лишь от восприятия и ценностей.
— Сколько сейчас?
— Почти десять, — взглянул на часы Дима.
— И тебе не надо на работу?
— В моей кровати самая охрененная девушка в мире, к черту работу, — Дима дарит мне широкую улыбку и добавляет: — Ты такая красивая.
— Могу представить. С запутанными волосами, размазанной косметикой.
— Перестань.
Я ставлю чашку прямо на пол и беру руку Димы, которой он уперся в матрас рядом с моей ногой. Он внимательно смотрит и уже хочет что-то сказать, только я не позволяю:
— Иди ко мне.
Настойчиво тяну его руку к себе под одеяло и оставляю между ног. Дима сразу же нависает надо мной, а я слегка приподнимаюсь и целую его в шею. Еще и еще, а потом кусаю, при чем это укус между страстью и ненавистью.
— Вот как значит, — усмехается Дима. Всего одно его движение, и я стою на четвереньках. — Сильно захотелось быть отшлепанной?
— Безумно сильно.
Сначала Дима сжимает и мнет мои ягодицы, затем чувствую сначала редкие хлопки, потом все чаще. Когда буквально отсутствуют перерывы, я прикусываю губу и чуть не заваливаюсь в подушку. Уже больно не понарошку, я сейчас закричу, но не приходится: Дима резко входит в меня и надавливает на плечи, чтобы я опустилась, оставив попу на прежнем уровне.
После секса я иду в душ, затем заново крашусь тем, что есть в сумке, нахожу свои темные джинсы с дырками на коленях и молочную длинную рубашку в полоску. Все это время Дима лежит на кровати и внимательно смотрит на меня, не говоря ни слова.
— Я уже пойду, скоро приедет Андрей. Мне лучше быть дома к тому моменту. Не хочу опять врать, где была. А ты чем займешься? На работу поедешь?
— Не знаю, не хочу сейчас думать о работе. Хотя бы на прощанье поцелуешь?
Подхожу и уже хочу поцеловать, специально надутые для поцелуя губы Димы, как он тянет меня за бедра, тянет, пока я не сажусь к нему на колени.
— Скажи мне: думаешь обо мне, когда с ним?
— Я не отвечу.
— Не отвечай, я и сам знаю, что да. А когда со мной, о нем не думаешь.
Я смотрю на него взглядом: «Ну и что дальше?». Дима же дает понять, что дальше, расстегивая мою рубашку.
— Перестань, мне уже пора.
— Все это подождет.
— Дима, я, правда, должна ехать.
— Чего ты хочешь? Ехать в свою шикарную квартиру или секса со мной? Выберешь первое, и я тебя отпущу.
Ничего я не говорю, а он уже посасывает мои соски. Видимо, все-таки придется что-то соврать Андрею.
Дима знает неимоверно много хороших фильмов, каждый раз, когда хотим что-то посмотреть, включает что-нибудь сильное. Он их все уже видел, делится любимым, я не видела ни одного. Сейчас смотрим старый фильм про наркоманов, крайне реалистичный, как у меня под попой что-то вибрирует. Протягиваю руку и достаю телефон Димы, читаю всплывшее сообщение, оно на немецком. Кто-то уточняет, встретятся ли они завтра. У этого кого-то есть имя, ее зовут Аника.
— Кто эта Аника? — стараюсь спросить так, между прочем.
— Женщина.
— Покажи мне ее фотки.
— Зачем тебе это? — округляет глаза Дима.
— Просто интересно.
Он сначала сомневается, неоднозначно поглядывает на меня, все же включает ее инстаграм. В основном фото на природе, одевается она стильно в нежных оттенках, она блондинка лет тридцати с естественными чертами лица.
— Она похожа на твою бывшую, — говорю я и сама не замечаю, как начинаю покачивать ногой.
— Я так не думаю.
— Похожа, один типаж, только эта симпатичней. У тебя с ней что-то есть?
— А тебе не все ли равно, сплю я с ней или нет? Тебя не должно это волновать, мы с тобой далеко не пара, — обрубает Дима.
— Я просто спросила.
— Допустим, я с ней сплю и что с того? — в глазах Димы загорается опасный огонек. — Вроде бы тебе должно быть плевать, но это совсем не так, правда? Ой как глазки у тебя злобно ревностью загорелись. Ты ревнуешь меня.
— Не ревную я, спи, с кем хочешь.
— Если я буду спать, с кем захочу, то ты с ума сойдешь от своей злости. Ты страшная собственница, твоя ненасытность и самовлюбленность мучают тебя, правда? Ты хочешь все и сразу, тебе всегда мало. Хочешь, чтобы тобой восхищались, чтобы тебя боготворили и валялись у тебя в ногах. Твой муж уже валяется и поэтому надоел. Тебе всегда будет мало, твой интерес потухает, когда тебя начинают искренне любить. Эта игра будет длиться бесконечно долго. Ты хочешь, чтобы я тоже принадлежал исключительно тебе, а если бы получила меня, бросила бы куда подальше и нашла бы что-нибудь поинтереснее. Только я не твой муженек. Я твой ровно столько, сколько ты моя, а это совсем немного, правда? Это лишь несколько раз в неделю. Злишься? Ну позлись, тебе полезно, ты чертова вампирша, которая высасывает из людей всю душу. Тебе никого не жаль, ты хочешь себе все, до последней капли крови. Почему ты такая? Ну почему?
Дима не зол, он говорит то, что думает обо мне, и безумная горечь мелькает в его глазах. Мне становится дурно, хочется опустить глаза, может всплакнуть. Я не делаю ни того, ни другого, лишь смотрю на него пустыми глазами.
— Не знаю. Знаю, что это все неправильно, я забираю твое будущее, лучше бы мы вообще не встречались. Ты бы женился на такой Анике, и все было бы в твоей жизни просто и правильно.
— Что за глупости, — вздыхает Дима, и его глаза становятся полной противоположностью того, что меня только что убило. — Я не сплю с ней, и ни с кем не сплю уже очень давно. Мне не нужны такие Аники, мне никто не нужен и будущее мне не нужно. Зачем мне будущее, если ты здесь, в настоящем? Все, что я сказал, неправда.
— Нет, это правда.
— Может и правда, но никому ненужная. Я уже давно принадлежу тебе и даю себя убивать. Убивай, если тебе это нравится, мне не жалко. Вот тебе моя сонная артерия, я сам предлагаю себя в качестве обеда, — Дима отодвигает воротник футболки и запрокидывает голову. — Впивайся зубками и пей все до последней капли.
Я приближаюсь к нему и целую в шею так нежно, как только способна.
— Лучше бы ты действительно выпила всю мою кровушку, я бы хоть быстрее умер, но ты безжалостна и выбрала самый болезненный способ на свете. Твои поцелуи хуже смерти.
