— Девчонку ко мне в кабинет, — приказал я, услышав голос одной из горничных. — Прямо сейчас.
Стэлла взяла чашку с недопитым кофе. Оперлась о подоконник.
— Она не девчонка, Руслан, — сказала твёрдо. — Её зовут Ева. Ева. Ева — запомни это.
— Простите, Руслан Каримович, — вошедшая горничная в нерешительности остановилась в дверях. — Но… Евы нигде нет.
— Что значит нет? — в висках всё ещё ныло, напоминая о недавней вспышке. О дне, разделившим мою жизнь на прошлое, оставшееся позади и будущее, которого всё ещё так и не случилось. — Что значит нет? — встав, повторил, чётко отделяя каждое слово.
Горничная не тронулась с места. Что-то подсказывало мне, что она предпочла бы оказаться в этот момент за дверью, но выхода у неё не было. В прямом и переносном смысле.
— В комнате её нет, только… — она опять замялась. — Котёнок.
— Какой, нахрен, котёнок?! — вкрадчиво переспросил я. — Всё это порядком начинало надоедать. — Какой, нахрен, котёнок! — повысил голос, схватив служанку за плечо. — Где моя жена?
— Я не знаю, — в голосе зазвучали испуганные нотки.
Разжав пальцы, я выпустил девушку.
Стэлла молчала. Всё, что я чувствовал — её пристальный взгляд, направленный мне в спину. На месте Алекса я бы, наверное, давно разделался с ней. Хотя… Вспомнил, как мелькала сегодня в море красная куртка, как после, затащив Еву на палубу, я сам был готов удавить её, а потом совсем другое — потребность сродни животной касаться её…
Но сейчас было не до этого.
— А кто это должен знать?! — рявкнул я. — На улице хлещет, как из ведра! Куда она могла деться?!
Горничная молчала, ибо сказать ей, судя по всему, было нечего. С того момента, как я распорядился привести Еву, прошло минут десять, не меньше. Дом, конечно, большой, и всё же.
— Если моей жены не будет в кабинете через пять минут, — выговорил я совершенно серьёзно, — вы все завтра же окажетесь на улице. Мне нужна Наталья. Пусть немедленно придёт сюда. И ещё… Что там за кошка?
— Кошка… — служанка как будто не решалась говорить, и это мне не нравилось. — В комнате девушки. Котёнок… — сказав это, она опять замолчала. Но ненадолго, потому что понимала — не уйдёт отсюда, пока я не получу ответы. Только вот на что, я пока ещё сам до конца не понимал.
— Что ещё? — немного более сдержанно спросил я.
Не услышал, почувствовал, как подошла Стэлла, уловил запах её духов. Чёрт подери! Даже в запахе этом чувствовалось что-то отдалённо связывавшее их с моей женой.
— Натальи нигде нет, — наконец сказала горничная. — Ни Евы, Руслан Каримович, ни Натальи. Только… — губы её дрогнули. — Только две чашки в беседке. И всё.
Пару секунд я стоял, пытаясь сложить в голове услышанное.
Что за ерунда?! И какого хрена моя жена делала в беседке с экономкой, если это действительно так?! Прислуга тут исключительно для того, чтобы прислуживать.
Стэлла напряжённо молчала. В голове у меня как будто что-то рвануло — вспышка по глазам, боль в висках.
— Начальника охраны ко мне! — выдавил я сквозь сдавливающую череп боль и прорычал, нутром чувствуя — медлить нельзя ни секунды: — Быстро! Быстро, мать вашу! _________ Дорогие мои читатели! Про Стэллу и Алекса у меня две книги: "Подаренная ему" и "Тебе принадлежу". Если еще не прочли, у вас есть возможность почитать "Тебе принадлежу" со скидкой в 50 % (в рамках акции "книга напрокат"). "Подаренная ему" доступна бесплатно.
19
Ева
Что комната, в которой нахожусь, реальна, я поняла не сразу. Сперва подумала, что это только сон: тяжёлый, беспокойный сон, никак не желающий покидать меня, и постаралась выбраться из его липкой хватки. Но всё осталось по-прежнему: стены, отделанные деревянными панелями, пахнущий кожей диван и мужчина… мужчина, стоящий у окна лицом ко мне и не сводящий с меня тяжёлого пронзительного взгляда.
— Ты крепко спала, Ева, — выговорил он, когда я, пошевелившись, застонала.
