Какое-то время спустя дружба с Яшей почти сошла на нет. Но однажды почти поздней ночью друг появился на его пороге, прося о помощи. И Артур признался, что был рад вернуть тому долг. О какой именно помощи шла речь, Артур не уточнял, а я постеснялась спросить, да это и не было важным. Главное, что с тех пор, как я поняла, их дружба стала крепче и длится по сей день.
За время участия в боях Артуру удалось скопить неплохую сумму, и несколько лет назад он смог открыть этот клуб, который стал для него символом его силы, платой самому себе за многие годы непосильного изнуряющего труда, его детищем, его гордостью…
И вот теперь его хотят отнять те, кто никакого отношения к нему не имел. Попирая законы справедливости и вообще все человеческие законы…
***
На улице понемногу стало светать, когда он закончил свой рассказ. Артур все так же держал мои руки в своих, иногда осторожно потирая косточку над большим пальцем, мои ноги оставались на том же месте и безбожно затекли, но я боялась шевельнуться, чтобы не сбить его, не прервать эту своеобразную исповедь, которая, кажется, ему была необходима.
— Я никому об этом никогда не рассказывал, — хрипло закончил он, подтверждая мою догадку. — Только Яшка обо всем знает. Остальные, возможно, по слухам, частично в курсе, но…
Он не закончил фразу, однако я поняла: самолично полную версию его жизни он не раскрывал до этого момента никому. И я ему верила. Было видно, что это не способ как-то произвести на меня впечатление, а образ человека, ищущего жалости или сочувствия попросту не вязался с Артуром.
— Спасибо, что рассказал, — тихо сказала я.
Никогда бы не подумала, что мне вот так может кто-то довериться, особенно, этот взрослый сильный мужчина. Теперь я и вовсе ощущала перед ним себя маленькой глупой девочкой, абсолютно не знающей жизни.
— Я тебя совсем замучил, — с легким сожалением посмотрел на меня он, заметив, как я украдкой давлю зевок.
— Все в порядке, — не могла не улыбнуться я. — Просто тут тепло, вот и немного разморило. Но чашка кофе вернет меня в строй.
— Тогда у меня не остается никаких причин не пригласить тебя на утренний кофе. Здесь неподалеку есть классная кофейня.
Я с сомнением посмотрела на него. Он тоже вымотался и устал, темные тени залегли под глазами, ему нужно отдохнуть… Уже открываю рот…
— Забыл предупредить, отказ посчитаю за нанесение личной обиды! — шутит он, и на его лице появляется знакомая ухмылка.
Знаю, что это не так, и если откажусь, то он все правильно поймет и спокойно даст уйти, но… Почему-то хочется все это продлить, хоть еще на полчасика.
— В таком случае, у меня не остается выбора, — смеюсь я в ответ, пытаясь скопировать его тон.
В этот же миг на его лице расцветает полноценная улыбка, преображая и скидывая сразу несколько лет с его возраста.
— Тогда обувайся — и поехали, — говорит он.
Затем сам осторожно спускает мои затекшие ноги, аккуратно перекидывая их через рычаг переключения передач, а я не могу сдержать тихий стон от ощущения противных мурашек, разбежавшихся по лодыжкам и ступням.
— Что случилось? — замерев, с беспокойством спрашивает быстро он, не успев отпустить мои ноги.
— Затекли, — со стоном признаюсь я, сцепив зубы.
На что он тут же возвращает мои ступни себе на коленки и начинает осторожно, но тщательно растирать и массировать через джинсы икры.
— Не надо, — порываюсь прекратить эту неловкую сцену я, но Артур удерживает мои ноги, которые я собиралась опустить, и продолжает массаж.
— Так лучше? — через пару минут спрашивает он, внимательно смотря мне в глаза.
— Намного, — я облегченно выдыхаю, чувствуя, как мои конечности отпускает противное ощущение. — Спасибо!
Он не отвечает, сам обувает меня и, наконец, ставит мои ноги на место.
В молчании мы едем по сонным улочкам, встречая редкие машины, а когда он паркуется, его телефонне ожиданно звонит.
