— Рано или поздно случилось бы, — сказала я. Глаза наполнились слезами. — Дима, я верю, что ты меня любишь, но… Я не хочу, чтобы мой муж… Чёрт…
Как сказать страшные слова в лицо человеку, с которым прожито несколько счастливых лет?
— Машенька, умоляю, не делай поспешных выводов! — он чуть не плакал.
— Я не хочу, чтобы мой муж целовал других мужчин. Хоть пьяный, хоть трезвый, хоть голый, хоть возбуждённый. Для меня это неприемлемо. Я хочу развода, Дима, я больше не буду жить с тобой. Не смогу… В понедельник сходим в загс, ладно?
— Маша! — он рванулся ко мне, но между нами встал Кирилл.
Загородил меня от Димки широкой спиной.
— Ты слышал, что она сказала? Уходи.
— Иди нахрен, — огрызнулся Дима. — Это моя жена!
— Уже нет.
— Пока ещё да! Мне нужно с ней поговорить!
— Ты слишком взволнован, — спокойно ответил Кирилл. — Поезжай домой, отдохни, подумай о своём поведении. Потом поговорите, сейчас всё главное сказано.
— Какой же ты мудак!
— Можешь взять мою машину.
— Иди нахрен, — повторил Дима. — Ты сломал мне жизнь только потому, что хотел трахнуть мою жену.
— Всё намного хуже, Истомин. Я её люблю. Помни об этом, если не хочешь проблем.
Дима скрипнул зубами, но ничего не ответил. Натянул брюки, накинул на плечи рубашку, а остальную одежду сгрёб в охапку и полураздетым выскочил из номера. Я сползла по стеночке на пол.
Кирилл поднял меня и усадил на диван. Позвонил куда-то, попросил травяного чаю и горничную для смены белья.
— Зачем? — спросила я. — Мне тоже надо ехать домой. Нет смысла здесь оставаться.
— Куда ты поедешь? В дом свекрови?
Я задумалась. Нет, объясняться в ночи с Натальей Петровной у меня не было сил, да и Димка там…
— К маме поеду.
— Маша, — Кирилл сел рядом, взял меня за руку. — Останься до утра тут, так будет лучше.
Пришли официант и горничная. Девушка направилась в спальню и сноровисто перестелила измятую постель, а официант расставил на столе чайник с чашками. Когда они ушли, я спросила Кирилла:
— Ты считаешь, я правильно поступила с Димой?
— Абсолютно.
— Я его предала. Он мне доверял, а я так жестоко с ним поступила. Заманила на эту встречу, подглядывала за ним, попросила тебя о провокации. Он не ожидал подставы… Он был в таком шоке.
— Зато теперь ты знаешь правду.
— Он отрицает, что он гей.
— Некоторые геи отрицают это до конца жизни, но это их личное дело. Нас это не касается, Маша. Твоё дело — быть счастливой. Тебе двадцать пять лет, у тебя вся жизнь впереди.
— Мне так страшно, — вырвалось у меня. — Я совсем одна. У меня есть мама и брат, но они не смогут мне помочь. Они живут очень скромно, а тут ещё я упаду им на голову. Из «Натали» меня наверняка уволят, придётся искать новую работу…
Кирилл подал мне чашку, от которой пахло ромашкой и бузиной. Я отхлебнула.
— Ты не одна, — сказал Кирилл. — У тебя есть я и Зоя.
— Зоя… — отозвалась я. — Она классная подруга. Я понятия не имела, что дружба может приносить столько радости. Она стала мне старшей сестрой, доброй и великодушной. Как бы мне хотелось быть на неё похожей!
Кирилл аккуратно, чтобы я не расплескала чай, обнял меня. Ласково отвёл прядь волос с лица.
— А ты не влюбилась в неё, девочка?
— Может быть. Дружба — это тоже в некотором смысле любовь, просто без секса.
Он продолжил:
— Зоя необыкновенная, я согласен. Она из тех женщин, что всегда находятся в центре внимания, и все в них влюбляются — и женщины, и мужчины, и маленькие дети, и даже животные. Я к этому привык. Но тебе не надо быть на неё похожей. Ты прекрасна такая, какая есть. Я теряю голову рядом с тобой…
Он прижался губами к моему виску, обжигая горячим дыханием. Пальцы скользнули в вырез халата. По спине прокатились мурашки, а в паху отозвалось сладким томлением.
Собрав волю в кулак, я отстранилась от Кирилла. Поставила пустую чашку на стол.
