Хани затаила дыхание, когда доктор Кац взглянула на карту в ее руках.
— Это эндометриоз.
Хани почувствовала, как сжалась рука Эндрю, когда он держал ее пальцы, и все ее опасения подтвердились. Именно по этой причине она так долго не могла забеременеть, именно поэтому у нее случился выкидыш на восьмой неделе.
Если бы ее муж не был врачом, она, вероятно, не сделала бы ни одного из этих анализов. Но когда с каждым месяцем Хани становилось все труднее, она решила, что ей нужны ответы. И Эндрю боролся, чтобы достать их для нее.
Пока Хани проходила все тесты, она провела свое исследование, отправившись в библиотеку Портленда и изучив все, что могла, о женском бесплодии. Она обнаружила, что информации по этому вопросу не так уж много, но ее было достаточно, чтобы понять, с чем она столкнулась.
Эндометриоз ― это термин, который встречался часто.
Лекарства от него нет, и она знала, что это означает, что шанс забеременеть невелик.
— Это не самая плохая новость, — сказала доктор Кац. — Но это, конечно, создает некоторые проблемы. Я попрошу вас подлечиться и прийти в офис на следующей неделе, чтобы мы могли все обсудить. — Она положила руку на ногу Хани, которая была укрыта одеялом. — Обязательно отдохните.
— Она и пальцем не пошевелит, — сказал Эндрю.
Доктор Кац кивнула.
— Если вам что-нибудь понадобится, у вас есть мой домашний телефон.
— Спасибо, — тихо ответила Хани и посмотрела, как доктор покидает ее палату.
Эндрю сидел в кресле рядом с кроватью Хани и сжимал ее пальцы, пока она, наконец, не посмотрела на него.
— Ты станешь матерью.
— Пожалуйста, не говори так. — Она подняла руку с подключенной капельницей и закрыла ею рот.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что сдаюсь? Что я не думаю, что наши мечты, в конце концов, сбудутся? Потому что я этого не сделаю, детка. — Эндрю поцеловал костяшки ее пальцев. — Я всегда буду настроен позитивно, и это одна из причин, по которой ты вышла за меня замуж.
Хани перестала сдерживать слезы и позволила им пролиться.
— Я просто хочу ребенка. — Она ненавидела, что гниль вернулась в ее желудок. Пустота. Страх от осознания того, что ничто и никогда не заполнит ее живот, что он навсегда останется полым и печальным, поглощал ее.
Сегодня было так же больно, как во время выкидыша.
Только сегодня она узнала, насколько сломано ее тело.
— У тебя будет ребенок, — сказал он, проводя губами по ее коже. — Я обещаю.
Хани была благодарна за то, что рядом с ней был такой замечательный мужчина. Тот, кто верил в нее с такой силой, которой у нее самой не было. Тот, кто никогда не терял надежды.
Она провела большим пальцем по лицу мужа и прошептала:
— Я так устала.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Нет.
Эндрю встал со стула и забрался на больничную койку Хани. Он осторожно, не касаясь ее живота, чтобы не повредить разрезы, устроился рядом с ней. Когда он был рядом, она почувствовала, что наконец-то может закрыть глаза.
— Ты станешь матерью, — сказал он перед тем, как она заснула.
Она была слишком слаба, чтобы ответить, но если бы у нее были силы, она бы с ним не согласилась.
ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ
ДЖАРЕД
Как только я взглянул на свой телефон, я поднял палец вверх, показывая, что мне нужна минута, и вышел на улицу. Как только ступил на тротуар, я провел пальцем по экрану и поднес телефон к уху.
— Билли.
— Привет.
Мне чертовски нравился звук ее голоса. Простота ее приветствия, но то, что оно всегда было наполнено таким количеством эмоций.
— Ты хорошо проводишь время в Мэне?
Несколько человек прошли мимо меня, и я отступил на самый край тротуара, держась ближе к кирпичному зданию.
— Это был очень напряженный день. Так бывает, когда я возвращаюсь после долгого отсутствия.
Она выехала из Манхэттена в пять утра на одном из моих внедорожников на север. Я подозревал, что с самого приезда она будет связана семейными обязательствами. Похоже, я был прав.
