— Прости! Если ты не хочешь говорить…
— Нет, нормально. Правда. Спрашивай.
Марк притянул Риту ближе и практически уложил к себе на грудь, словно ему так было легче.
— Потом перестанет быть так больно?
— Станет чуть легче, да. — Марк невесомым жестом погладил ее по спине. — Но совсем не пройдет. Мне до сих пор иногда чудится мамин голос здесь, в этой квартире. И кажется, что пахнет папиными сигаретами. Это одна из причин, по которой я не люблю приезжать сюда, домой. Слишком накрывает. В Америке легче. Иногда кажется, что я здесь, а они все там, в России. Марта, родители…
Голос Марка странно оборвался, и он нарочито громко закашлялся. Рита не нашла в себе сил дальше его расспрашивать, просто обняла крепче. Но он вдруг сам продолжил.
— Я так злился на них. Ужасно. Что они бросили меня и сестру. И что мне пришлось за нее отвечать.
— Ты отлично справился, — поспешно вставила Рита.
— Ну да, — саркастично протянул Марк. — Ты знала, что я уговаривал ее аборт сделать? И что я до сих пор понятия не имею, от кого она залетела? И что это я заставил идти Марту на эконом, хотя она хотела на дизайн? Хороший я брат, правда? Охренеть, какой хороший.
— Если тебе будет легче, то я тоже не знаю, кто отец Арсения, — попыталась утешить его Рита. — Марта молчит как на допросе. Да и какая теперь разница, правда? И не надо себя обвинять, ты сам еще был вчерашним студентом, а тебе пришлось заботиться о сестре. И обеспечивать ее. Я считаю, что, учитывая всю сложность ситуации, ты очень хорошо справился.
— Да уж, — грустно усмехнулся Марк. — У отца была сеть аптек, а я вообще не имел понятия, как ими управлять, да и не хотел. В итоге продал большую часть бизнеса другу отца, а деньги вложил. Часть неудачно — потерял все, часть более-менее. На эти деньги мы с Мартой, собственно, и жили. Я ведь далеко не сразу стал нормально зарабатывать.
— Ты молодец, — повторила Рита, не зная, как еще выразить безумную смесь жалости и гордости, которую она сейчас испытывала к Марку. К сильному ответственному мальчику, на которого в один момент свалилось слишком много. — Ты невероятный молодец. Марте очень повезло, что у нее есть ты.
Марк длинно выдохнул Рите в шею, и его тело будто расслабилось под ее ладонями.
— Я рад, что у меня есть Марта, — негромко сказал он. — И Арс. Очень тяжело, когда ты один. Без своих.
«Можно, я тоже буду для тебя своей?» — едва не вырвалось у Риты, но она сдержалась. В конце концов, они ничего друг другу не обещали. А этот вопрос с головой бы выдал отчаянное Ритино желание быть к Марку ближе. Максимально близко, насколько он позволит.
— Для меня «своей» была тетя Клаша, — вдруг призналась Рита. — Моя крестная.
— Расскажешь? — тихо спросил Марк.
— Да там особо нечего рассказывать, — неловко пожала плечами она. — Это младшая сестра бабушки. У тети Клаши ни мужа, ни детей никогда не было, она вообще маленьких детей не любит. Не любила, то есть. Так что в детстве я ее плохо помню: так, приехали с мамой несколько раз в гости, и все. А когда я уже в школу пошла, крестная стала единственным человеком, которому до меня было дело.
— А как же твоя мама? — нахмурился Марк.
— Моя мама — специфический человек, — недобро усмехнулась Рита. — Одеть оденет, накормить накормит, но каких-то эмоций от нее не дождешься. Максимум подзатыльник, если накосячишь. Но спасибо ей, что вырастила, не бросила. Только я бы с ума сошла, если бы не было крестной. Тетя Клаша со мной разговаривала, спрашивала, как у меня дела, советовала что-то. Могла и поругать. Но это было необидно, я всегда понимала, что если она ругает, то за дело. Не просто так.
— Понимаю, — сочувственно сказал Марк.
— А еще она дала мне денег на зубы.
— Что?
— Разве не помнишь, какие у меня кривые зубы были в школе, — Рита ухмыльнулась, будто пытаясь шутить над своими детскими комплексами. — Кошмарные!
— Я тебя только один раз в школе видел, — улыбнулся Марк. — Когда мы с тобой разговаривали.
— Ну да, конечно, разговаривали мы! — насмешливо фыркнула Рита. — Ты мне угрожал вообще-то. Называй уже вещи своими именами! И ни за что не поверю, что ты не заметил моих кривых зубов. Это просто невозможно! Они бросались в глаза так, что я в зеркало боялась смотреть.
— Ты можешь мне не верить, но я этого и правда не помню, — подумав, сказал Марк. — Зато глаза твои помню, они такие темные были и сверкали, как у дикой кошки. Мне казалось, что ты сейчас на меня бросишься и лицо расцарапаешь. Даром что мелкая и худая.
— Я могла, — довольно сказала Рита. — Я такая была, безбашенная!
— Можно подумать, сейчас ты сильно поменялась, — проворчал Марк, поцеловал ее в макушку и скользнул ладонями по спине.
— Так вот, — продолжила Рита, изгибаясь, чтобы Марку удобнее было ее гладить. — Тетя Клаша в десятом классе просто взяла и отправила меня к ортодонту. И денег дала. Ну на брекеты и вот это все. А это, знаешь ли, недешево. Мне кажется, она тогда все свои сбережения мне отдала. Хотела, чтобы я не стеснялась улыбаться.
Рита заморгала, чувствуя, как опять подкатывают слезы, но горечи, как ни странно, в этом чувстве больше не было. Была огромная благодарность крестной за то, что она присутствовала в Ритиной жизни.
— Мне жаль, что я не был с ней знаком, — серьезно сказал Марк. — Я бы хотел.
— Ты бы ей понравился, — улыбнулась Рита.
— А тебе? — вдруг спросил Марк и повернул голову так, чтобы посмотреть Рите в глаза. — Тебе я нравлюсь?
Рита растерялась.
— Ну я же лежу тут с тобой, — неуклюже пошутила она, пытаясь сгладить серьезность вопроса. Но Марк молчал и продолжал смотреть в упор, ожидая ответа.
Рита вздохнула.
— Нравишься, — честно сказала она. — Очень.
— И ты мне, — признался Марк.
Они оба замолчали.
Рите очень хотелось спросить,