Хмуро посмотрев на дисплей, он, быстро извинившись, отвечает на входящий. Несколько секунд слушает, а потом неожиданно крепко выругивается и отключается.
— Ясь, — он смотрит на меня с поджатыми губами. — Прости, в клубе ЧП, я отвезу тебя сейчас домой, придется перенести наш кофе-брейк.
— Артур, — перебиваю его. — Не трать время, поехали, — решительно говорю, вновь защелкивая ремень безопасности, который успела отстегнуть.
Секунду он смотрит на меня благодарным взглядом, а потом заводит мотор и срывается с места.
*37*
Артур долго говорит с кем-то по телефону, а я сижу тихой мышкой и стараюсь не отсвечивать. Мы уже минут сорок как приехали в клуб, и с тех пор он почти не расстается с телефоном, лишь на пару секунд отставляет трубку, чтобы отдавать короткие сухие распоряжения начальнику охраны, который и встретил нас сразу по приезду.
Оказалось, что один из клиентов сцепился с кем-то из охраны непонятно, по какой причине, и разворотил половину бара, разбив при этом об голову подоспевшего второго охранника огромную бутылку и распластав руку Алексу — от предплечья до кисти, чудом не задев сухожилия.
По инструкции, персоналу нельзя вызывать полицию и скорую без оповещения хозяина, но Артур сам, находясь еще в дороге, вызвал их, поэтому подъезжали к клубу мы уже в сопровождении трех машин: с полицейскими и скорой. Четыре машины одновременно припарковались у черного входа, и хозяин первым выскочил, чтобы на ходу рассказать то, что было ему самому известно.
Зал представлял собой печальное зрелище приличного разгрома: кругом битое стекло, перевернутые столы и стулья, оборванные пологи, истекающие кровью Алекс и оба охранника, и виновник всего этого великолепия со стянутыми за спиной ремнем руками, умещенный на стул. Он не оставил попыток продолжить "веселье" и порывался освободиться от пут, посекундно изрыгая проклятия и ругательства в адрес работников клуба. С ужасом я узнала в нем того парня, который докопался до меня на танцполе и из-за которого я и ушла из зала. По правилам клуба охранники не имели права отвечать ему силой, поэтому на нем были только царапины от осколков разбитых им же бутылок. Лишь стянутые руки оказались превышением полномочий охраны, но это была необходимая мера: буян не желал успокаиваться и представлял угрозу окружающим. Около него топтались еще несколько парней, видимо, его друзей, которые, по словам персонала, пытались его угомонить и оттаскивали от бара, когда он крушил все вокруг. У одного на скуле наливался огромный синяк, а второй болезненно морщился, держась за запястье.
Вошедшие медики споро кинулись оказывать помощь пострадавшим, а полицейские расположились за одним из столов, поочередно допрашивая очевидцев. Один из них бегал с фотоаппаратом, фиксируя разрушения и осколки, запретив пока приниматься за уборку.
Происходящее вокруг можно было назвать только одним словом: хаос. Персонал перешептывался между собой, пересказывая пропущенные моменты тем, кто видел лишь часть "представления", полицейские вызывали по одному всех и фиксировали показания, начальник охраны суетился тут же, отдавая остальным распоряжения о предоставлении видео с камер сотрудникам полиции. Артур тихо подошел к нему и велел оставить в обязательном порядке клубу копии отснятого материала. На всякий случай.
В зал широким шагом вошел высокий представительного вида мужчина, сразу подошел к Артуру, пожал ему руку и подозвал к себе одного из "подбитых" охранников для отчета. Тот кратко, по-военному, описал все несколькими фразами. Мужчина кивнул и отпустил его на попечение медиков.
Наконец, пришедший обратил внимание на меня и подошел вплотную. Артур тут же подошел к нам.
— Это Ярослава, — представил он мою персону. — Наш новый сотрудник.
— Яков Петрович, — протянул мужчина мне руку.
Я сразу поняла, что это и есть друг Артура, и протянула руку в ответ.
— Здравствуйте.
— Ясь, может, ты пойдешь пока в наш кабинет? — хмуро спросил Артур, почему-то косясь в сторону наконец-то притихшего погромщика.
