— И ты довольна? — она подбегает ко мне и хватает за руку, вынуждая к ней развернуться. — Вот скажи! Если ты знала о нас до той ночи, то зачем ты пришла ночью и опозорила? Если твоя цель была развестись, то сделала бы это тихо, но нет! Ты оставила меня ни с чем! Он бы пришел зализывать раны ко мне, — Аня вся трясется в злобе, — а теперь…
Хочу выхватить из морозильной камеры тушку замороженного лосося и врезать этой противной идиотке по харе! Несколько раз так сильно, чтобы она получила сотрясение мозга. Семья распалась, а она кидается оскорблениями и возмущается, что осталась без кошелька на ножках.
— Ты считаешь, что я должна была тебе оставить Сашу? — удивленно изгибаю бровь. — Перевязать бантиком и отправить бандеролькой? Ань, ты себя слышишь? Ну, не удалось этого подцепить на крючок и заграбастать себе, то будет еще один недовольный жизнью мужик. Не опускай руки, милая. Просто тебе надо сменить тактику, понимаешь? Куклы на то и куклы, что всегда можно ее выкинуть, если надоела, и завести новую. И вы ведь сами на себя натягиваете эту роль. И так чего ты сейчас возмущаешься, когда оказалась ни с чем? Саша мне давал клятвы, мне признавался в любви и со мной строил планы, а тебе выдвинул четкие условия ваших товарно-денежных отношений. И если ты согласилась на них, то я бы его послала далеко и надолго. Вот разница между нами, Ань. Я не видела в нем клиента, папика, банкомата, я увидела в нем партнера по жизни и отца.
— Только им этого мало, — Аня обнажает зубы в презрительной улыбке. — Быть партнером по жизни и отцом.
— Да, и в этом моя ошибка, — устало пожимаю плечами. — Я лишила его роли любовника, альфа-самца, но знаешь и ты можешь с этим столкнуться, когда нырнешь в семью. Ты ведь девочка опытная и видела множество мужчин, и думаешь у всех жены — гадины и стервы, а ты вот не такая будешь? Ты считаешь, что сможешь быть идеальной во всех его хотелках? Да ни черта подобного. Будешь богиней в постели, но, вероятно, промахнешься в другом вопросе, о котором он тебе не скажет, а беситься будет каждый раз. И вот это может его толкнуть к другой женщине. В какой-то момент его переклинит. И ответь мне на вопрос, Ань. Как вы познакомились?
— Зачем тебе это?
— Ну, меня терзает этот вопрос с самого начала. Он целенаправленно искал содержанку? Каюсь, я все еще пытаюсь разобраться в его мотивации, чтобы сделать вывод для себя. Есть за мной такой грешок, всегда пытаюсь понять, что движет другими людьми в их поступках.
— В баре суприм, — неожиданно честно отвечает Аня. — Он с каким-то мужиком был и что-то важно так обсуждал, жестикулировал, что-то доказывал и продавливал.
— Дальше?
— Дальше я жду, когда смогу якобы случайно на него налететь с красным коктейлем, — Аня стервозно улыбается. — Жутко извиняюсь, пытаюсь промокнуть салфеткой его рубашку и тяну его в туалет. И тащу его не в общую уборную, а для персонала.
— Что?
— Я тогда была официанткой. Решила рискнуть работой, ведь однажды у другой девочки эта схема выгорела. Менеджер занят, и это отличный шанс для меня. Саша пьян и покупается на мои “простите, простите, я такая неловкая” и “господи, меня теперь уволят”. Со всей этой возней с попытками снять с него рубашку, он говорит, что женат, а я отвечаю, что мне неважно. И, вероятно, тут я ошиблась. Ведь он меняется в лице, отталкивает меня и мрачно вглядывается в глаза.
— Забавно, — смеюсь я. — Рубашка так и не отстиралась. И да, про официантку он мне сказал.
— Молчит, а после достает бумажник, — Аня скрещивает руки, — отстегивает мне около двадцати тысяч деревянных и назначает встречу в отеле.
— Вот так просто?
— Да вот ничего простого, Ева, — Аня подходит ко мне вплотную. — Он меня мурыжил и мурыжил почти все это время. Все наши встречи сводились чаще к тому, что он сидел у окна в кресле и презрительно на меня смотрел, пока я устраивала ему стриптиз и пыталась растормошить его разговорами, шутками и соблазнительными позами. У него явно с головой беда.
— Так я не поняла, — медленно и недоуменно моргаю, — кроме танцев и кривляний что-то было?
— Было, — шепчет Аня. — Но не сразу, и не так часто, как бы мне этого хотелось. А когда было, то после он говорил, что я могу идти. И вот только мне показалось, что он чуток расслабился, как все катится по одному месту. И раз мы тут разоткровенничались, то как ты обо мне узнала?
— Котик, — пародирую голосок Ани и повторяю слова, что въелись в мозг глубокими ожогами, — я не могу бюстгальтер выбрать. Помоги… Котик, ну не ругайся. Я, правда, не могу выбрать…
— Ты, мать твою, шутишь? — шипит Аня.
— Я была в соседней кабинке, — вздыхаю я. — Пришла обновить растянутые труханы и стремные лифчики. Кстати, сиськи у меня еще ничего. До пупа не висят. Наверное, я по большей части поэтому так психанула, Анюта. Из-за твоего словесного недержания. Я все же придерживаюсь мнения, что любовнице стоит с уважением относиться к жене. Ну или хотя бы быть благодарной ей за ее ошибки, которые привели ее мужа к ней. Улавливаешь? А у меня есть привычка всех учить, в том числе и уважению к своей скромной персоне. Иногда поступаю очень жестко. И за выродка тебя стоит отправить на больничную койку во второй раз.
— Так, — из-за стеллажей выныривает Геннадий с полной тележкой, — вроде весь список купил.
— Была рада знакомству, — натягиваю на лицо милую улыбку и перевожу взгляд на Аню, — удачи тебе, Анечка.
И я ухожу в желании утопиться в ванной, которую я бы заполнила кислотой. И у меня не стало больше ответов. Может, иногда не надо пытаться понять другого человека и смириться с тем, что он просто нелогичный упрямый баран, который сам не знает, чего хочет от жизни, женщин и от себя самого?
— Тебе у меня
