Но в этот момент мы оба вздрагиваем и замираем. Из дома доносится громкий плач нашей дочери. Соня резко вырывается из моей хватки и бежит. Устремляюсь за ней, чувствуя, как бешено бахает сердце в грудной клетке...
21
София
Сюрприз Марка оказался просто потрясающим! Он привез нас в то самое место, где все началось… Столько воспоминай сразу нахлынуло. Такая нежность внутри поселилась.
Я пока не знаю к чему ведут нас отношения с Шаховским, но готова отдаться им полностью. Марк окружил нас с Машей такой заботой и вниманием, что мы действительно чувствовали себя принцессами. Как же это приятно.
И день сегодня идеальный. Мы столько смеялись, веселились, строили планы… От взглядов Марка в дрожь бросало. Столько обещаний в его глазах. А я как дурочка постоянно улыбалась, потому что хорошо мне было, как давно уже не было! Хотела, чтобы все об этом знали и завидовали. Вот такое эгоистичное желание.
Ночью остались с ним вдвоем. Думали, что все время наше... но случилась беда…
Когда Машка закричала, я ни о чем не думала. Просто бросилась со всех ног обратно в дом. Сердце стучало в груди, словно сумасшедшее. В голове билась только одна мысль: хоть бы все было хорошо. Я слышала, что Марк бежит за мной.
Влетела в дом и в комнату к дочери забежала. Малышка лежала на кровати и кричала. Я упала на колени возле нее. И трясущимися руками повернула к себе.
– Машенька, доченька, что случилось? – голос дрожит.
– Больно, мамочка, – плачет ребенок.
Из ее глаз капают слезы, которые разрывают душу в клочья.
– Где больно, маленькая? – спрашиваю.
Дочка рукой держится за живот.
– Мамочка, помоги мне… – рыдает малышка.
Я обнимаю ее, глажу по волосам.
– Сейчас, милая, – поворачиваюсь к Марку, вижу, как он сам переживает. – У меня в сумке должно быть детское обезболивающее, принеси.
Мужчина кивает и выходит из комнаты.
– Сейчас станет легче, Морковка… Ты, наверное, что-то не то съела.
Я лихорадочно начинаю вспоминать, что именно сегодня кушала дочка. Вроде, ничего необычного. Все свежее, качественное. Что могло дать такую реакцию?
– Ай, больно! – снова кричит Машка.
Марк принес пузырек с лекарством. Я говорю ему, чтобы набрал нужное количество в специальный шприц.
– Маш, открой рот, надо выпить лекарство, – кладу малышке ладонь на лоб и понимаю, что она горит…
Мария послушно открывает рот и я вливаю ей лекарство. Ложусь рядом с ней на кровать и обнимаю.
– Сейчас все пройдет, крошка… Мамочка рядом.
Глажу ее по спине, по волосам и через некоторое время она засыпает. Марк вместе с нами в комнате. Сидит в кресле, неотрывно наблюдает. Мы с ним ловим каждый ее вдох. Дочь стонет во сне…
Под утро Марк ушел в ванную, а у меня затек левый бок и рука, на которой Маша пролежала всю ночь. Я аккуратно высвободила свою конечность и хотела повернуться на спину, как дочка подскочила на кровати и ее стошнило.
– Тише, тише, все хорошо, – я начала все убирать, как вдруг Морковка опять стала плакать.
– Больно, мама! – кричит малышка.
Ее снова скручивает от боли, она держится за правый бок и я покрываюсь холодным потом… Потому что я отчетливо понимаю, что это не колики в животе…
Шаховский забегает в комнату. Отстраненно замечаю, насколько он бледный.
– Марк, – говорю, как можно спокойней. Нельзя паниковать, не сейчас, сначала дочке помочь надо. – Пригони машину.
– Что такое? – я вижу, что мужчина сам не свой, переживает, нервничает.
– Я думаю, что у Маши воспалился аппендицит. Нам срочно нужно в больницу.
А дальше все как в тумане. Марк выбегает из дома за машиной. Я аккуратно беру Машу на руки и тоже иду на выход. Спускаюсь с ней, стараюсь аккуратно, чтобы лишний раз не тревожить. Марк уже у входа в коттедж, помогает забраться на заднее сиденье машины.
