— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Что-нибудь вкусное. Выбери сам.
Но есть и вправду хочется.
— Шуруповерт еще там?
— Заканчивает. Но я принес тебе одежду.
Под стопкой полотенец действительно обнаруживается платье, и я хмурюсь, потому что его совершенно точно не было в моем гардеробе. У меня вообще почти нет платьев, кроме домашних и пляжных. А на этом даже бирка.
— Это не мое.
— Твое. Я его тебе купил.
— Зачем? У меня есть одежда.
— Захотелось.
— Это не ответ. С чего бы это тебе захотелось покупать платье?
— А почему ты их не носишь?
— Не люблю.
— Правда?
— Да, правда!
Я начинаю злиться, и это хорошо: так проще не думать о том, что только что между нами было.
— Или ты все-таки ведешься на эти «надо скромнее одеваться» и «сама виновата»?
— Я… не хочу об этом говорить. Принеси мне джинсы и футболку…
— Мы идем в ресторан, Аврора. Здесь живут обеспеченные люди. И в заведениях принят дресс-код. В джинсах и футболке тебя развернут на сто восемьдесят градусов.
— У меня есть выходные костюмы!
— У тебя есть новое платье. Надевай, я жутко голодный.
— Ты… ты…
— Да, я мудак. Я и не скрываю. Это мой недостаток, но это и суперспособность. Я всегда получаю то, что хочу. Можем пререкаться из-за платья и разойтись голодными, а можем пойти поужинать в хорошее место. Впрочем, есть еще вариант — снова доведем друг друга до ручки и займемся сексом еще раз.
Я бросаю в него первым, что попадается под руку: полотенцем из стопки, но Островский со смехом его перехватывает и швыряет в сторону. Его не переспорить, это видно по глазам и чувствуется в голосе. А платье очень красивое, классический черный футляр. Идеально сидит, совсем не пошлое, стоит, как космическая ракета. Я сушу волосы и задумчиво смотрю на отражение в зеркале: сегодня я кажусь себе даже взрослее.
Виктор внимательно за мной наблюдает, прислонившись к косяку.
— Почему ты редко смотришь мне в глаза?
Пожимаю плечами.
— Я вообще редко смотрю людям в глаза, сама не знаю, почему. Ловлю себя на мысли, что, например, у курьера, который принес пиццу, видела только кроссовки. Не смотрю на официантов и водителей. Не то чтобы боюсь или мне как-то некомфортно… просто чтобы посмотреть человеку в глаза, приходится приложить немного усилий. Это плохо?
— Не знаю. Интересно.
— Отвезешь меня завтра на работу?
— Я думал, у тебя выходной.
— Я накосячила. Хочу выйти и все исправить.
— Отвезу. А почему не Валентин?
Я мнусь, не решаясь признаться.
— Я ему не доверяю.
— Вот как.
— У него есть доступ в квартиру, а кто-то же влез в мой ноутбук.
— Поменять охранника?
Я пожимаю плечами. Вряд ли во мне проснется доверие к кому-либо.
— Или возить тебя самому?
— Ты не можешь везде со мной ездить.
— Пока что у меня получается.
— Я готова. Идем?
На мейк нет сил, я голодна куда сильнее, чем думала. Еще полчаса назад мысль о еде вызывала только равнодушие, а сейчас я готова найти сайт ресторана, в который мы собираемся, найти меню и прямо в лифте выбирать, что я съем, когда окажусь там.
В гостиной мастер что-то устанавливает на дверь. Не раньше и не позже, отличный момент для замка. Мне неловко за смятую постель и разбросанные подушки, и сейчас я вполне осознанно стараюсь не встречаться взглядом с немолодым мужчиной.
— Виктор Викторович, замок работает, доступ сделать по карточке или отпечатку?
— Отпечатку, — говорит Островский. — Мы вернемся и настроим.
— Хорошо. Тогда осталось закрепить, и можете пользоваться.
Он включает какую-то жужжалку, но я уже не вижу, что там происходит. Лишь когда раздается оглушительный звон, испуганно выглядываю в гостиную и замираю.
