Дик прижался губами к виску жены.
– Извинения принимаются. Готова вернуться в палату?
– Нет. Мне хочется еще на них посмотреть.
– Но тебе необходимо как можно больше отдыхать, пока ты еще в больнице. Подумать только, ты носила в себе двенадцать фунтов!
Она застонала и стала массировать ставший более плоским, хотя все еще обвислый живот.
– Не напоминай. Я так рада, что они там, где находятся сейчас, а не там, где были еще вчера.
Дик громко рассмеялся, к нескрываемому раздражению старшей медсестры, которая по-прежнему считала его источником всех неприятностей.
– Я тоже, – кивнул он и осторожно повел Лейни к ее палате, самой большой, какую могла предложить больница. Со стороны они представляли комическое зрелище, поскольку он пытался подстроиться под ее крошечные шажки.
Войдя в палату, Лейни увидела скромный букет гвоздик, по обе стороны которого стояли два других, роскошных, купленных Диком.
– Ты поблагодарил мистера Харпера за цветы, когда ему звонил?
– Да.
Он усадил ее на кровать, помог поднять ноги и осторожно укрыл одеялом.
– Он велел не волноваться. Они уже нашли тебе замену до конца учебного года.
– Но, Дик, я хочу вернуться, хотя бы на последние недели.
Он энергично затряс головой.
– Ради бога, Лейни. Ты же не мученица! Только что родила близнецов. Даже за одним новорожденным требуется немало ухода, пока ты будешь в школе. А за двумя? Это просто невозможно. Придется смириться с тем, что ты вынуждена уйти пораньше из-за того, что роды были преждевременными. И больше я не хочу ничего об этом слышать. Хочешь еще заварного крема?
Она скорчила гримаску:
– Нет, но чизбургер с жареным картофелем звучит очень заманчиво.
Он наклонился над ней и заговорщически подмигнул:
– Завтра я притащу тебе на ланч самый большой чизбургер, который можно купить за деньги.
– И рисковать тем, что нас четверых – господи, четверых, – выкинут отсюда? Сестру Перкинс едва не хватил удар, когда она застала нас с бокалами шампанского!
– Но как еще отпраздновать рождение близнецов? У этой бабы нет души!
Он сел на край кровати и взял ее руки.
– Я поблагодарил тебя?
– Около ста раз.
Но он отнюдь не выглядел пристыженным.
– Я стану говорить тебе это каждый день, до конца жизни. Они чудесные!
– Знаю.
Она вдавила голову в подушку, изнемогая от заслуженной, но приятной усталости.
– Больше половины жизни я была уверена, что не могу иметь ребенка, – прошептала она, глядя на него полными слез глазами. – Можешь представить, как я была счастлива, узнав, что забеременела? Конечно, я досадовала и волновалась, не зная, как будет с работой, но так рада, что мне подарен ребенок! А теперь оказалось, что их двое!
Несмотря на мокрые глаза, она смеялась.
– И тебе спасибо, Дик!
– Ты такая сладкая!
Он коснулся губами ее губ. Нежно и коротко. А когда поднял голову, она призналась:
– Теперь я жалею мать. Отцу следовало быть рядом, когда я родилась. Как ты был со мной.
Дик прижал руку к ее щеке.
– Я думал об этом, – нерешительно ответил он, не желая ее расстраивать. – Как тебе известно, у меня есть доступ к досье и записям, и я любым способом, честным или нечестным, но добиваюсь своего. Завтра я мог бы начать поиски твоего отца. Если хочешь, конечно. Не могу обещать, что мы когда-нибудь его найдем. А вдруг он уже умер? Но я сделаю все, что смогу.
Она взглянула в сторону окна, выходившего на передние газоны больницы. Заходящее солнце золотило зимний пейзаж.
– Когда мать умерла, я поняла, что осталась совершенно одна на свете, а это, поверь, очень страшно. Мне вдруг захотелось найти отца или узнать, что с ним случилось. Но я решила тогда и не изменила своего мнения, что если бы он хотел меня с самого начала, то постарался бы остаться ненадолго. Узнать и полюбить своего ребенка. Завязать какие-то отношения. Возможно, он из тех людей, с которыми лучше не общаться совсем. А если в его уходе виновата мать, если он был просто очень несчастен, возможно, давно начал новую жизнь, обзавелся другой семьей. А я стану неприятным напоминанием о тяжелом периоде в его жизни. Я бы такого не хотела.
Она отвернулась от окна и взглянула в блестящие глаза Дика.
– Спасибо за то, что предложил, но, думаю, отныне моей семьей будут Тодд и Манди.
– И я?
Она взглянула на большой бриллиант на левой руке.
– Ты вынудил меня стать твоей женой. Я всегда считала, что такие свадьбы устраиваются исключительно ради бедной невесты.
– Я тоже. Но в этом случае у невесты искаженное представление о ситуации.
Лейни так и не поняла, что она чувствует относительно своего нового положения в качестве миссис Дик Сарджент. А ведь она клялась, что никогда не станет «миссис». Клялась никогда не любить. Но полюбила. И смертельно этого страшилась.
Но сейчас эмоции были такими хрупкими, что не вынесли бы пристального изучения, и поэтому она сменила тему, вытянув руку с кольцом и рассматривая сверкающие грани солитера «маркиза».
– Кольцо чересчур броское!
– Да просто вульгарное. Я пытался произвести на тебя впечатление.
– Вскружить голову?
– Что-то в этом роде.
– Черта с два! Вскружить голову – это тонкий прием. Взрыв, извержение вулкана, напор, сокрушающий все на своем пути, – вот это больше в твоем стиле.
– Так я принадлежу к сильным мира сего, способным свернуть горы?
– Определенно!
Дик широко улыбнулся.
– Зато я из тех, кто добивается быстрых результатов, верно?
Она улыбнулась в ответ, и Дик подумал, что жена еще никогда не была прекраснее, чем в эту минуту.
– Ты не слишком устала, чтобы вытерпеть поцелуй?
– Ты целовал меня несколько минут назад.
– Нет, не так. Я имею в виду НАСТОЯЩИЙ поцелуй.
Он припал к ее губам. И хотя старался передать всю нежность, которую чувствовал, владевшая им страсть вырвалась на свободу, а язык ритмично проникал в рот. Дик обнял Лейни и прижал к груди. Она сжала его плечи и крепко держала, отдаваясь власти поцелуя.
– Извините, – раздался сзади ледяной голос.
Они оторвались друг от друга и наткнулись на взгляд сестры Перкинс, до того брезгливый, словно та взирала на разлитое судно.
– Сейчас мы принесем детей. Если вы остаетесь, мистер Сарджент, придется надеть халат и маску.
Дик с широкой улыбкой, призванной взбесить сестру, объявил, что остается.
По сравнению с ее домом даже психушка выглядела бы оазисом спокойствия.
Здесь было невыносимо тесно. Дик приобрел второй комплект детских вещей и мебели, не обращая внимания на то, что далеко не все могло поместиться во второй спальне. Один сундучок пришлось поставить в коридоре. Дик срочно заказал в «Сворсе» второго медведя, издающего внутриутробные звуки.