Голова была тяжёлой, мутной. Что никакой это не сон, я поняла сразу же, стоило услышать его голос. Подобно взгляду, он пронзал насквозь, заставляя поёжится.
— Борис… — просипела я, приподнимаясь на руках. Сильно хотелось пить, губы пересохли. Поморщившись, я коснулась виска.
Он разглядывал меня, не спеша приближаться. На подоконнике возле него стояла бутылка с водой и пустой стакан. Наполнять его он не спешил, хотя я знала — воду он приготовил для меня.
Он всегда умел выдерживать паузу, умел ждать. День, месяц, год… Годы. Меня он тоже ждал: выбрал для себя и выдерживал паузу. Теперь же ожидание его — каждая минута, каждый миг, грозили мне расплатой, и я понимала это.
Поджала ноги, но отвернуться не посмела.
— Да, Ева, — ладонью он опёрся о край подоконника. — Не ждала?
Ждала. С того самого момента, как в одном только лёгком платье выбежала в дождь за ворота пансионата, я ждала этого момента. Ждала каждую секунду, отчаянно надеясь, что встречи этой не случится и заведомо зная — напрасно. Тем более ясно мне это стало в тот миг, когда я увидела знакомый внедорожник возле дома брата Руслана, когда поняла, что Борис заметил меня и узнал. Говорить ему было ничего не нужно — всего один взгляд, остановившийся на мне, и всё. Всё.
— Ждала, — ответила я и вскинула голову.
Именно сейчас я поняла — не хочу. Не хочу прятаться и поддаваться ему. Ни ему, ни кому-либо ещё.
Спустив с дивана ноги, я встала. Почувствовала, как закружилась голова, накатившую слабость. Экономка напоила меня чем-то сильным…
Подойдя, я не спрашивая взяла бутылку с водой и стакан. Теперь Борис был совсем близко — в каких-то сантиметрах от меня. Как ни пыталась я казаться стойкой, внутри всё колотилось, сворачивалось, натягивалось от осознания того, на что он способен.
Сделав несколько глотков воды, я подняла голову. Он смотрел на мою руку, на пальцы. Кольцо…
— Зачем ты убил Анну? — тихо спросила я.
Должно быть, сейчас это было совсем неуместно, однако я действительно хотела знать. Нет… даже не так — я хотела услышать это от него.
Смотрела на него — зрелого, достаточно привлекательного и не понимала, зачем? Зачем ему потребовалась я? Почему именно я?!
Сколько лет прошло с того момента, когда он впервые сказал, что я буду принадлежать только ему? Много…
В его густых тёмных волосах блестели серебристые нити. Соль с перцем, кажется, так это называется. Разбитый висок был заклеен пластырем. Вспомнив тёмные пятна крови на своих руках, тепло брызнувших капель, его — обмякшего, повалившегося на меня, собственные голые бёдра, я вздрогнула.
Губы его дрогнули в кривоватой улыбке.
— Не зачем, а почему, — Борис забрал стакан. Со стуком поставил на подоконник и, глядя мне в глаза, с силой сжал правую руку. — Ответ на этот вопрос тебе прекрасно известен, Ева.
Да, ответ мне был известен. Именно Анна помогла мне сбежать. Именно она вывела меня из дома. Она отдала мне свои балетки, потому что в ту ночь всё, что было на мне — белое кружевное платье, которое я надела перед приездом Бориса, и бельё.
— Не я убил Анну, — палец его жёстко, с нажимом прошёлся по костяшкам на моей руке, по кольцу. Пальцы вокруг ладони сжались так сильно, что я стиснула зубы. — Это сделала ты.
— Нет, — возразила я твёрдо. — Не я нажала на курок.
— Ты, Ева, — хватка немного ослабла.
Теперь его прикосновения были ласковыми, обманчиво мягкими. Он поглаживал мою кисть, но я понимала — стоит попробовать высвободиться, сделать хотя бы пару шагов от него, он опять сдавит руку до боли.
— Ты. Во всём виновата только ты.
— Нет, — сказала я как и в первый раз. — Ты хотел, чтобы я была твоей, а я…
— Что ты, чёрт подери?! — глаза его свирепо сверкнули. Напускное спокойствие исчезло. Крепко держа за запястье, Борис рванул меня на себя. — Ты спала с ним?
Я не отвечала. Не любившая ложь, сейчас я понимала — в ней моё спасение. К какому бы итогу оно ни привело. Стоит сказать, что между нами с Русланом так ничего и не случилось, Борис возьмёт то, чего так и не взял раньше.
