— Этим-то я и собираюсь заняться, когда уйду в отставку. Если Долли разрешит, — добавил он, поскучнев.
— Я уверена, что разрешит, — ободряюще сказала Роми.
Все только что положили себе в тарелки лососины, картофеля и салата, когда в дверях появилась Эллен и объявила, что Арчи просят к телефону. Что-то в ее голосе заставило всех замолчать. Арчи сразу же встал и вышел из столовой. Нахмурившись, Доминик взглянул на Эллен и вышел следом.
— Вероятно, что-то случилось на заводе. — Долли положила себе в тарелку еще картофеля. — Я буду рада избавиться от этой обузы!
Роми, словно ничего не произошло, продолжала исполнять свои обязанности, заботясь о том, чтобы у всех гостей было достаточно еды и напитков. Хотя на этот раз ее работа совершенно не казалась работой. Лола, Герейнт, Трисс и Кормэк были действительно очень приятными людьми, которые хорошо знали друг друга и очень друг другу нравились. Все они жили наполненной смыслом, независимой жизнью, но при этом Сент-Фиакэрз создавал впечатление счастливого и процветающего сообщества. Как бы ей хотелось жить в подобном окружении, — с легкой грустью подумала Роми, и ей вдруг стало ясно, насколько изолирован от остального мира ее небольшой дом. Конечно, он очень комфортабельный, уютный, красивый, к тому же расположен в самой гуще лондонских магазинов и парков — такому месту можно только позавидовать. Но — имелось одно очень большое «но» — у нее практически не было соседей. Другие перестроенные из конюшен дома здесь были скуплены иностранными банкирами, сделавшими, по их мнению, выгодное капиталовложение. Даже невозможно представить, как она стучится к соседям, чтобы занять чашку сахарного песку. А вот Лола и другие, судя по всему, запросто могут это себе позволить! Усилием воли Роми отогнала прочь эти мысли. Так ведь недолго и до того, что она начнет заглядывать в детские коляски и гукать с младенцами! Когда Доминик вернулся, его лицо было странно серьезным. Он обошел вокруг стола и склонился над Долли, успокаивающим жестом положив руку на ее полное плечо.
— Вашу невестку поместили в больницу, — тихо сказал он гостье. Врачи предполагают, что у нее могут начаться преждевременные роды…
— Боже мой! — громко вскрикнула Долли, и от ее резкого движения свалился на пол и разбился фужер. — А я о ней такого наговорила!
— Постарайтесь не расстраиваться, Долли, — сказал Доминик, пытаясь успокоить ее. — Они там сделают все возможное, чтобы предотвратить роды. Если же не смогут — что ж, в наше время тридцать недель можно считать жизнеспособным возрастом для плода. — Он сжал ее плечо. — С вашей невесткой будет все хорошо, я просто уверен в этом! Судя по разговору, врач тоже в этом уверен. Так что поехали — я отвезу вас обоих в аэропорт.
— В аэропорт? — Долли закричала так, словно он предложил ей лететь в Ньюкасл на ковре-самолете. — Но мы приехали сюда на поезде! И перед домом стоит машина, которую мы взяли напрокат…
— На ней я вас и повезу — Арчи чувствует себя немного не в своей тарелке, — стараясь говорить медленно, объяснил Доминик.
— А как же наш обратный билет? — спросила Долли истерически зазвеневшим голосом. — Мы не можем лететь в Ньюкасл — слишком мало расстояние!
— Не волнуйтесь ни о чем, я все устроил. Идемте, снесем вниз ваши вещи, — спокойно сказал Доминик. — Арчи сейчас разговаривает по телефону с вашим сыном. Как только закончит, мы можем ехать. Роми, ты не согласилась бы?..
— Я вполне разберусь со всеми делами на этом конце, — тут же откликнулась Роми, и он поблагодарил ее улыбкой. Но когда Доминик с Долли ушли, аппетит у всех пропал. Роми собирала с пола осколки разбитого фужера, а остальные четверо с расстроенным видом ковыряли ложками в до того не тронутых порциях шоколадного рулета и земляничного торта со взбитыми сливками. Наконец Герейнт, вздохнув, положил свою ложку и сказал:
— Не знаю, как остальным, а мне кажется, что сейчас самое время выпить бренди, тогда как пудингом можно пренебречь.
— Неплохая идея, — отозвался Кормэк, но голос его звучал несколько натянуто. Он посмотрел на сидевшую напротив Трисс. Она виновато улыбнулась.
— Глоток-другой бренди — это было бы чудесно, а потом, если вы не возражаете, я пойду домой. Мне просто хочется посмотреть, как там Саймон. У него режутся зубки, и он капризничает. И если он проснется и увидит только няню…
— Никто не будет возражать, Трисс, дорогая, — мягко сказал Кормэк. — Я пойду с тобой.
— Надеюсь, с ней все обойдется, — вдруг сказала Лола, и ее синие глаза наполнились слезами. — И с ребенком…
Герейнт встал из-за стола и подошел к серванту, взял оттуда бренди, рюмки и принес на стол.
— С ней все будет хорошо, — сказал он, наливая каждому огромную порцию. — Сейчас врачи умеют спасать детей не крупнее мешочка с сахаром, так что семимесячный будет казаться просто гигантом!
Все выпили бренди, потом подали крепкий черный кофе. Впрочем, праздничное настроение не вернулось, и Роми не удивилась, когда гости поднялись и стали прощаться.
— Поблагодарите от нас Доминика, — сказал Герейнт, наклоняясь и легко целуя ее в обе щеки.
— Непременно, — ответила Роми.
— И завтра первым делом приходите посмотреть на сад, — улыбнулась Лола.
— С удовольствием, — пообещала Роми, быстро подавив мысль о том, что завтра ее здесь может уже не быть…
Но когда все ушли, когда она помогла с уборкой и отослала Эллен и Джилли по домам, то все еще была в нерешительности — остаться ей или уехать? Инстинкт подсказывал ей, что уехать было бы разумнее, но сердце ныло при воспоминании о потемневшем, хмуром лице Доминика, и она решила все-таки дождаться его. Она бродила по дому подобно привидению, пока не набрела на небольшой кабинет, заставленный книгами от пола до потолка. Она с интересом изучала содержимое одной из полок, когда услышала звук автомобильного мотора. Потом с шумом захлопнулась входная дверь. Несколько мгновений стояла тишина, потом послышались шаги, которые медленно, но неотвратимо приближались к кабинету. Когда Доминик вошел, Роми подняла на него глаза и с замиранием сердца попыталась по выражению его лица догадаться, какие он привез новости.
— Что там случилось? — Задавая вопрос, Роми произнесла про себя молитву.
Доминик улыбнулся.
— Мы позвонили в больницу из аэропорта. Ее состояние стабильно, все улеглось. Медики выражают осторожный оптимизм.
— Это замечательно.
— Да. — Он прищурился и посмотрел на нее. — И ты тоже замечательная. Арчи ты очень понравилась.
— Неужели?
