеферсон, задетый несправедливым обвинением.
— Она — молодая леди, и с ней нужно обращаться подобающе.
— Да, но что-то она не ведет себя, как леди!
— Согласна. Но это не оправдывает твоего поведения. И твои родители об этом узнают, поверь мне. Парнишка вздохнул.
— Пожалуйста, мисс Хэйз, папа меня накажет. Я не хотел иичего дурного, честно! Что было делать, когда она набросилась на меня? Она чуть не сломала мне нос!
— Глупости! Она ударила тебя в глаз. Это уже заметно. — Под глазом появлялся кровоподтек, а сам глаз опух.
— Ну и что, она меня и по носу ударила!
— Это потому, что ты не умеешь драться! — воскликнула Бетси без нотки раскаяния в голосе. — Ты — неженка, и вдобавок врун!
— Я не врал!
— «Я не лгал», — автоматически исправила Милли. — Итак, Джеферсон, предлагаю тебе немедленно отправиться домой и заняться глазом. Затем поразмышляй на досуге о роли и поведении джентльмена, а также о том, как мало ты был похож на него сегодня.
Миллисент отпустила его, и мальчик убежал. Теперь она повернулась к Бетси:
— Бетси Лоуренс, я не могу поверить своим глазам! Ваше поведение было просто ужасным! Юные леди не…
— Но он лжец! Он говорил гадкие вещи о папе! Он сказал, что папа — прохвост и, возможно, янки к тому же! Я не позволю ему говорить такое!
— Все ясно. — Она должна была сама догадаться. Проблема здесь была не в Бетси, а в ее отце. Миллисент вздохдула, гнев уступил место какому-то усталому смирению. — Что он еще говорил?
— Что папа заставил всех в городе возненавидеть его за то вранье, которое он печатает в своей газете. Но это неправда! Он некогда не врет в своих статьях! Он просто не может!
— Кояечно, не может! — Милли положила ладонь на голову девочки и заглянула в ее лицо: Бетси по-настоящему страдала. — Твой папа не такой человек, который может лгать. Он не прохвост, и уж, конечно, не янки. Однако он обладает способностью говорить в лицо правду, или печатать эту правду в своей газете, а эти вещи не всегда всем приятны. В сущности, вместе поступки просто настраивают определенных людей против него.
— Но почему?
— Люди не всегда хотят слышать правду. Иногда мы скорее будем верить удобной лжи.
— …? Я не понимаю, как такое может быть? — вздернув подбородок, придав лицу решительное выражение, девочка в эту минуту была очень похожа на своего отца.
— Ну, давай предположим, что все, что говорил Джеферсон о твоем отце — правда…
— Но это неправда!
— Ну, конечно, неправда, но давай все-таки представим это. Итак, если бы это было правдой, то ты не захотела бы слышать такую правду, верно? Ты бы предпочитала верить, что он не такой.
