откуда залетать тебе, мы предохранялись.
— Несколько раз ты был пьян, — парировала она.
Банально, но не доказать и этот факт или его отсутствие. Обхватил голову руками и осел на диван.
— Что же тебе неимёться?! Я уже был твоим без остатка, но ты нагадила в душу. Чего теперь ещё надо?!
Её лицо приобрело виновато-жалобный вид.
— Пусть я тварь и гадина, какой ты меня считаешь, но я всё так же могу оставаться твоей единственной любовью в жизни, — былая ладонь ласково прошлась по моим волосам. — Я ошиблась, Гера, и готова всю жизнь молить о прощении и ползать у тебя в ногах, потому что только так по-идиотски смогла понять, что потеряла. Я люблю тебя, родной! Всегда буду любить…
Голос обволакивал, усыпляя бдительность. Мягкие руки уже проникали под одежду. Запах знакомого парфюма вновь врезался в нос. Какой же он приторный и едкий! Как я мог сходить по нему с ума?!
— Мне нужны доказательства, — резко встал, оттолкнув её от себя. — Подтверждение факта беременности. И никаких справок! Мы вместе идём на УЗИ. Я намерен увидеть всё своими глазами.
Тень испуга проскользнула по лицу бывшей.
— Хорошо. Я сообщу тебе, как только запишусь на приём, — гордо подняла подбородок.
— Даже, если и случится несчастье и ты окажешься беременной, то это мало что изменит.
— Справедливый Герман бросит своего ребёнка?! — противно усмехнулась Лика, нервничая ещё больше.
— Ребёнка — нет. Он не виноват, что его мать — дрянь. А теперь пошла нахуй из моего дома!
Лика сверкнула чёрным глазом и, ухмыльнувшись, поспешила прочь.
Слушал, как входная вновь хлопнула. Оглянулся на ворох мебели в фабричной упаковке, на настенную краску в углу комнаты. Вспомнил минуты беззаботности и предвкушения чего-то нового, когда покупал это всё с Викой. Но сейчас за четверть часа, эта тварь сумела всё мгновенно погубить.
— Ненавижу, мразь! — в ярости прошипел и, схватив пластиковую банку с акрилом со всей дури швырнул в свежевыкрашенную стену. Пластик лопнул от удара и клякса нежно-голубого пигмента потекла по вертикальной поверхности. — Ненавижу… падла…
Рухнул на пол, в ужасе соображая, что делать дальше.
Вика… Нельзя её так оставлять.
Быстро оделся и поспешил за ней на работу.
Вика
Как преодолела путь от квартиры Геры до работы не помню. Пелена тумана и ступор закрывали взор. Удивляюсь, как не попала в аварию. В груди клокотало и рвалось наружу, чего позволить себе не смела. Слёз из-за него и той суки больше не будет. Хватит!
Беременна! У них будет общий ребёнок. Он всё так же любит её, но оскорбленный предательством не способен простить. А я? Я та, что помогает ему не сдаться? А нужно ли вообще это всё?! Если мы ошибаемся?! Если всё идёт к тому, чтобы им быть вместе?!
На автомате приехала на работу, переоделась и прошла в свой родной цех не в состоянии ни с кем говорить. Таня с Саввой подозрительно оглядели меня.
Когда мужчина узнал о моих отношениях с Герой, поник и старался ограничиваться близкого нахождения со мной. Уходил, если мог назреть личный разговор, перестал интересоваться моими делами, как делал это раньше. Став девушкой шеф-повара, я потеряла друга в лице Саввы. Чисто мужская гордость, и я ни в чём его не винила.
— Сегодня только торт с космонавтом и второй с живыми цветами, — попыталась переключиться, но голос мерзко дрожал. — По меню есть стопы?
— В стопе грушевый штрудель, — проговорила Таня, подозрительно глядя на меня. — В ограничении три порции мильфея и две порции лаймового тарта.
— Когда будет готово? — безразлично подняла взгляд на своих кондитеров.
— Штрудель через два часа выведу из стопа. Мильфей и тарт, сама понимаешь, только к завтрашнему дню будет готов.
— Хорошо, оглашу су-шефам тогда. Есть ещё что-то?
— Крем из белого шоколада на тыквенный закончился, и сыра нет на него, — проронил Савва. — Решили заменить пока на крем из солёных желтков.
— Почему нет сыра? — раздраженно уставилась на него. В данный момент, мне кажется, я вообще и вцелом была зла на мужской пол. — Не сделали заявку? Ты ответственный за поставку продукции! Куда ты смотрел?! Повнимательней можно?! — раздраженно рявкнула, ошарашив как его, так и Таню. Голос задрожал ещё сильнее. Я, словно, сейчас обвиняла и кричала на Германа, за то, что сделал меня таким ничтожеством, но достается Савве.
— Вика, ты сама урезала заявку по сыру, считая, что десяти килограмм достаточно. Помнишь?! — вмешалась подруга, пока мужчина недоуменно буравил меня взглядом.
— Значит я во всём виновата? — И тут Остапа понесло. Гребанные слезы всё же выступили из глаз, но я, как истеричная идиотка, пыталась их удержать. Часто задышала, тщетно храбрясь. — Вы могли же мне просигналить, что сыр заканчивается? Я бы заехала по дороге в магазин. Знаете же…
— Вика, Вика, — Таня уже подлетела ко мне, обняв за шею. — Что с тобой?
— Я неудачница, — пискнула, сдаваясь, и, вконец, разревевшись, уткнулась девушке в плечо.
— Гера? Вы поссорились? — гладя меня по спине, пыталась въехать в суть Таня.
— Что он сделал тебе? — гневный голос Саввы слегка напугал. — Скажи… Я урою этого, козла, — глаза горели лютой ненавистью.
— Савва, не лезь, — подруга, усмиряюще повернулась к нему. — Обычная ссора влюблённых. Иди в заготовочный. Это девчачий разговор.
Парень болезненно сцепил челюсть, пуская клубы ярости через нос и, сдавшись, ушёл.
— Что произошло? — вопросила девушка, как можно тише.
— У Геры скоро будет ребёнок от той рыжей, — слёзы ручьями побежали по щекам.
— Твою ж мать! — шокированно выдохнула Таня. — И? Что Герман?
— Не знаю. Я убежала. Эта дрянь заявилась сегодня с утра в его квартиру и огорошила. Я не смогла находится там в её присутствии.
Таня сожалеюще гладила мою ледяную ладонь.
— Тебе нужно с Герой поговорить. Не спеши делать выводы.
— За него я ей глотку могла перегрызть, но бороться с малышом низко, — жалобно покачала головой, поймав слезу на середине щеки.
— Может и не нужно будет. Викусь, вам придётся это обсудит. Гера иногда чудачит, но я уверена, он примет нужное решение. Он не настолько глуп.
— С каких пор ты стала его защитницей? — слегка улыбнулась.
— Я его не защищаю. Просто я — девушка его лучшего друга, а Антон его очень любит и ценит. И судя по его рассказам, есть за что, — напарница тоже улыбнулась и пожала плечами. — А теперь выдохни, езжай к нему и поговорите.
Приехать сейчас туда? Бррр. Делая ремонт и обновляя квартиру Германа, мы почти смогли вытравить дух его бывшей, но сегодня она снова осрамила стены и воздух
