– Значит, согласился твой бедовый, – заржал Никитос. – Пусть приезжает, примем, как положено.
– Да, пусть обживается, – ухмыльнулся я. – А там посмотрим, на что он способен...
Это и было моим предложением тогда брату Сони. Я долго думал, как наказать этого идиота. Но то ли старею, то ли Соня на меня так влияет... Решил дать этому придурку шанс. И только за ним выбор – просрать его или же стать человеком.
Созвонился тогда с Уваровым. Тот долго ржал, сказав, что с удовольствием побудет нянькой и направит сопляка на путь истинный. Так что теперь у Ивана два пути. Либо сломается и сопьётся. Либо наладит свою жизнь, и тогда я позволю ему быть частью жизни сестры. Если она сама захочет.
***
Вечером еду домой и замечаю на остановке цветочный магазин. Захожу и покупаю букеты своим девчонкам. А потом всю дорогу до дома, улыбаюсь, как идиот, в предвкушении.
Неподдельный восторг в глазах Сони и Маши отзывается во мне нежностью. Просто смотрю на них и благодарю судьбу, что послала мне такой подарок. Не знаю, каким макаром заслужил это счастье. Но четко понимаю, как сильно боюсь потерять моих девчонок. Мой новый смысл жизни.
Потом мы едем в ресторан. Ужин проходит так привычно и непринужденно в их обществе. Как никогда понимаю, что все эти годы вдали от них, я не жил. Так, существовал и плыл по течению. Мой мир был чертовым серым пятном...
Дома мы с Соней укладываем дочь. Вместе. Это стало для меня ритуалом, который не променяю ни на что.
И когда остаёмся с девушкой одни, меня снова накрывает. Я вижу, что она тоже на грани. Ее глаза становятся цвета плавленого изумруда. В них плещется жгучее желание и по моему телу бахает разряд. Я понимаю, что назад дороги нет. Сегодня точно не отступлюсь...
Позже ночью лежу в постели, не смыкая глаз. Смотрю на спящую Соню рядом с собой и понимаю – она та самая. Никогда не верил во всю эту спиритичную хрень про созданных друг для друга людей. Но теперь меня переполняет такой спектр эмоций, что хочется орать в рупор об этом на весь мир.
Мне всегда будет ее мало. С каждым днём моя зависимость от нее только растет. У меня было немало женщин, но все они меркнут и остаются размытым пятном на ее фоне.
Я четко понимаю, что Соня единственная, с кем хочу быть. Засыпать и просыпаться рядом. Встречать закаты и рассветы до конца своих дней. Воспитывать наших детей и увидеть внуков. Когда я стану ворчливым старым пердуном, а она, уверен, и тогда будет самой красивой и желанной женщиной на этой планете.
Соня во сне ворочается и прижимается ко мне. Я обнимаю ее одной рукой и прикрываю глаза. Теперь все будет по-другому. И я даже знаю, с чего стоит начать…
***
– Ну, долго еще? – недовольно пробурчала дочь с заднего сиденья машины.
– Нет, Морковка, – ответила ей Соня уже в стотысячный раз.
Я взглянул на Машу в зеркало заднего вида. Сидя в детском кресле, та надула губы и сложила руки перед собой. Зря я наивно полагал, что малышка заснет по пути. Как только мы выехали из города, ее глаза стали как два огромных блюдца и неотрывно следили за мелькавшей дорогой.
Машу все приводило в щенячий восторг. Она постоянно ерзала в кресле. Что я хорошо прочувствовал своей поясницей, когда она ударяла ногами по креслу за моей спиной.
Один раз мы остановились, когда она увидела корову. Та паслась на лугу, лениво жуя траву. Я припарковался рядом с покосившейся сельской остановкой, и мы вышли из машины. Вдохнул полной грудью и едва не закашлялся от повисшей вони в воздухе.
– Фу, – выдала дочь и поморщилась. – Почему так воняет?
– Тут рядом ферма, – засмеялась Соня, прикрывая нос и показывая рукой на постройки через дорогу.
– Мы же не пойдем туда?
Маша недовольно почесала свой носик и забавно чихнула. От этого звука буренка повела ушами, но так и не посмотрела в нашу сторону.
– Нет, принцесса, – сказал ей. – Не пойдем.
– А корову можно погладить? – стала дергать меня за брючину дочь.
– Неа.
– Так не интересно, – вздохнула Маша, но все же пошла за мной.