Дорога до больницы показалась мне нескончаемым адом. Видеть, как твой ребенок мучается от боли – хуже пытки не придумать. Марк ехал так быстро, мне кажется он нарушил все скоростные режимы, которые только мог…
А мне казалось, что все так медленно! Сейчас одна секунда ровнялась вечности. По дороге Машу еще несколько раз стошнило, и боль становилась только сильнее…
Наконец-то мы доехали до больницы, нас принял дежурный врач, начал задавать какие-то вопросы. Я отвечала на автомате, а потом…
Потом мою дочь увезли на операцию! Когда я услышала эти слова, то моя жизнь просто закончилась… А начнется только тогда, когда Маша будет в порядке и ей ничего не будет угрожать.
Я стояла под дверью в операционное отделение и молилась. Пусть только с моей девочкой все будет хорошо… Марк у меня что-то спрашивал, но я вообще не обращала на него внимания, я была в какой-то прострации. Не было меня сейчас здесь, я была с дочкой.
Как же я себя ненавидела в этот момент! Как я не поняла, что это не просто боль в животе, а серьезное! Боже, как я могла… Слезы градом катились из глаз, я проклинала себя за то, что не уследила, не поняла. Я дала ей лекарство и она промучилась еще несколько часов!
Марк все это время был рядом. Он обнимал меня, утешал, но все это бесполезно. Вина была настолько огромной, что просто придавила меня к земле и дышать не давала.
– Соня, хватит, – Шаховский повернул меня к себе и поднял за подбородок лицо, чтобы в глаза ему смотрела.
– Не кори себя. Мы не могли предугадать, что такое случится. Все будет хорошо.
– Могли, – хрипло отвечаю. – Я должна была знать, должна была догадаться… Я мать, понимаешь? Как вообще я могла подумать, что ничего серьезного… А я реально в это верила! Дура, какая же я дура.
– Хватит, – Марк легонько встряхнул меня за плечи. – Перестань, прошу. Я там тоже был и думал, что малышка просто съела что-то не то.
– А что если… – я не смогла договорить, я сломалась и начала плакать.
Дурные, ненормальные мысли в голову лезли, одна хуже другой. Марк обнял меня, а я его в ответ, так сильно… Хваталась за него, словно утопающий за соломку. Он не давал мне захлебнуться от отчаяния и жалости.
Время тянулось бесконечно долго, мне казалось, что стрелки часов просто замерли и не двигаются… И вот, когда я уже почти впала в истерию, вышел врач. Мы тут же подбежали к нему.
– Все хорошо. Девочка настоящий боец, операция прошла успешно. Сейчас мы переведем ее в реанимацию, чтобы понаблюдать, а потом в палату.
Боже мой! Такое чувство, что я только сейчас дышать начала, после его слов. Все хорошо! Самые лучшие слова, которые я когда-либо слышала.
– Когда ее можно увидеть? – сразу просила я.
– Как переведут, медсестра выйдет и проведет вас.
– Спасибо, док! – поблагодарил врача Марк и пожал ему руку.
– Все с малышкой будет хорошо, – улыбнулся доктор.
– Она показывала, что у нее болит живот, – пробормотала я. – Она показывала в район пупка, – я приложила ладонь в это место. – Я всегда думала, что аппендицит сразу болит справа… А у нее только через пять часов начал болеть бок.
– Так и есть, – кивнул врач. – Боль от аппендикса на начальной стадии в девяносто девяти процентах случаев путают с болью в животе. Боль начинается в пупочной области, а потом нарастает и спустя время только начинается в боку. Не вините себя ни в чем. Многие врачи не сразу определят, что воспалился аппендицит. Все хорошо, что хорошо кончается. Предлагаю вам выпить кофе, немного отдохнуть и пойти в палату к дочери.
Не знаю почему, но после слов врача мне стало немного легче. Понятно, что чувство вины никуда не делось, но дышать стало чуточку свободнее…
Естественно мы с Марком никуда не ушли, стояли под дверями реанимации и ждали медсестру. Спустя полчаса нас провели в палату малышки.
– Она будет спать до вечера, точно, – сказала женщина.
– Спасибо…
Мы зашли в палату и увидели нашу сладкую девочку. Она казалась такой крошечной на огромной кровати, к ней были подведены какие трубки и что-то показывалось на мониторах. Сердце болезненно сжалось. За что ей все это? Марк сжал мою руку, выражая поддержку, а я сжала его в ответ. Сейчас поддержка мужчины значила все.
