мне руку, улыбаясь. Помедлив, я ответил на рукопожатие.
– Оливер.
– Итак, Оливер, не против, если я составлю тебе компанию?
– Только теперь спрашиваешь?
Я хмыкнул. Мне не нужна была компания. Еще минуту назад я был в этом уверен, но внезапно мне захотелось продолжить знакомство.
Может это поможет мне отвлечься?
– А ты милый парень. Тебе это уже говорили? – пошутила она.
– Постоянно говорят.
Она засмеялась, а я заказал ей выпивку. Потом еще себе и опять ей. Через полчаса я обнаружил себя под Сидни, и она объезжала меня в туалетной кабинке бара.
Класс.
Мои мозги отключились, участвовало только тело. Сидни все взяла на себя, и меня это устраивало. Даже секс не мог оживить меня.
– Знаешь, тебе нужно найти эту Чарли, – сказала моя новая знакомая, когда поправляла свою одежду после того, как все закончилось. – Очевидно, она важна для тебя.
Я посмотрел на нее, ни черта не понимая.
– Что ты несешь?
– Ты назвал ее имя. Три раза. Пока мы занимались сексом, – иронично вскинула она брови. – Ты даже не заметил этого?
Трахая эту девицу, я звал Чарли? Серьезно? Я что, вконец ёбнулся или просто надрался в говно?
– Извини.
Мне стало стыдно перед ней. Этого не должно было случиться.
– Позвони ей. И удачи, Оливер. – Сидни похлопала меня по плечу и покинула кабинку, а я сидел на крышке унитаза с все еще расстёгнутой ширинкой и не понимал, сколько еще времени пройдет, прежде чем я достигну дна.
А может я уже был там?
2015
Я до сих пор не уверен, должен ли был рассказывать все это Чарли. Мне хочется узнать ее мысли о том, что она думает, услышав мой рассказ. С опаской смотрю в ее лицо, боясь обнаружить там отвращение, но к своему изумлению вижу, что ее глаза влажно блестят от сдерживаемых слез.
– Чарли, – зову я и не знаю, что сказать – в горле встает ком размером с бейсбольный мяч.
Ее ладонь находит мою и сильно сжимает. Чарли подносит мою руку к губам и целует, а меня обдает раскаленным жаром и все внутри переворачивается.
Я не знаю, как реагировать.
– Чарли, – повторяю ее имя – с трепетом оно срывается с языка.
Весь мой гнев и обида на нее куда-то испарились. Осталась лишь любовь и благоговение, которые я испытывал к ней во все времена, даже когда было совсем плохо.
– Ты не должен был так страдать, – зажмурившись, с дрожью выдыхает она. – Это так неправильно. Никогда себе не прощу!
Я ушам своим не верю! Я только что признался ей в случайных связях, в которых искал забвения, а она жалеет меня?
Я был уверен, что мое признание вызовет брезгливость и презрение в ней.
– Перестань, Чарли. Это был мой выбор. Черт, малыш, не вини себя в этом, хорошо?
Мой голос садится. Я подтягиваю Чарли к себе, поднимая с колен. Мы оба сидим на полу у стены, куда переместились в какой-то момент откровения.
Я очень давно не обращался к ней так, но как только это слово произнесено, понимаю, насколько это правильно. Я чувствую тепло внутри себя.
– Ты имеешь право ненавидеть меня, – бормочет она, шмыгая носом.
Я с трудом сдерживаю стон.
– Я не ненавижу тебя.
– А должен бы. – Она утирает нос и смотрит на меня слезящимися глазами.
Она сводит меня с ума. Мне хочется отругать ее, встряхнуть и рассмеяться, потому что сейчас она выглядит очень забавно.
– Ты переживешь то, что я не испытываю ненависти к тебе? – выгнув одну бровь, шучу я.
Чарли кажется неуверенной и слабо пожимает плечами.
– Наверное.
– Ты такая странная.
Я прижимаюсь затылком к стене и с задумчивой улыбкой смотрю на нее. К своему удивлению обнаруживаю, что постоянное напряжение в моей груди исчезло. Как если бы раздвинули тиски, чье давление я неизменно ощущал. Удивительно, как стало легко после того, как я во всем признался ей. Теперь жалею, что раньше не сделал этого. Хотя возможно, именно этот момент идеален для нас.
– Ты всегда это знал, – замечает она.
Я киваю – это правда.
Мы молчим довольно долго. Теперь пришла ее очередь говорить, и я не тороплю ее, давая собраться с духом.
Чтобы она не сказала мне, и какой бы ни была правда, надеюсь, я смогу принять ее.
– Отец Зака был моим преподавателем в колледже, – тихо говорю я. Олли дал мне то, о чем я просила его, теперь мой черед ответить тем же. Это непросто, ведь у меня все внутренности сжимаются от страха. – У нас не было романа, ничего такого, – я мотаю головой, беспокоясь, что он именно так и подумает. Чувствую, как тело Олли напрягается рядом со мной, но все равно продолжаю, пока еще хватает решимости. – Однажды я встретила его в баре, и он предложил мне свою помощь, потому что я была очень расстроена и много пила в тот вечер. – Я бросаю на него виноватый взгляд, но по его лицу невозможно определить, что он чувствует. – Ты только сказал мне о ранении, и я была зла на тебя и так напугана! Мне казалось, что мы попали в ловушку и застряли. Я была в растерянности, Олли!
Я пытаюсь донести до него, в каком плохом эмоциональном состоянии я пребывала, когда мне встретился Шон той ночью. Но его губы плотно сжаты, а глаза по-прежнему ничего не выражают, и я начинаю паниковать.
– Шон сказал, что понимает меня, проявлял участие. Я не думала, что все это только притворство, чтобы получить то, чего он хотел. Но в тот момент я потеряла бдительность и плохо понимала, что происходит. До того, как не стало поздно… – мой голос дрогнул и оборвался. Горло сдавил спазм.
Было жутко стыдно признаваться Олли в том, что была настолько пьяна, что позволила другому мужчине воспользоваться мной.
– Что это значит? – ломким голосом спросил Олли. Его челюсти были сжаты, а сам он напоминал застывшую статую.
Я смахнула слезы со щек. Как же унизительно было обнажать эту уродливую правду!
– Я много выпила и не смогла сказать ему «нет». Я просто позволила ему сделать это, потому что у меня не было сил встать и уйти.
Олли накрыл лицо ладонями, задышав глубоко и шумно. Потом отнял руки от лица и посмотрел на меня взглядом, который не предвещал ничего хорошего.
Я ощутила озноб на коже, и мне захотелось поежиться.
– Чарли, ты хочешь сказать, что он… он тебя изнасиловал? – Лицо Оливера перекосилось на