Я проверил часы и подсчитал, что сейчас уже десять вечера.
— Ты уже дома?
— Устроилась в своей старой кровати, как будто мне снова семнадцать.
Я провел рукой по волосам.
— Господи, мысль об этом одновременно невероятно сексуальна и крайне неуместна.
Она рассмеялась, а затем ее тон стал серьезным.
— Я бы хотела, чтобы ты был здесь.
— То же самое.
Она помолчала несколько секунд.
— Лос-Анджелес звучит оживленно.
Движение на Франклин-стрит было плотным, бампер к бамперу. Тротуар был так же переполнен.
В каждом городе были одинаковые звуки, так что она не смогла бы сказать, что я на самом деле в Сан-Франциско.
— Ничего такого, чего бы я ни ожидал, — ответил я, глядя на вход в ресторан Basil's и наблюдая за тем, как в дверь заходят желающие заказать столик.
И все из-за нее.
— Ты сможешь немного отдохнуть?
— Ммм, — простонала она, и я услышал, что она сглатывает. У меня было чувство, что это, вероятно, вино. — Я, конечно, постараюсь.
— Я напишу тебе, когда вернусь в отель. Если ты не будешь спать, я позвоню.
Она засмеялась.
— Ты думаешь, что разговор с тобой меня расслабит?
Я уперся тыльной стороной ступни в здание.
— После того, как я скажу тебе, что делать с твоими руками, я не сомневаюсь, что ты уснешь через несколько минут.
— Ради этого стоит не спать, — сказала она, ее тон снова изменился.
Я улыбнулся и направился обратно к входу.
— Я постараюсь закончить здесь все как можно быстрее.
Я попрощался и вернулся на кухню, где Маркус стоял перед конфорками, работая сразу с несколькими кастрюлями на газовой плите.
— Первый ― соус с водкой, — сказал он, как только я подошел к нему.
В кастрюлю бросили пасту, затем добавили соус из другой кастрюли и соединили их. Как только зити были хорошо пропитаны, он вылил часть смеси на тарелку и пододвинул ее ко мне.
Я взял вилку и подождал, пока он посыплет сверху свеженатертым пармезаном, после чего отправил несколько макаронин в рот. Я жевал губчатую текстуру, давая вкусу устояться, прежде чем предложить:
— Только немного соли.
Он потянулся к миске рядом с конфоркой, отщипнул белые гранулы и бросил немного на сковороду. Маркус несколько раз перевернул пасту, соединяя все вместе, а затем подал мне новую тарелку.
Взяв свежую вилку, я попробовал немного, следуя тому же процессу, не отрывая глаз от еды. Когда я проглотил, поднял глаза и улыбнулся своему другу.
— Это чертовски идеально.
— Да?
Я кивнул.
— Добавь это в меню и дай мне еще одну тарелку прямо сейчас.
Он положил руку на мое плечо, похлопав по нему ладонью.
— Еще нет. У меня есть еще несколько блюд, которые ты должен попробовать.
Маркус отошел на несколько шагов от стойки и взял бутылку вина. Он налил два бокала и протянул один мне. Мы звякнули ими друг о друга и оба сделали по глотку.
— Это была она?
Я посмотрел на него, подняв брови.
— Кто?
— Девушка, с которой ты встречаешься.
Маркус не был моим самым старым другом, но он был рядом со времен колледжа, а это было чертовски давно. Я не обсуждал с ним Билли, но не был удивлен, что он мог сказать, что я счастлив.
— Я несу ответственность за то, чтобы уложить ее в постель, — сказал я, — Так что сегодня вечером нам придется все сократить.
Он сделал еще один глоток и рассмеялся.
— Сделай мне одолжение. Не провали это дело. Я бы хотел, чтобы она была здесь хотя бы на ужин.
Он понятия не имел, что говорит.
Но я понимал.
И я хотел сказать ему, что для этого уже слишком поздно.
Но это было бессмысленно, потому что я чувствовал, что, когда он в следующий раз спросит меня о женщине, с которой я встречаюсь, Билли уже исчезнет из моей жизни.
ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ
