— Хорошо, — Бетси смотрела вниз на свои туфли. Потом подняла голову и посмотрела в глаза Миллисент.
— Мисс Хэйз…
— Да?
— Вы меня больнее не любите? Ну, потому что я дралась?
Черты лица Милли смягчились.
— Нет, конечно же. Я всё так же тебя люблю. Ты просто сделала ошибку, вот и все. Кроме того, — добавила Миллисент, сама себе удивляясь, — последнее время мне тебя даже не доставало.
— Как хорошо! Потому что я тоже вас люблю! — Она побежала к дому, потом остановилась и, повернувшись, прокричала:
— Я люблю вас больше всех, кроме папы и мамы. И Адмирала!
— Боже! Это даже слишком!
— Я знаю. — Бетси повернулась и побежала вверх по ступенькам крыльца, прокричав «до свидания» через плечо.
Миллисент постояла какое-то время, глядя вслед девочке. На душе у нее было тепло и даже весело, и она знала, что улыбается сама себе, как ненормальная, но не могла сдержаться.
Миллисент зашла домой за шляпкой и перчатками и решительно направилась в редакцию газеты Джонатана Лоуренса.
У входа в издательство стояла высокая стойка, а позади нее — два стола, за одним из которых сидел молодой человек. Он низко склонился над только что отпечатанными листами и сосредоточенно скоблил что-то лезвием, но как только вошла Миллисент, сразу же оторвался и посмотрел на нее.
— Здравствуйте, мэм. — Вскочив со стула, он подошел к стояке. — Чем могу служить?
— Я пришла встретиться с мистером Лоуренсом.
— Он в своем кабинете. — Молодой человек кивнул на открытую дверь позади. — Приглашу его.
— Не стоит. Я пройду в кабинет. — Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал их разговор.
Она прошла мимо стойки, затем через всю комнату к двери кабинета Лоуренса. Он что-то читал, подперев голову рукой, в которой был зажат синий карандаш. Пальцы другой руки он запустил в свои густые волосы.
— Мистер Лоуренс!
— О, мисс Хэйз! — Джонатан, улыбаясь, поднялся со своего кресла. — Никогда не думал, что увижу вас здесь. Прошу вас!
— Я к вам не со светским визитом.
— Хм-м… И в самом деле… — в его глазах начали появляться смешинки. — Я вижу это по выражению вашего лица — прямо как у школьной учительницы. Кажется, я получу нагоняй? Закрыть дверь?
Миллисент взглянула на дверь. Она не подумала об этом. С ее стороны не очень-то разумно оставаться с ним наедине за закрытой дверью, даже в его служебном кабинете, но в то же время вещи, которые она собиралась рассказать Джонатану, не предназначались для посторонних ушей. Тем более, его служащих. Она нахмурилась:
— Я… да, я думаю, закрыть.
— Ох-хо… — он вышел из-за стола и прикрыл дверь.
— Итак, нам не грозят подслушивающие уши. Пожалуйста, присаживайтесь. — Он указал на обитый кожей стул, и Миллисент вежливо присела на краешек, поставив на колени свою миниатюрную сумочку. Джонатан вернулся и привычно уселся в кресло, вытянув под столом ноги. — Прекрасно! Начнем, пожалуй. Какое преступление я совершил на этот раз?
Его шутливое поведение разозлило Миллисент.
— Вам не составляет труда шутить, мистер Лоуренс, но лично мне будущее Бетси не кажется таким уж несерьезным вопросом.
— Как и мне, уверяю вас. — Он вздохнул. — Итак, вы здесь из-за Бетси? Мне казалось, что между вами все уже наладилось. Кроме того, я попросил ее не беспокоить вас, как раньше.
— А-а, так вот почему в последнее время она не приходит ко мне. Понятно. Я… это очень благоразумно с вашей стороны, но, по правде говоря, последнее время у меня нет с ней проблем. Бетси — замечательная девочка, когда узнаешь ее поближе. Я ничего не имею против, если иногда она будет приходить в гости.
Его лицо расплылось в улыбке.
— Очень приятно это слышать. — Он замолчал, лицо приняло озадаченное выражение. — Тогда в чем же дело?
— Я видела сегодня, как Бетси дралась с Джеферсоном Стилуэллом.
— Что? Дралась? Из-за чего?
— Из-за «кого»! Из-за вас, в том-то и дело. Вот почему я пришла сюда.
— Из-за меня? — Он изумленно уставился на нее.
— Да. Из-за этих ваших опасных статей.
— Ах, вот оно что. — Морщинки на лбу разгладилась. — Стилуэлл… Владелец этих маленьких лачуг у реки. Я догадываюсь, что речь идет о его сыне.
— Да. Джеферсон, очевидно, повторяя за родителями, сказал Бетси, что вы в своей газете печатаете ложь, а Бетси посчитала себя обязанной заступиться за вас.
Легкая улыбка чуть тронула губы Джонатана.
— Молодец Бетси! Никогда не была трусихой.
— Мистер Лоуренс! Не означает ли это, что вы счастливы, что ваша дочь поставила мальчишке синяк под глазом?
Джонатан рассмеялся, ио быстро сжал губы, пытаясь скрыть свою реакцию.
— Она — ему? Синяк под глазом?
— Я могла бы догадаться, что вы отнесетесь ко всему именно так, — возмущенно сказала Милли. Оиа поднялась со стула, ее спина побаливала от напряжения.
— Очевидно, с вами бесполевно разговаривать о чем-то, касающемся Бетси. Конечно, это очень забавно, что ей приходится играть одной, когда в городе столько детей. Так, по-вашему?
— Нет, постойте! Не уходите! Вы слишком легко вспыхиваете. Я прошу извинения за этот смех. Пожалуйста, садитесь.
— Зачем? Всякий раз, когда ей не нравятся чьи-то слова, ваша дочь затевает драку, а вы веселитесь от души. Более того, даже гордитесь этим.
— Нет, я же не заставляю ее драться, тем более размажижать кулаками. Я уже разговаривал с вами об этом раньше.
— Думаете, её не вдохновит ваш одобрительный смех, когда вы услышите, что она кому-то поставила синяк под глазом? Она наверняка решит, что вы не считаете это серьезным проступком.
— Я не смеюсь в присутствии Бетси. Я же разговариваю сейчас с вами, а не с ней. Мне кажется, не стоит скрывать от всех свои мысли и смех, тем более от взрослых людей, и уж тем более — от друзей. Или я не могу считать вас своим другом?
— Нет, конечно же, можете. Надеюсь, вы понимаете, что я говорю так в интересах Бетси и ваших тоже.
— Итак, о чем конкретно идет речь?
— О поведении девочки! О том, как она говорит и как поступает. Как она думает, наконец! Она не похожа на других детей. Более того, она вообще не подготовлена к будущей жизни. Вы, например, знаете, что она не имеет понятия, как шить или как готовить простые блюда? Я уверена, что она не умеет обрабатывать овощи и фрукты, консервировать их, не знает, как убирать дом. Как же она будет это делать, когда вырастет? Мне кажется, в ваши планы не входит нанимать ей до конца жизни слуг, не так ли?
— Нет, конечно, нет. — Джонатан потер лоб, глядя на Милли с выражением обычной в таких случаях мужской беспомощности. — Но что я могу поделать? Здесь от меня не очень-то много пользы. А с тех пор, как умерла ее мать… ну, вы знаете, эти служанки, экономки не очень-то хотят учить ребенка всему такому. Если бы она росла с матерью, то училась бы у нее.