— Ты тоже добрый человек, Кирилл, — сказала я, глядя ему в глаза. — Спасибо тебе за всё. Но ты же понимаешь, я не могу дружить с твоей женой и заниматься сексом с тобой?
На его лицо набежала тень.
— Почему? Зоя знает, чем мы занимаемся.
— Нет, — возразила я. — Она думает, что у нас тройничок с Димой. Она не знает о нашем сексе вдвоём. И я умру от стыда, если вскроется тот случай после ночного клуба. Зоя не заслужила такой подлости. Тебе самому не противно её обманывать?
— Я давно предлагал всё рассказать, — напомнил Кирилл. — В том, что случилось, твоей вины нет. Я сам к тебе пришёл.
Я застонала от отчаяния:
— Но я тебе отдалась, Кирилл! Мне стыдно. Она ко мне по-человечески, а я как сволочь…
Он придвинулся ближе, взял пальцами мой подбородок и повернул в свою сторону:
— Маша, иногда мы совершаем поступки, за которые нам стыдно. Главное — как как мы выходим из этих ситуаций. Как исправляем ошибки, какие выводы делаем.
— Я сделала выводы, — поспешно заверила я.
— Какие?
— Между нами ничего больше не будет. Зоя — моя подруга, а ты — её муж, которого я не имею права соблазнять и уводить из семьи.
— Безусловно, ты самая соблазнительная девушка из всех, кого я встречал, но я не собираюсь уходить из семьи.
— Ну ты понял. Я не должна трахаться с мужем лучшей подруги, это мерзко. Есть же какие-то нормы морали.
— Но… — его взгляд упал на кровать, видневшуюся сквозь распахнутые двери спальни.
— Это другое! — убеждённо ответила я на незаданный вопрос. — Зоя знала о нашем сексе втроём. Она сама его предложила и пожелала получить удовольствие. Но на секс вдвоём мне никто разрешения не давал. Всё кончено, Кирилл.
Он хмуро на меня посмотрел.
Я добавила:
— Спасибо большое за моральную поддержку. Я тут переночую, а утром поеду домой. А тебя прошу уйти в свою комнату.
Он сцепил зубы:
— Ты обещала мне карт-бланш этой ночью.
Я смутилась:
— Да, обещала, но всё пошло не так. Димы с нами больше нет, и все наши договорённости потеряли силу.
— Ну просто замечательно, — сказал Кирилл и взял со стола телефон.
Набрал номер. Я заметила имя абонента — «Зоя». Он звонил жене! Я кинулась на него, но Кирилл поднял руку и завёл далеко за голову. Я не могла добраться до телефона.
— Зачем ты ей звонишь?
— Собираюсь признаться, что трахнул тебя у нас дома, и попрошу разрешения трахнуть тебя ещё разочек — без присутствия третьих лиц, — едко ответил он.
— Нет!
— Почему? Тебе же важно получить индульгенцию.
— Пожалуйста, не надо! — я забралась к нему на колени и кончиками пальцев достала телефон.
Нажала на кнопку отбоя и заплакала. Кирилл, видимо, понял, что для меня это не шутки. Обнял, не позволяя слезть со своих коленей, прижал к груди.
— Маша, Машенька, ты судишь Зою по своим меркам, а это неправильно. Ты боишься причинить ей боль и вызвать ревность, но на самом деле ты понятия не имеешь, что причиняет Зое боль, и в какие моменты она ревнует. Ты плохо знаешь свою подругу.
— Возможно, ты прав, — ответила я. — Но я стараюсь поступать с другими так, как хочу, чтобы поступали со мной.
Кирилл покачал головой:
— Это ошибочный подход. С другими надо поступать так, как им хочется, чтобы с ними поступали, — сказал он. — А не так, как хочется тебе.
Он сцеловал мои слёзы, приподнял и посадил на диван.
Зазвонил телефон, Кирилл ответил на звонок:
— Да, милая, я тебя набирал, случайно сорвалось… Всё нормально, не считая того, что Дима Истомин заистерил и уехал домой… Машенька в растрёпанных чувствах. Я заказал ей успокоительного чаю, она останется ночевать здесь… Да, одна, я пойду спать в свой номер… Хорошо, созвонимся позже. Как проходит корпоратив?.. Рад слышать. Люблю тебя. Целую.
Кирилл тщательно оделся и пригладил волосы, прежде чем выйти в коридор.
— Я в триста девятом номере. Если что нужно — не стесняйся, буди меня.
— Спасибо. Ты на меня злишься?