Мы подошли поближе к поляне, на которой паслась корова. Соня встала рядом со мной и подхватила меня за руку. Обнял ее за плечи и прижал к себе. Черт, до чего же хорошо! Стоять вот так просто, держа в своих руках два самых ценных сокровища в своей жизни…
– Му-у-у-у!
Буренка подала голос и мотнула хвостом. Маша заливисто засмеялась и запрыгала на месте.
– Какая она классная! Вот вырасту и стану коровьим доктором!
Потом были круглые стоги сена и фотосессия рядом с ними. Маша поменяла желание и решила стать фотографом. Сначала я фоткал девчонок на свой телефон, а потом малышка выхватила трубку и заставила нас с Соней позировать. А я был и рад, подхватил смеющуюся девушку на руки и завалился в самый центр стога.
Нас облепило сухой травой со всех сторон. Терпкий аромат наполнил ноздри. Я засмеялся и прижал вырывавшуюся Соню к себе. Мы замерли на мгновение, смотря глаза в глаза.
Она опустила затуманенный взгляд на мои губы. Сжал сильнее хватку на ее талии, наклонился к ее уху и хрипло прошептал.
– Хочу тебя.
Чувствовал, как Соня дрожит в моих руках. Как ее тело отзывается на мои слова. Я тихо простонал и в этот момент мы услышали голос дочери.
– Я тоже хочу к вам!
Предупредила ребенок и плюхнулась маленькой бомбочкой. Я едва не взвыл от боли. Маша спикировала прямо на мою ногу.
Отпустил Соню, та, округлив глаза и прикрыв рот рукой, едва сдерживала смех.
– Смешно тебе? – спросил грозно, пока Маша копошилась в траве, устраиваясь поудобнее.
Соня помотала головой, а в глазах пляшут черти. Утробно зарычав, схватил девушку и стал щекотать. Соня завизжала и стала вырываться. Но я был непоколебим.
– Хватит! – истошно смеясь, ультразвуком завизжала Соня.
Сбоку смеялась наша дочь и хлопала в ладоши.
– А говорила, не боишься щекотки!
Погрозила пальчиком малышка и сделала такой боевой вид, что я не выдержал. Отпустил Софию, откинулся обратно в траву и счастливо рассмеялся.
Приоткрыл один глаз. Соня сидела рядом, устремив задумчивый взгляд к горизонту. А наша дочь смотрела на меня, улыбаясь своей беззубой улыбкой.
– Поехали-те уже, – сказала Маша и, кряхтя, стала выбираться из нашего убежища.
– Так красиво...
Тихо сказала Соня и посмотрела на меня блестящими глазами. А у меня в горле застыл комок. Слова куда-то пропали. Я просто взял ее за руку и осторожно сжал.
***
Через час мы, наконец, добрались до места. Я догадывался, что Соня ещё в дороге поняла, куда я их везу. Но сейчас, когда мы стояли перед входом на ту самую базу отдыха, где все началось, в ее глазах было искреннее удивление и трепет.
– Не могу поверить, – тихо прошептала Соня, а я в ответ сжал ее ладонь в своей руке.
– Я снял тот же коттедж.
Говорю ей, замечая, что мой голос дрожит. Эмоции переполняют. Оказалось, я реально волновался, как какой-то юнец.
– А мы купаться будем? – подаёт голос дочь, внимательно рассматривая деревянную фигуру медведя.
– И купаться, и загорать, – перевожу свое внимание на ребенка, а та подпрыгивает от радости.
Сама территория базы поменялась. За эти годы она преобразилась и стала еще уютней. Но все равно меня не покидало чувство дежавю, когда мы шли по дороге. Той самой, где Соня врезалась в меня на злополучном самокате и перевернула весь мой мир.
До самого вечера мы наслаждаемся отдыхом. Сначала на пляже, потом разомлевшие и уставшие идём в дом.
Я устраиваю девчонок в беседке и занимаюсь шашлыком. А когда он готов, вижу, что они обе заснули прямо здесь. За столом.
Позже мы укладываем дочь спать. Соня выходит на улицу, я за ней. Подхожу со спины и прижимаюсь к ней всем телом. Показываю ей, насколько сильно хочу ее. Опускаю руки на обнаженный живот и касаюсь губами изящной шеи. Один лишь ее аромат, свойственный только ей, заставляет вскипеть мою кровь.
Я резко разворачиваю девушку лицом к себе. Жадно набрасываюсь на ее губы. Мы целуемся. словно в первый раз. Словно после жажды оба добрались до источника. Подхватываю ее за бедра и собираюсь отнести в спальню…
