Он хотел чего-то более сексуального. Яркого. Она сжалась, вспоминая, как он подавлял ее стыд, заставляя надевать облегающие юбки и кружевные бюстье. Она все сожгла, и кожаные юбки, и бюстье, и шпильки, и тесные топы, и пояса для подвязок, и лифчики пуш-ап. Отнесла в мусоросжигатель вместе с остальными вещами, на которых остались запах или отпечатки пальцев Джейсона.
А потом купила новый гардероб. Стародевичьи блузки и бесформенные полотняные платья. Она перестала пользоваться косметикой, укладывая волосы в пучок. И даже начала носить очки, в которых не нуждалась. Как теперь она понимала, отбывала покаяние за свои грехи.
Она все еще смотрела на сложенные блузки, когда вернулся Дом с собакой. Увидев, что у нее в руках, уронил поводок на кухонную стойку и подошел к Натали.
– Они тебе больше не понадобятся. И вообще все это тебе больше не понадобится.
Когда он застегнул чемодан и прислонил к гардеробу, Натали обуяло пьянящее чувство свободы. Словно сбросила кожу, столь же неестественную и неудобную, как та, в которую пыталась втиснуться ради Джейсона. И, окрыленная этим чувством, широко улыбнулась.
– Если не хочешь, чтобы я продолжала совершать набеги на твой гардероб, придется снова везти меня на шопинг.
– Если хочешь, можешь взять у меня любую вещь. Хотя, должен признать, предпочитаю, когда на тебе вообще ничего нет.
Желание охватило ее. В этот момент она могла беззаветно отдаться Дому, утолить ноющий голод по его прикосновению. Она обхватила его за шею и позволила его улыбке исцелять давние шрамы.
– Должна признать, что предпочитаю тебя в таком же виде.
– Предлагаю сбросить одежду.
Они добрались до постели. Едва. Строгая команда помешала Герцогу присоединиться к ним. Натали вынудила себя не смотреть на укоризненную морду пса, пока губы, зубы и очень умелые руки Дома не заставили ее забыть обо всем, кроме него.
Она еще не опомнилась от всепоглощающего наслаждения и почти спала, когда он прижал ее к себе и прошептал что-то на венгерском.
– Что это означает?
– Спокойной ночи, дорогая.
Ее сердце пропустило удар, но она не попросила пояснить столь интересный перевод. Придвинулась ближе и уплыла в глубокий сон без сновидений.
Наутро она проснулась от стука. Приоткрыла один глаз, послушала несколько секунд, прежде чем поняла, что это дождь стучит по крыше. Зарывшись в одеяло, высунула нос только тогда, когда над ней прозвучал веселый голос:
– Мы с псом идем на пробежку. Кофе на плите, когда будешь готова его выпить.
Она повернулась на другой бок:
– Ты выходишь в такой дождь?
– Одно из наказаний за приобретение беговой борзой. Ему нужны регулярные упражнения, невзирая на погоду. Да и мне тоже.
Натали что-то проворчала, искренне благодаря за то, что ее не пригласили присоединиться к утреннему ритуалу.
– Я принесу яблочные оладьи на завтрак, – пообещал Дом, вместе с весело скачущим псом направляясь к двери. – Потом нам нужно ехать в посольство, в налоговую и таможенную администрацию.
– И по магазинам! Мне нужно кое-что купить.
Перспектива пополнить гардероб яркими цветами и мягкими текстурами стерла всякое желание заимствовать вещи. К тому времени, как Дом и Герцог вернулись, она успела принять душ и переодеться в единственные джинсы и топ.
Они устроили себе пиршество из кофе и оладий, которые Дом умудрился уберечь от дождя. Он подготовился к визитам, приняв душ и побрившись. От восхищения при виде его в джинсах и свитере грубой вязки она потеряла дар речи.
– Захвати папку с Каналетто, – посоветовал он.
– Все здесь. – Она похлопала по портфелю. – Я на всякий случай скопировала самые важные документы.
– Прекрасно.
Он поднял куртку, которую она уже успела присвоить:
– Надевай и пойдем.
Натали была рада теплу, когда они спустились к машине. Дождь сменился моросью, холодная сырость пробирала до самых костей.
Американское посольство занимало элегантный дворец начала прошлого века, выходивший на зеленый парк. Высокая металлическая ограда и бетонные блоки превратили его в современную крепость. У контрольно-пропускного пункта охраны собирались длинные очереди. Дом подвел Натали к боковому входу, где очередь была гораздо короче.
Удостоверение агента Интерпола позволило им довольно быстро войти в посольство. Пройдя охрану и рентген, они прибыли на встречу вовремя.
Замена утерянного паспорта заняла менее получаса. Натали предъявила копию водительских прав и уже заполненные бланки. Подписав необходимые документы в присутствии консульского служащего и заверив их подписью другого служащего, ожидала, пока принтер выдаст копию паспорта.
Она поморщилась при виде фото, сделанного немногим более года назад, когда последний раз получала паспорт, поблагодарила служащего и сунула паспорт в сумку со странным, неприятным чувством. Ей бы радоваться тому, что память возвратилась вместе с документами. Теперь можно покинуть Венгрию, ехать домой или в любую точку земли, куда приведут исследования.
Однако вторая встреча затянулась. Удостоверение Интерпола, казалось, имело отрицательное воздействие на двух офицеров в мундирах, которых они увидели в налоговой и таможенной администрации. Тощая женщина лет тридцати Патриция Чернек и седеющий пожилой мужчина приветствовали Натали вежливым кивком, занимая Дома оживленной беседой. Не надо быть гением или знать венгерский, чтобы понять: идет война за сферы влияния. Натали старалась уйти с линии огня. Женская половина команды кому-то звонила, вроде бы улаживая дело, после чего, многозначительно глянув на партнера, обратилась к Натали:
– Итак, мисс Кларк, специальный агент Сен-Себастьян сообщил, что вы располагаете сведениями о картине венецианского мастера, пропавшей из замка Карленберг во время восстания 1956 года. Могу ли я ознакомиться с материалами?
– Конечно.
Вынув папку Каналетто, она передала каждому офицеру копию документов:
– Здесь мои исследования, шаг за шагом. Как видите, я начала три месяца назад с компьютерных поисков.
Офицеры пролистали и обменялись взглядами. Дом просто улыбнулся.
– Если обратитесь к странице три, строка тридцать семь, – деловито продолжала Натали, – увидите, что я искала ныне рассекреченные документы советских времен, относящиеся к шедеврам государства, и нашла инвентарный список предметов, реквизированных в замке Карленберг. В списке более чем две дюжины бесценных шедевров, но не Каналетто. Однако из разговоров с великой герцогиней Шарлоттой я поняла, что картина висела в красном салоне в тот день, когда Советы пришли уничтожить замок.
