– Нет. Пожалуй, я горжусь собой, слегка самодоволен, очень счастлив признанием и мыслью, что теперь никогда не придется беспокоиться о деньгах. Тебе и моим девочкам тоже… – Гидеон проглотил очередной кусок и добавил: – Омлет просто фантастический. Я голоден как черт. С яйцами, Дендре, ты волшебница.
Они молча ели несколько минут, погрузившись каждый в свои мысли. Дендре думала о своей сопернице Эдер. Та ненавидела кухню в той же мере, как Дендре любила. Эдер могла разве что сварить кофе; Дендре за годы кулинарной практики стала поваром экстра-класса.
В голове у нее складывался план, как избавиться от Эдер и удержать мужа. Она понимала, что придется нелегко, но твердо решила не унывать. Лучше поразвлечься, будучи стервой. Гидеон нарушил молчание. Дендре ощутила укол вины. Быть хитрой и напористой противоречило ее природе, а это давалось ей нелегко.
– Ты выглядишь слегка нервозной, – заметил он. – Тебя что-то беспокоит?
– Нет. Давай припишем это недосыпу, но я не жалуюсь.
– Надо думать. – Гидеон широко улыбнулся.
– Знаешь, мы слишком бесстыдны в постели для пары, живущей вместе так долго, – сказала она, улыбнувшись в ответ.
– Ну что ж, нам это не надоело, – ответил Гидеон и тут же переменил тему: – Ладно, я думал об этом достаточно. Пожалуй, поедем на Гидру. Мне понадобится несколько дней, от силы неделя, чтобы закончить дела, а потом можно собраться. Отправим Вальдеса и Юкио открыть дом и мастерскую за несколько дней до нашего приезда. Мне давно не терпится приняться за серию гравюр. Мастерская на Гидре просто создана для этого. Все приготовления оставляю на тебя.
Дендре с трудом удалось скрыть свою радость. Она выиграла первый раунд в схватке за мужа! Она смогла удалить его от Эдер – по крайней мере вывела из ее орбиты. Дендре не питала иллюзий: Гидеон будет звонить ей по телефону, может быть, даже пригласит ее пожить в том доме. Эти препятствия можно преодолеть одно за другим.
Встав из-за стола, Гидеон сказал:
– Телефон будет трезвонить весь день – поздравления, интервью, все прочее. Займись этим сама. Я не собираюсь ни с кем встречаться, хочу поработать. Обеда не нужно, просто оставь какой-нибудь еды, я пошлю за ней. Девочкам наверняка хочется поговорить о вчерашнем вечере, скажи, что мы отметим это событие задним числом сегодня за ужином. Кстати, я очень горд за них. Они выглядели потрясающе, были так шикарно разодеты. Мне нравятся привлекательные женщины.
– Я это знаю, Гидеон, – игриво ответила Дендре.
– Еще бы! – произнес он, и у обоих хватило такта рассмеяться.
Появились Вальдес и Тони, получили подробные инструкции относительно смешивания нужных Гидеону красок. Он отошел от Дендре, не сказав больше ни слова. Она не обиделась: Гидеон поступал так всегда, когда собирался с головой уйти в работу.
Из мастерской Дендре поднялась в квартиру. За короткое время предстояло сделать многое. Пьету она нашла в ванной, девушка слушала рок в наушниках. Эмбер еще спала, Дейзи занималась гимнастикой. Дендре сказала всем троим:
– Завтрак через двадцать минут – учтите, через двадцать, а не через сорок.
Дендре с Китти, ее помощницей, приготовили блюдо свежих фруктов, яичницу, булочки и кофе. Стоя над сковородкой, Дендре думала о том, что сказал Гидеон по поводу того, какими красивыми и нарядными были их белокурые, голубоглазые дочери. Но промолчал о том, как выглядела она. Дала себе слово, что больше никаких покупок на распродаже у Ломана в Бруклине не будет.
Она собиралась изменить имидж и впервые в жизни не смотреть на ценники.
Последней за столом появилась Пьета со словами:
– Мама, какое пиршество! Должно быть, тебе есть что сказать или о чем попросить.
Дендре посмотрела на дочерей. Девочки пошли в Гидеона чертами лица и цветом волос. Их все еще не устоявшиеся характеры были уже трудными. Они обожали отца, его работу и славу, а к матери относились с легкой снисходительностью. Умные и чуткие, девушки понимали, что родились отнюдь не в типичной американской семье, но знали и то, что являются членами сплоченного клана, и потому ощущали себя привилегированными.
Гидеон и Дендре гордились дочерьми, потому что те никогда не злоупотребляли отцовской славой. С раннего детства они были на глазах у всевозможных людей из мира искусства, в том числе красивых, холеных женщин, которые то появлялись в доме, то исчезали. Когда девочки подросли и стали понимать, что у отца есть любовницы, Гидеон усадил всех троих и сказал: «Вы должны относиться к женщинам, которые временно появляются в моей жизни, так же как мать. Принимать их, ни о чем не расспрашивать, завязывать с ними дружбу, пользоваться тем, что они могут предложить, потом забывать о них. Отношусь я к ним совсем не так, как к вам и матери. Дендре никогда не заикается о моих романах, и это очень разумно с ее стороны. Вы должны вести себя так же. Больше возвращаться к этому не будем. И не говорите об этом разговоре матери. Она будет смущена, расстроена, а я этого не хочу».
В голосе главы семьи звучала властность, говорившая: «Это моя жизнь и жизнь вашей матери. Не суйтесь в нее!» Девушки условились не вмешиваться в образ жизни родителей. Они уважали мать за то, что та настолько любит отца, что предоставляет ему свободу. Отца – за честность.
– Видели вы когда-нибудь такой праздничный вечер, как вчера? Мам, а что с тобой случилось? Мы все ужасно волновались, потому что не знали, где ты. Потом Эдер сказала, что беспокоиться не нужно, она видела, как ты уехала с Хэвером и его компанией, и мы улеглись спать. Ты уехала с Хэвером? Лучше бы поехала с нами. Мы отправились потанцевать в новое заведение, которое нашла Эдер. Не бог весть что, но музыка была замечательная.
– Разве женщины выглядели не шикарно? А платье, в котором была Эдер – блеск! – сказала Дейзи.
– Пьета была права? Мам, ты хотела что-то сказать? Господи, яичница просто объедение. А эти крохотные колбаски есть?
Дендре пошла к духовке, достала колбаски и понесла их к столу под трескотню дочерей. Поставила накрытое блюдо на стол. Дейзи подскочила и поцеловала мать в щеку.
– Мама, ты никогда ничего не забываешь! Ты самая лучшая на свете.
Эмбер повторила:
– Мама, Пьета права, ты хотела что-то сказать нам? Дендре улыбнулась:
– Да, и к тому же хочу попросить вас кое о чем.
– Чего же ты ждешь, мам? Мы все обратились в слух, – сказала Эмбер.
Дендре рассмеялась:
– Ждала, пока вы перестанете набивать желудки.
– Мам, мы вполне способны одновременно слушать и есть. Только погоди минутку, схожу за сливовым джемом.
Когда Эмбер вернулась к столу, Дендре проговорила:
– Как вы относитесь к тому, чтобы отпраздновать Пасху на Гидре? Мы с отцом собираемся туда на будущей неделе. Хотим побыть там до конца июня и вернуться прямиком на Файер-Айленд.