Островский стоит, засунув руки в карманы, и с философским спокойствием взирает на гору осколков возле спальни. Мастер задумчиво чешет затылок. А дверь, дорогущая дизайнерская дверь с роскошным матовым стеклом, рассыпалась на тысячу кусочков. От нее осталась лишь рамка на петлях и новенький электронный замок, который, выдержав театральную паузу, радостно возвещает:
— Приветствуем в электронной системе безопасности «MTGSafe». Электронный замок установлен. Дверь находится в положении «открыто». Чтобы настроить доступ, нажмите кнопку включения.
25. Виктор
Большую часть времени я — взрослый мужик, владеющий огромным бизнесом и в прошлом вертевший закон на одном месте, как вздумается. Но иногда во мне просыпается мелкое хулиганье.
— Э-э-э… — Мастер, торжественно переименованный в рукожопа, растерянно смотрит на уничтоженную дверь, а затем на меня. — А что делать?
— Понятия не имею, разбирайся сам, приятель, — быстро говорю я, хватаю Аврору за руку и тащу прочь из квартиры.
Прочь! В лифт, вниз, к переходу в соседнюю башню, за столик в ресторане и подальше от нудятины. Серьезно, я решительно не готов заканчивать очень и очень неплохой денек разборками с фирмой-установщиком замков. В задницу их.
— Эй! — Аврора смеется. — И что теперь делать? Мне спать в бассейне?
— Стекло уберут. А замок… ну, будем считать, что когда он закрыт — ты в домике. Я не буду лазить через дырку в двери.
— Дверь жалко.
— Заменят. Бракованная, наверное. Ну или очень порядочная. Не выдержала разврата.
— Не смешно.
— Если я не буду шутить, меня накроет твоим унынием. О чем ты думаешь?
Аврора снова погружена в себя. Короткие минуты абсолютной расслабленности сменились все той же грустной и задумчивой замкнутостью. Она жалеет? Стыдится порыва? Или я все же сделал ей больно, а Аврора снова молчит?
— О папе, — вдруг отвечает она. — Вы всегда казались мне похожими. А сейчас я думаю, что вы очень разные. Он бы ни за что не поверил, что это не я.
— Твой отец жил в другом мире. Был его частью. Решал проблемы силой и злобой. Мне повезло, я успел перестроиться, а он… он не хотел, котенок. Так часто бывает с теми, кто обличен властью. Он любил ее и только ее. Да, он не поверил бы тебе. Он бы уже нашел автора блога и того нашли бы в реке в тазике с бетоном. Если бы я сделал так же, тебе бы захотелось заниматься со мной сексом?
— А ты когда-нибудь убивал? — шепотом спрашивает Аврора.
— Нет.
— Это такая же ложь, как и о твоем бесплодии?
— Если хочешь узнать меня, спроси о чем-нибудь другом, котенок.
— Тогда расскажи о своем романе с Надей.
Хорошо, что я умею владеть собой. А вот Аврора умеет ставить в тупик неожиданными вопросами.
— Котенок…
— Что, и об этом тоже нельзя спрашивать? Мне интересно.
— Отвечу, если скажешь, почему.
В соседней башне всегда шумно: первые тридцать этажей занимают бутики, салоны, магазины и прочие заведения. Здесь кипит жизнь, снуют туда-сюда толпы народа. Роскошные девицы с последними айфонами, мрачные и задумчивые их спутники, молодежь, с плохо скрываемым любопытством разглядывающая дорогущие витрины. В воздухе смешиваются сотни запахов дорогущих духов и ароматизаторов помещений, а в глазах рябит от световой рекламы.
Под определенное настроение такая атмосфера даже подходит. Надо будет прогуляться с Авророй по магазинам.
— Ну… ты сказал, она твоя бывшая и хочет денег.
— Верно.
— Мне кажется, ты — тот человек, который не позволит бывшей девушке даже на километр к тебе приблизиться. Если сам этого не захочешь. Поэтому мне интересно, что это за Надя. И какая у вас история.
Мы поднимаемся на пятидесятый этаж, к моему любимому ресторану с панорамным видом. Я очень нуждаюсь в бокале хорошего вина и стейке, а еще там можно взять бутылочку чего-нибудь особенного, чтобы насладиться ею в бассейне дома. Наверное, не очень порядочно планировать соблазнить Аврору еще раз, но почему бы и нет?
— Мы встречались, когда мне было примерно, как тебе. Может, чуть поменьше. Я был нищий, весь такой из себя крутой пацан из банды. Она отличницей и тихоней. Ее родители, конечно, меня не одобряли. А потом они переехали в другой город, и мы потеряли связь.
