раз. Хочется замедлить время. Продлить этот момент ещё немного.
Аккуратно снимаю с себя его руку и немного отодвигаюсь. Лаская мысленным прикосновением, я взглядом скольжу по мужскому телу.
Он не изменился. Такой, каким я его запомнила. Почти.
Ребра и живот в старых загрубевших светлых рубцах. И ещё я отмечаю парочку новых. Раньше их точно не было. На его теле много отметин. Страшно даже подумать, что стало их причиной и при каких обстоятельствах.
Могучий орёл на мужской груди, расправивший крылья, сверлит подозрительным взглядом, манит меня, как и раньше. Я поддаюсь порыву и касаюсь темных перьев, чуть поглаживаю нарисованные крылья, ощущая непередаваемый восторг, как и раньше. Великолепие и сила этой татуировки всегда оказывали на меня особое гипнотическое действие, и я в очередной раз засматриваюсь на гордого хищника, почти физически чувствуя его силу и могущество, и потоки ветра от мощных движений: ещё мгновение, и он правда полетит.
Поддавшись необъяснимому порыву, я наклоняюсь и касаюсь губами оголенных ключиц, испытывая при этом непередаваемый восторг. Как будто этот мужчина принадлежит мне. Абсолютно. Безоговорочно. На безвозвратной и безвозмездной основе. Мой и только мой. И от этого кружится голова и распирает счастьем изнутри. Необдуманным и диким. И ничего я не могу с этим поделать. Не представляю другого рядом с собой. Нет таких, как он больше. Он один. Мой Ромка. Мой Беркут.
Прикрываю глаза и шумно втягиваю в легкие его запах. Наслаждаясь каждой секундой. Смакую вкус его кожи на своих губах. На глаза вдруг наворачиваются слезы. Я ведь правда думала, что его больше нет. Что произошло, почему все вышло именно так, как вышло? Если он не обманул... если действительно хочет быть рядом с нами... если мы ему нужны... То я потребую объяснений. Я хочу знать обо всем, что произошло. Где он был. Почему не приехал и нарушил обещание, данное когда-то. Что тогда стряслось. Почему он так просто поверил в абсолютную ложь обо мне.
Не понимаю. До сих пор.
Но сердце сжимается и подсказывает, что на самом деле все совсем не так, как кажется. Мне страшно открывать правду, но так будет легче. Я хочу знать...
Ещё раз целую его в нос и провожу ладонью по крепкой мужской груди. Ноль реакции. И это в очередной раз удивляет. Не то, чтобы раньше он спал чутко. Но если я ворочалась во сне, Рома всегда прижимал к себе, даря тепло и защиту. А здесь... как будто просто отрубился. Провалился в беспробудный сон.
Наверное, эмоционально сильно вымотался.
Отгоняю подальше странные мысли.
Поднимаю одежду. Натягиваю футболку. Выхожу в коридор и бесшумно прикрываю за собой дверь.
Глаза, давно привыкшие к темноте, безошибочно находят дверь нашей с Кариной комнаты. Я устремляюсь туда. Сама уже сплю на ходу. Продвигаюсь до поворота на лестницу и вдруг замираю, а сердце пускается в пляс.
Нервно сжимаю ладони в кулаки и поворачиваю голову в сторону, стараясь не дышать. Потому что тихий звук собственного дыхания сбивает меня.
Под лестницей темно, а сверху мало что видно. Пытаюсь рассмотреть хоть что-то непривычное, но нет. Ничего. Короткий посторонний шорох, наверное, все же мне почудился. Слишком велико напряжение. Нужно поскорее лечь и немного отдохнуть.
Бросаю последний взгляд в мрачное пространство и, отворачиваясь, устремляюсь к себе. Плотно прикрыв дверь, аккуратно забираюсь к Карине под одеяло и внимательно прислушиваюсь. Дочь дышит размеренно. Но что-то меня напрягает. Сдавленно. Как будто носик немного забит. Ох, нет. Надеюсь, она не заразилась от меня!
Трогаю лоб — все хорошо.
На душе неспокойно. Вот как было прекрасно и тепло пять минут назад, так теперь тяжело и беспросветно.
Проверяю будильник. Выставляю нужное время, добавляя в запас лишний час.
Должна все успеть. И Рому ещё вовремя добудиться надо будет...
Как только голова касается подушки, я чувствую, что наваливается усталость. Тяжелеют веки, и я проваливаюсь в сон, а тихий скрип двери раздаётся уже будто в моем затуманенном подсознании...
Глава 29
В голове каша. Все смешалось: тьма, тишина, обрывки ярких воспоминаний. Пытаюсь открыть веки, но не получается. Очень тяжело. И почему-то вновь чувствую ломоту в теле.
С болезненным стоном пытаюсь пошевелить руками. Конечности как свинцом налиты. Некоторое время прихожу в себя и все же открываю глаза.
Взгляд сразу же утыкается в потолок. Весь в серых разводах. Грязный. Старый. Наверное, крыша текла, потому что половину верхнего пространства занимают противные желто-рыжие пятна. Посередине торчит соединённый с лампочкой провод.
В душе мерзким липким пятном расплывается ужас. Резко сажусь и понимаю, что я на кровати. Она старая и скрипучая. Жутко неудобная, а центр провисает, съезжая вниз, потому что давно уже прогнулся под чьей-то постоянной тяжестью.
Медленно встаю на ноги, пытаясь унять бешеное сердцебиение. К горлу поднимается отвратительный горький ком. И только одна мысль безостановочно бьет наотмашь. ГДЕ КАРИНА?!
С трудом переставляя ноги, я порывисто осматриваюсь, бессмысленно поворачиваясь вокруг своей оси вновь и вновь, из последних сил стараясь не поддаваться панике.
Комната большая. Огромная кровать, где я очнулась, стоит возле стены. По бокам от неё старинные массивные тумбы. Вдоль стен расположена остальная мебель: стол, стулья, доисторический комод. Вентилятор, поломанный табурет. Огромное зеркало во весь рост у закрытой двери и еще одна небольшая кровать у окна, вся забросанная одеялами и подушками.
Мне не хватает кислорода. Я задыхаюсь. Начинаю громко и со всхлипами хватать ртом воздух, но мне этого мало. Я не могу дышать. Руки трясутся. Кончики пальцев покалывает. Выглядываю в окно. Вижу заросшую травой территорию и старый покосившийся редкий деревянный забор.
Где моя девочка? Где?!
Внезапно слышу позади себя тихий вскрик и кашель.
Резко оборачиваюсь и иду по направлению звука. Проблеск радости пульсирует в глубине души, но на самом деле я чувствую себя в ловушке. Как будто ещё один жест невидимого кукловода, и меня раздавят как муху.
Подхожу к кровати и, не контролируя себя, начинаю яростно скидывать подушки и одеяла. Пока взгляд не цепляется за бездвижную ладошку.
